Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

— Поженятся дети — считай, лет пятнадцать прошло.

— На ком поженятся? Тут еще люди были?

— Никого тут не было… — отмахнулась старуха. — Сами поднялись. Старшенькая-то моя не от Семена была… Это уж я ему потом призналась, когда ей пора пришла… Покручинился Семен да Лизавету-то и забрюхатил… А там и покатилось… моих четверо да Лизкиных пятеро… Грех невелик, а жить надо… Товарищ Ленин сказал — плодитесь и размножайтесь…

Егор прислушался. Откуда-то доносился постепенно усиливающийся гул. Пол под ногами время от времени начинал тихонько вибрировать, издавая дребезжащие звуки, вплетающиеся в монотонное бормотание Нюрки.

— …Степан родил Алексея, Алексей родил Якова и Николая от Анютки и Ефросиньи… в пустыню они ушли, не возвращались пока…

Шагов через сто в стене коридора обнаружилось широкое овальное отверстие, за которым вдруг открылся циклопический объем погруженного в полумрак зала. Гул стал оглушительным. Ъ сумеречной глубине бледно мерцали гигантские агрегаты, оплетенные сетью электрических разрядов. Они наполняли воздух сухим треском и запахом озона. Внутри кокона из фиолетовых молний тяжело ворочалось что-то темное, бесформенное, то распадаясь на части, то сливаясь в единую косматую массу.

— Что это? — прокричал Егор, нагнав старуху.

— Заправка! — отмахнулась Нюрка, не замедляя шаг. — Нам туды ненадоть!

Она устремилась дальше по коридору, в конце которого виднелись ступени уходящей вверх лестницы…

Люк вывел их прямо под небо — на утоптанную площадку, укрытую со всех сторон зарослями колючего сухостоя. Снова послышалась автоматная очередь — ца этот раз совсем близко. Бой продолжался. Егор осторожно раздвинул стебли и глянул вниз. Площадка находилась на вершине холма, с которого отлично просматривался почти весь пустырь вокруг заправочной станции и приткнувшиеся у стены паровозы. Паровозов было пять. Неподалеку от них догорала избушка сторожей, пуская в небо коптильный дым.

Издали послышались крики. На краю пустыря закачались копья. Нестройная цепь боевитых мужиков поднялась в атаку. Их зычным ревом подгонял Борташ, скачущий позади строя верхом на Ярине. Мужики преодолели всего десяток шагов, когда ударила новая очередь. Егор перебежал площадку, выглянул с другой стороны и успел заметить вспышки выстрелов внизу, посреди крохотного островка жидкого кустарника. На подступах к островку валялось несколько аспидно-черных трупов. В них нетрудно было узнать тех клыкастых тварей, которых батька держал у себя в землянке за занавеской, Автомат коротко прогрохотал три раза, и наступавшие мужики снова залегли. Борташ, уходя из-под обстрела, пришпорил Ярину.

Егор силился разглядеть среди кустарника фигуру стрелявшего.

— У наших автоматов не было, — сказал он. — А держится хорошо. Молодец.

— Ты вот сюда погляди!

Нюрка, приставив ладонь козырьком ко лбу, смотрела в направлении станции. Там из-за угла гурьбой высыпали борташевские арбалетчики и, прячась в траве, сноровисто расползлись цепью.

— С тыла обходят! — ахнул Егор.

— У меня не обойдут! — старуха подбежала к шалашу, стоявшему посреди площадки, и живо раскидала вязанки сухих трав.

Перед Егором и Катей во всей красе обнажилась классическая средневековая катапульта на больших деревянных колесах.

— Разворачивай! — скомандовала старуха, ухватившись за станину.

Катапульту подкатили к краю площадки. Нюрка оттянула двухметровую ложку в боевое положение и вбила стопорный клин.

— Накручивай! — велела она Егору. — Да смотри не упусти! Без рук останешься!

Егор послушно ухватился за крестообразный ворот храпового механизма.

— А стрелять чем? — прокряхтел он.

— Найдется чем! — старуха ткнула когтистым пальцем в угол площадки. — Катюха! Там, в яме, под пологом! Подноси!

Катя принесла пупырчатый плод размером с арбуз.

— Не легковат? — с сомнением спросил Егор.

— Может, и легковат, — Нюрка уложила «арбуз» в долбленое углубление ложки. — Зато вонюч!

Она послюнявила палец и подняла его над головой.

— Поправку на ветер сделаем! Разверни чуток… Хорош! Эх! Смерть мировой буржуазии во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Огонь!

Ложка с визгом поднялась, ударила в перекладину, и пупырчатый снаряд по широкой дуге улетел в поле. Там, где он упал, взметнулся фиолетовый газовый гриб и медленно осел, расползаясь чернильной кляксой. Из травы с истошным воплем выскочил перепуганный борташевец. Бросив арбалет, он схватился за горло и припустил обратно к лесу, плюясь и кашляя на бегу.

— Забористая штука! — с одобрением заметила Нюрка. — От нее даже сколопендры в тину прячутся. Заряжай!

Десять снарядов, разбросанных по полю, полностью сорвали обходной маневр борташевцев. Арбалетчики улепетывали к лесу, провожаемые языками медленно ползущего следом едкого газа.

— С ветром повезло сегодня! — радовалась Нюрка.

Лицо ее, давно сожженное загаром под лучами двух солнц, казалось, снова разрумянилось и помолодело. С юным задором бывшая пулеметчица наводила орудие на цель, успевая помогать и Егору с воротом, и Кате со снарядами.

— Зря молодежь-то моя разбежалась! — звонко щебетала она. — Говорила я им — сами одолеем супостата! Да куда им! Осмирнели от тихого жития!

— А этот разве не ваш? — Егор указал вниз, на кусты, откуда ободренный неожиданной поддержкой автоматчик метко бил одиночными, плотно прижимая к земле борташевцев, наступавших с фронта.

— Не, не мой, — Нюрка с сожалением вздохнула. — Опытный мужчина. У меня таких нет. Да и стрелять нечем.

— О Господи! — ахнула вдруг Катя, следившая за борташевцами. — Смотрите, что там делается!

На краю пустыря взметнулись клубы пыли, из которых, как птичий клин из облака, вырвалась стремительно приближающаяся кавалерия. Экипированные в кожаную сбрую бабы бежали, отчаянно работая пышными бедрами и оглашая пустырь мучительным воплем, слышать который доводилось разве что ординаторам родильных домов. Зверообразные мужики подпрыгивали в седлах, размахивая тесаками и колотя рахитичными ножками в девичьи бока. Казалось, батька Борташ вдруг размножился и, утратив привычную осторожность, ринулся в сокрушительную атаку.

— Ах, я дура старая! — всплеснула руками Нюрка. — Забыла, что у него пол-отряда таких недомерков, как он сам! Думала, из жалости братьев кормит.

— Разворачивать, что ли? — спросил Егор.

— Далеко! — Нюрка прищурилась, закрываясь рукой от солнца. — Не достанем. Но что ж боец-то молчит?! Стопчут ведь!

Егор посмотрел на зеленый островок у подножия холма и увидел, как оттуда выскочил человек в камуфляжном комбинезоне и что есть силы побежал к паровозам, на ходу отшвырнув автоматный рожок.

— Патроны у него кончились!

Человек в камуфляже большими скачками несся через пустырь, но широкий клин кавалерии, изгибаясь серпом, уже отрезал его от паровозов.

— Не успеет! — в отчаянии крикнул Егор.

— Ахти, беда-то какая! — всполошилась Нюрка. — Ну, я вам, кобелям, покажу, как на трудовых бабах ездить! — она рванула станину катапульты так, что колеса прочертили в земле глубокую борозду. — Навались, ребятушки!

Орудие выкатили на новую позицию.

— Катерина, снаряд! — скомандовала Нюрка, прицеливаясь. — Эх, мать вашу! Далеко! Как бы парня не задеть! А ну, Егорушка, крути до упору! Еще давай!

Она подбежала и тоже вцепилась в ворот. Скрученные жгутом толстые жилы неизвестного зверя жалобно стонали, опасно выгибая рукоять ложки.

— Ну, еще маленько! — задушенно прохрипела Нюрка.

И тут жгут не выдержал. Что-то оглушительно выстрелило над самым ухом Егора. Размочаленная многохвостая плетка взметнулась над станиной, едва не задев его по лицу. Ворот легко провернулся и остался в руках у Егора и Нюрки, отлетевших далеко от катапульты.

— Все, отвоевались, — Егор с трудом поднялся, потирая ушибленное плечо. — Нюр, тебя не задело?

Нюрка не отвечала. На глазах одряхлев и потеряв последние силы, она дрожащим кулачком размазывала по сморщенным щекам мелкие старческие слезы. Катя подошла к ней и, присев рядом, молча обняла.

— Простите, ребятки, — всхлипнула старуха. — Подвела я вас, погубила… Что ж за доля моя горемычная… — она принялась раскачиваться, переходя на жалобный вой, и вдруг замерла. — Стой! А это чего?

Егор прислушался. Где-то над болотом, словно отголосок песни, поднималось отдаленное хоровое «Ур-а-а!», сопровождаемое треском винтовочных выстрелов.

— Ур-р-а! — звонко подхватила Нюрка, вскакивая на ноги. — Яков Филимоныч подходят!

На этот раз она не ошиблась. Раздвинув травы, Егор увидел, как со скальной гряды на пустырь выливается поток вооруженных людей и, на ходу разворачиваясь в цепь, неудержимо катится на позиции борташевцев. Над строем трепетал на ветру красный флаг. С пригорка застрекотал пулемет, разом выкосив авангард батькиной кавалерии и прижав остатки клина к лесу. Бабы, сбрасывая седоков, с визгом разбегались кто куда. Лишь один всадник продолжал оставаться в седле, торопливым галопом уходя от обстрела под прикрытие холма, с вершины которого ему в бессильной ярости грозила клюкой отчаянная пулеметчица.