Они - Алексей Шолохов

Стасик уснул.

Жанна потушила курицу, сварила пюре и сделала салат. Андрей помог ей накрыть на стол. Алена сидела во главе стола и смотрела телевизор. Стасик следил за ней.

– Андрюш, позови отца, – попросила Страхова.

Андрей кивнул и вышел. Он нашел отца в конце огорода. Леша стоял у колодца и смотрел вниз.

– Еще много? – спросил Андрей.

– Не знаю. Уже метра три выкопал, но на воду нет и намека.

– Где-то же она есть? – Андрей потрогал сложную конструкцию тросов, карабинов и роликов – некое подобие подъемника.

– В кране, – улыбнулся Леша и похлопал сына по плечу. – Не поверишь, я не пойму, зачем мне это надо. Вот не хочу его копать, и все тут, а иду сюда, будто клад ищу.

– Может, и правда клад найдешь?

– Может быть, – пожал плечами Леша. – Ну а у тебя как дела?

– В каком смысле? – переспросил Андрей.

– Ну, ты тоже клад ищешь?

– Где?

– Ну что ты начинаешь? Где? Когда? В сарае ты же подвал отрыл?

– Нет.

– Не начинай, сынок, – недовольно посоветовал Леша.

– Да я ничего не начинаю. Единственная ямка, которая была вырыта мной, так это могилка для кролика.

– А ну, пошли.

Алексей увлек сына за собой. Открыл сарай и, повернувшись к Андрею, ткнул рукой в подвал.

– Вот! Твоих рук дело?!

– Что именно? – спросил Андрей, потом, увидев недоумение в глазах отца, добавил: – Что я сделал?

– Этот херов подвал… – Леша повернулся и посмотрел внутрь сарая. – Ты выкопал?

Он ничего не мог понять. Вчера здесь стоял стол, а за ним была выкопана яма. Сегодня ни стола, ни ямы в сарае не было. Леша задумался. Кто-то выкопал, а потом закопал яму. Зачем? Ну, скажем, со столом все ясно. Он был поставлен специально, чтобы Алексей ни в коем случае не миновал подвала. Как он еще ногу не сломал? Леша вспомнил ботинки, которые он нащупал, когда вылезал из ямы. Резко посмотрел на ботинки сына. Нет. Те были другие. С мощными носами, как берцы или рабочие ботинки вроде его с металлическими вставками. А может, ничего и не было?

– Бать, ну так что кто выкопал?

Леша посмотрел на сына так, будто он что-то затеял и скрывает это. Может, это он? Скорее всего. Какой смысл скрывать то, что ты копал яму, а потом закапывать ее? Только чтобы погубить тебя, придурок.

– Пап?

Леша еще раз оценивающе посмотрел на сына.

– Наверно, приснилось.

– Бывает. – Пауза. – Пошли есть?

– Пошли.

Леша пошел вслед за сыном. «У него должны быть такие же ботинки».

Он шел по коридору их дома. Какому-то длинному. От комнаты Андрея, которая напротив лестницы, и до своей спальни Стасик, казалось, шел час. Бра между дверями то загорались, то тухли. В один из таких моментов, когда коридор залил золотистый свет, он увидел всю свою семью, включая и себя. Они стояли у стены, будто на фотопортрет. В следующий миг их поглотила тьма, а, когда бра снова зажглись, Стасик в коридоре был один.

Он шел дальше. Ему надо было попасть в спальню родителей. Зачем, Стас не знал. Но ему и не хотелось знать. Он был словно зомби, у которого в голове не было никаких мыслей, только приказ. И он его собирался выполнить. Даже если для этого ему придется убить всю семью. Всю свою семью.

Стасик увидел еще несколько раз позирующую родню в конце коридора. Если раньше он относился спокойно к мерцающему «семейному портрету», то теперь, когда в любой момент он мог столкнуться с ними нос к носу, ему становилось все страшнее и страшнее с каждым шагом. «Зомбирование» перестало действовать, и в теле девятилетнего мальчишки проснулся ребенок, боящийся темноты, а теперь в этом длинном коридоре, еще и света, показывающего ему семью (он был уверен, что это какая-то чужая семья, несмотря на физическую схожесть).

Стасик подошел к своей спальне. Хотел плюнуть на задание, данное кем-то невидимым, но голосом, очень похожим на Аленкин. Может, когда Аленкино тело занимает Бэби, ну, чтобы кролика убить или варенье съесть, ее душа летает вокруг Стасика и командует старшим братом? Так, чтобы поиздеваться. Он хотел войти в свою комнату, но вовремя опомнился. Если дух Крохи до сих пор командует где-то рядом, то Бэби сидит в ее теле и, возможно, сейчас убивает кого-нибудь в их спальне.

Он не заметил, когда свет перестал тухнуть. Дверь спальни родителей с ужасным скрипом открылась, и оттуда медленно вышел Бармалей.

– Бари, привет, – обрадовался мальчик и подбежал к коту. – Ну, где ты был?

Стасик остановился, когда понял, что этот кот не его. Раскраска и порода те же, но мальчик почему-то был уверен, что его Бармалея кто-то подменил. И хорошо, если Аленкин Бэби, а ведь, может, и кто пострашнее. Кот взвыл, словно в марте под окном их московской квартиры, и побежал к лестнице. Стасик проследил за ним и увидел, что когтистые лапы оставляют какие-то темные следы. Кровь! Страшное слово запульсировало в голове. Его даже начало подташнивать, голова закружилась, и Стасик почувствовал такую слабость, что едва волочил ноги.

Он схватился за ручку, чтобы не упасть. Дверь родительской спальни открылась шире, свет из коридора проложил желтую дорожку через постель и лежащую на ней женщину. Она была голой. Стасик покраснел и отвернулся.

– Иди ко мне, малыш, – позвала женщина.

– Вы не видели мою маму? – зачем-то спросил Стасик.

– Я буду твоей мамой, малыш. – Женщина улыбнулась. – Иди.

– Ты шлюха! – услышал за спиной Стасик мужской голос. – Ты же моя мама! Почему ты так себя ведешь?!

Стасик увидел, как в комнату входит парень с ружьем. Он чем-то был похож на Андрюшу.

– Иди ко мне. Потрогай меня, и ты забудешь, что я твоя мама.

Теперь Стас понял, что все это время голая женщина разговаривала с этим парнем. Стасика никто не видел.

Женщина встала и, покачивая бедрами, пошла к двери. Парень поднял ружье, и через секунду раздался гром. Женщина отшатнулась. Ее лицо закрыла кровавая маска, поэтому Стасик не видел, улыбалась она или уже нет. Женщина пошатнулась, на долю секунды замерла, будто о чем-то задумалась, и упала рядом с кроватью. Парень повернулся и посмотрел на Стасика. Упер в его грудь ствол и произнес:

– Убирайтесь, это мой дом!

Стасик даже видел, как палец убийцы вдавливает спусковой крючок. Вот-вот должен был прогреметь выстрел. Стас зажмурился и почувствовал, как его вдруг намокшая штанина начала неприятно прилипать к ноге. Он открыл глаза и увидел собственную спальню, залитую дневным светом.

– Ты кричал, – равнодушно произнесла Алена, продолжая что-то заштриховывать на листе бумаги.

Присутствие кого-то еще, кроме членов их семьи, в доме чувствовалось все сильнее. Жанна стояла спиной к двери и мыла посуду. Ей все время казалось, что на нее кто-то смотрит. Обед они провели в полной тишине. Даже дети, обычно подвижные, сидели за столом молча. Курица была практически не тронута. Ладно дети, но почему мужчины ничего не съели? Может, тоже переживают из-за кролика? Жанна много думала об этом убийстве. Именно убийстве. Кролика повесили так, чтобы непременно напугать их. Словно стикеры-напоминалки: купи хлеба, заплати за свет, позвони хозяйке, вынеси мусор. Только этот стикер гласил: убирайтесь, иначе будете следующими. Она не могла поверить в причастность к этому кого-то из своих мужчин. Равно как и в существование некоего Бэби. Но тогда кто? Тогда остаешься ты. Дети не смогли бы с такой силой воткнуть нож в деревянную стену. Нет. Здесь был кто-то еще. Не зря же она видела черный «БМВ» и Багирова у колодца? Надо обязательно рассказать об этом Леше. Она сложила посуду в сушку и пошла наверх посмотреть, как там дети.