Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

— Слава труду! — растроганно шептал Яшка, украдкой крестясь на экран. — Теперь не уйдут… Ездоков! — гаркнул он. — Готовь пулемет! Раздать патроны!

— Не вздумайте стрелять! — повернулся к нему Мустафа. — Малейшее отверстие в обшивке, и нам всем конец!

Яшка метнул в майора огненный взгляд, с минуту свирепо сопел, наливаясь кровью, и наконец выдавил со злостью:

— Отставить пулемет, Ездоков! Примкнуть штыки! Колючая масса штурмовой команды сгрудилась перед люком, холодно мерцая стальными иглами.

— А мы что будем делать? — спросила Катя.

— Сидеть и не высовываться, — сказал Егор. — Без нас разберутся.

— А если это тот, с Керосинки? — Катя с тревогой следила за экраном, на котором уже отчетливо различались контуры станции и буксирующего ее паровоза.

Егор нащупал в кармане автоматную гильзу.

— Тогда я нам не завидую…

— Ой, — сказала вдруг Катя. — Исчезли…

— Что за черт?! — Мустафа оторопело постучал костяшками пальцев по опустевшему экрану.

— Кто исчез?! — налетел Яшка. — Куда?! Не может того быть!

— Обычное дело, — облегченно хмыкнул Егор. — Гиперскачок в подпространство! Как в «Звездных войнах»!

— Не болтай ерунды, — поморщился Мустафа. — Что-то там есть…

— И я говорю — есть! — горячо поддержал его Яшка. — Просто не видать! Надымили, сволочи! Наддай, майор! Жми на полную!

— В эскадроне у себя командуй! — осадил его Каримов, сбрасывая скорость. — Аккуратно войдем. Мало ли что там внутри…

Планета появилась внезапно, сразу во всю ширь экрана, ослепив Джеймса ярким сиянием облаков, будто магниевой вспышкой.

Купер охнул от неожиданности и прикрыл глаза рукой, как сталевар перед мартеновской печью.

— Откуда это взялось? — пробормотал он, невольно отступив.

— Что, нравится? — поручик горделиво приосанился, как будто демонстрировал американцу творение собственных рук. — Прошу любить и жаловать — Новый Константинополь, страна вечного полдня!

— Почему вечного? — спросил Джеймс.

— Потому что солнца, можете заметить, никакого нет! Облака сами и светят, и греют круглые сутки, не знаешь, когда спать ложиться.

У вас часы есть?

— Есть, — Джеймс поднял руку, демонстрируя штатный хронометр космонавта на пластиковом браслете.

— Можете выбросить, — не оборачиваясь, сказал Яблонский. — Абсолютно никчемная здесь вещь.

Джеймс посмотрел на часы и вдруг обнаружил, что секундная стрелка замерла на месте.

— Как же это может быть? — он потряс рукой и приложил часы к уху.

— А черт его знает! — Яблонский равнодушно пожал плечами, щурясь на экран. — Ни зимы, ни лета, ни дня, ни ночи. Так и живем…

— Садиться, что ли, барин? — извозчицким голосом спросил рыжий зверообразный пилот.

— Куда тебе садиться, дура! — поручик ткнул кулаком в бизоний загривок Родионова. — Расшибемся в лепешку! С обозом-то! Держи повдоль облаков. Разгружать на ходу будем. Ходок в пять-шесть надо управиться.

— А как догонют? — угрюмо буркнул пилот.

— Кто догонит? — поручик самодовольно закрутил ус. — Что ты можешь понимать, деревня?! Мы же под прикрытием невидимости, нас ни из какой пространственной точки наблюдать невозможно! Мы для всех исчезли!

— Как же — исчезли! — упрямо мотнул головой Родионов. — Вон они скочут!

Поручик, вмиг побледнев, впился глазами в дальний сектор экрана, откуда коршунами падали на беззащитный обоз два стремительных сигарообразных тела.

— Эх, видели бы меня сейчас в ЦУПе! — Мустафа, мастерски лавируя, с лету пристыковался к торцевому шлюзу станции, предназначенному для приема «Прогрессов».

На обзорном экране было видно, как второй паровоз под командованием Яшки вцепился в борт корабля похитителей.

По обшивке разнесся тройной условный удар, подающий сигнал к атаке.

— Отчиняй! — велел Ездоков, упираясь в спины сгрудившихся перед люком бойцов, и, вскипая яростью, заорал: — Ну, во имя Отца и Сына — даешь!

Штурмовая команда, очертя голову, бросилась в распахнувшийся люк.

Оставшихся в паровозе Егора, Катю и Мустафу окатила волна звуков: топот ног, лязганье металла, отчаянная матерщина. Кто-то истерично взвизгнул, и вдруг все стихло. Егор осторожно заглянул в темную глубину стыковочного отсека.

— Чего там? — Катя навалилась сзади.

— Да погоди ты! — Егор отпихнул ее локтем. — Не лезь, куда не просят!

— Вот-вот, и ты отойди, — Мустафа отстранил его и скрылся в люке.

Было по-прежнему тихо. Егор, потоптавшись в нерешительности, все же полез следом. Позади него сосредоточенно сопела Катя. Ну что ты будешь с ней делать?!

Узкий проход между ящиками перегораживала молчаливая толпа бойцов.

— Я сказал, все вон! — раздался вдруг высокий, с истеричным повизгиванием голос.

Бойцы попятились. Цепляясь за ящики, Егор приподнялся на цыпочках и глянул через головы.

В центре главного модуля испуганно переминался с ноги на ногу Джеймс Купер, обвешанный гранатами, как новогодняя елка игрушками. Его встряхивал, держа за шкирку, высокий тощий человек в распахнутом золотопогонном кителе с крестами на груди. Нервически дергая усом, он высоко над головой поднимал рубчатый кругляш «лимонки» и демонстрировал его то бойцам Ездокова, то Яшке, до пояса высунувшемуся из аварийного люка станции.

— Только суньтесь, сволочи! Всех взорву к чертовой матери! Косенков, несмотря на угрозы, отчаянно протискивался сквозь люк и размахивал шашкой, пытаясь достать поручика.

— Я американский гражданин, — робко лепетал Джеймс. — Я требую адвоката… то есть этого… консула!

— Вот я щас покажу консула… — Яшка вывалился из люка и скатился на пол.

Увидев, что уговоры действуют плохо, поручик зубами ухватился за кольцо «лимонки» и прошепелявил:

— Шерьежно говорю, гошпода, лучше вам меня не жлить!

— Врешь, контра! — Яшка напружинился, зорко следя за противником, словно тигр, наметивший в стаде антилоп самую вкусную. — Кишка у тебя тонка — подорваться!

— Осторожнее, Яша, — подал голос Мустафа. — И вы, гражданин, не торопитесь, глупостей натворить всегда успеете… — он медленно двинулся к поручику.

— Нажад, крашнопужие! — взвизгнул тот, не разжимая зубов.

— Спокойно, спокойно, — Мустафа предостерегающе поднял руку. — В случае добровольной сдачи мы гарантируем вам жизнь!

— Кто гарантирует? — удивился Яшка. — Да я его, гада, вот этой вот рукой! Э, чего там долго разговаривать!..

Он рванулся к поручику и вдруг полетел на пол, запнувшись о проворную серую тень, кинувшуюся под ноги. По-доминошному брякнув сухими мослами, тень вспрыгнула Косенкову на спину. За ней из темноты между ящиками немедленно выскользнула вторая, третья, четвертая…

— Ни хрена себе, мураши! — сказал кто-то из красноармейцев. Копошащаяся масса муравьев, каждый из которых лишь немного уступал размерами взрослому человеку, полезла из-за ящиков, покрывая стены и потолок станции сплошным ковром. Не успев испугаться, Егор, Катя, Мустафа и все до одного красноармейцы почувствовали себя крепко схваченными и обезоруженными.

— Доигрались, — мрачно бросил поручик, безропотно отдавая гранату обступившим его тварям.

— Что это? — жалобно пролепетал Джеймс, деловито раздеваемый муравьями, как елка по окончании праздников.

— Таможня, — вздохнул Яблонский, складывая руки на груди. — Не советую сопротивляться, господа, наши гостеприимные хозяева чертовски больно кусаются…

Его подхватили и понесли в темноту, вслед за красным командиром, бережно спеленатым клейкой массой.

— Как хозяева?! — Джеймс едва успел ухватиться за брюки, стаскиваемые с него вместе со связкой гранат. — Муравьи?!

— А разве я не сказал? Пардон… — поручик уплыл за ящики, индифферентно глядя в потолок. — Добро пожаловать в Новый Константине… — голос его оборвался.

Пока по широкому коридору таможенной тюрьмы сновали муравьи с грузом конфискованного оружия, ни Джеймс, ни Яшка не отходили от решеток своих камер, провожая каждый ящик тоскливыми взглядами и устало переругиваясь через проход.

— И как же я тебя, вражину, не разглядел?! — убивался Косенков. — Надо было сразу шлепнуть! Ведь учил меня товарищ Кирпотин: «Пожалеешь, Яша, пулю на одного гада, получишь сто ножей в спину революции!»

— Маньяк! — огрызался Купер. — Тебя лечить надо! Электричеством, на стуле!

— Суконка прибавочная! Эксплуататор!

Купер задумался. Его запас русских слов давно подошел к концу.

— Взбесившийся холоп! — выдал он наконец.

— А вот за «холопа» ответишь особо! — пообещал Яшка.

— И за безвесомость! — послышалось из дальней камеры.