Фидель и религия. Беседы с фреем Бетто - Фидель Кастро

в контрреволюционную идеологию. Мы не будем говорить тем, кто находится с той стороны, империалистам и их клиентам, чтобы они сотрудничали, мы не будем просить у них этого, но необходимо сказать, что мы должны создать такие условия, когда их деятельность по использованию религии как контрреволюционного инструмента была бы аннулирована доверием и братством, установившимися между всеми революционерами здесь, внутри нашей страны.

Я говорю, как я думаю: я против любой формы дискриминации. Ты спрашиваешь меня, можем ли мы сделать это на ближайшем съезде. Я говорю, что еще нет; потому что это должно быть объяснено всем членам партии, это должно быть обсуждено с теми же членами партии. Мы не прибегаем к такому методу – сказать сверху: это так-то и так-то, или на заседании Политбюро сказать: это так-то и так-то, или на заседании Центрального комитета сказать: это должно быть так, потому что пока не существует этих условий и этого сознания; я не могу даже поставить вопрос об этом или сказать людям: хорошо, давайте примем его в партию. А что мы ему объясним? Ведь необходимо, чтобы членство в партии имело объяснение, и было понято. И я думаю, что вы можете очень помочь

в этом. Ты можешь помочь этому лекциями, которые читаешь; многие прогрессивные священники нашего полушария могут помочь в этом, часть церкви, которая примкнула к беднякам Латинской Америки, - примером, который она подает, борясь за бедняков во многих странах, то, что они сделали в твоей стране, то, что они сделали в Никарагуа, то, что они сделали в Сальвадоре и других странах. Думаю, вы можете помочь тому, чтобы кубинские церкви тоже работали в таком направлении.

Ведь чтобы эти проблемы могли быть разрешены, недостаточно того, чтобы ты подумал над этим, или даже того, чтобы я подумал. Надо, чтобы подумал ты и подумал я, и надо, чтобы над этим подумали и это поняли наши члены партии наши руководящие кадры и наш Центральный комитет, чтобы над этим подумал наш народ, и также подумали кубинские церкви. И значит, я считаю, что мы должны работать в этом направлении. Эти контакты, эти обмены мнениями между тобой и мной кажутся мне очень важным шагом в этом плане.

Фрей Бетто.  Нет, я уже знаю, что здесь все решается е сверху вниз. Перед тем как спрашивать, я подчеркнул, что задаю вопрос члену партии, а не первому секретарю.

Фидель Кастро.  Правильно, я тебе ответил как член партии, как революционер и также как руководитель партии, как первый секретарь партии.

За несколько минут до десяти вечера я выключаю магнитофон. Команданте должен присутствовать на ужине в доме аргентинского посла. Перед уходом он подносит мне драгоценный подарок: репродукцию первого плаката «Движения 26 июля» с изображением лица Фиделя и дулом винтовки на первом плане. Оригинал помечен 1959 годом. На плакате он пишет мне такое посвящение: «Он этого еще не добился, но если кто-то сможет сделать из меня верующего, так это фрей Бетто. Ему дарю я этот плакат первых лет революции. С братским приветом. Фидель Кастро».

 [X1]Атауальпа (1500-1533) верховный правитель государства Тауантинсуйу (территория современных Перу, Боливии, Эквадора, севера Чили и северо-запада Аргентины; взят в плен испанскими конкистадорами и казнен, несмотря за уплату назначенного испанцами огромного выкупа.

 [X2]На IV съезде Компартии Кубы в октябре 1991 г. была принята Резолюция об Уставе Коммунистической партии Кубы. В пункте 13 изменений в Уставе говорится: "Не допускать в практике процесса приема в партию любого истолкования действующего Устава, в силу которого передовому революционеру из-за его религиозных убеждений может быть отказано в праве стремится быть принятым в партию..." (Прим. ко 2-му исп. изданию).  

25 мая

25  мая

Когда я вхожу в кабинет кубинского руководителя, на часах почти восемь вечера.

- Это интервью хуже духовных упражнений, - шутит Фидель.

- Разница, Команданте в том, что во время дней духовного уединения у иезуитов вы только слушали, а теперь слушаю я, - отвечаю я ему.

Мы садимся за стол.

Фрей Бетто.  Команданте, сегодня мы начинаем третью часть нашего разговора, и думаю, что мы также немного отступим от истории вашей борьбы за кубинскую революцию и обратимся к внутреннему положению, к отношениям между церковью, правительством и государством на Кубе. Тут есть два вопроса. Первый: как прошла ваша встреча с североамериканскими епископами здесь, на Кубе, в январе этого года. И второй вопрос: каковы нынешние отношения с Кубинской епископальной конференцией?

Фидель Кастро. Я считаю, что встреча с североамериканскими епископами была хорошей. У них был запланирован визит в нашу страну, и им предоставили все возможности побывать в разных местах острова: они посетили Сантьяго-де-Куба и провели ряд мероприятий по программе, организованной кубинскими епископами. В этой программе договорились отвести день, когда епископам будет оказано внимание со стороны кубинского правительства, то есть оставался свободный день для программы, организованной правительством. Этот день начался рано, они посетили ряд мест: например, историческую часть города Гавана, где проводится реставрация и которая по решению ЮНЕСКО считается достоянием человечества.

Затем они посетили современную больницу, недавно построенную в Гаване. Позже поехали в специализированную школу в окрестностях Гаваны, где у нас учится четыре тысячи пятьсот учеников. Затем побывали в школе нового типа, тоже одной из самых важных, созданных революцией несколько лет назад, - школе в поле; то есть у нас есть несколько сот школ в поле, их примерно шестьсот, и епископы посетили одну из первых построенных школ. Так что у них были широкие контакты с нашими учащимися.

Во второй половине дня мы провели с ними встречу, продлившуюся несколько часов. Поскольку мы еще не закончили, и нам надо было идти на небольшой прием, который мы дали в их честь, а него были приглашены они, все кубинские епископы, а также некоторые монахини из тех, что работают с населением, - мы прервали беседу, пошли на прием, а после приема продолжили разговор.

Фрей Бетто.  Сколько времени до того вы не встречались с кубинскими епископами?

Фидель Кастро.  Последний раз я приветствовал кое-кого из них во время приезда на Кубу Джесси Джексона, когда евангелические церкви устроили акт памяти Мартина Лютера Кинга, в котором участвовала также католическая церковь. Джексон пригласил меня послушать речь, которую он должен был там произнести; конечно, и меня тоже попросили сказать несколько слов, что я сделал с удовольствием, и в тот раз я приветствовал различных церковных деятелей, и среди них – присутствовавших там руководителей католической церкви.

Я уже знал, какую позицию занимает североамериканская католическая церковь, там существует авторитетный епископат, и, по нашему мнению, они заняли правильные и мужественные позиции по ряду важных вопросов нашего времени. Я могу назвать тебе, например, их стремление к миру и противодействие гонке вооружения. Они выработали также определенные тезисы морального характера в отношении использования атомного оружия, главным образом в том, что касается использования атомного оружия против городов и против гражданского населения; они серьезно обеспокоены бедностью, которая все еще является бичом для миллионов североамериканцев, и правильно оценивают ее. В то же время они осуждают интервенционистскую политику в Латинской Америке; к этому добавляется их озабоченность проблемами бедности и всеми прочими проблемами слаборазвитого мира. Иными словами, они хорошо видят, в какой огромной бедности живут миллиарды людей в третьем мире. На мой взгляд, это вопросы первостепенной важности.

Мне хотелось подробно и откровенно поговорить с ними на эти темы и на все темы, которые интересовали их. Конечно, в том, что касалось Кубы, они хотели узнать об отношениях между церковью и правительством, о нашем мнении и наших позициях по этому поводу и, кроме того, желали добиться большего сближения и лучшего взаимопонимания между церковью и революцией. Я рассказал им о причинах возникших конфликтов, очень похоже на то, что рассказал тебе вчера, когда мы говорили об этих проблемах, и также с большой откровенностью проанализировал с исторических позиций эволюцию политико-революционных событий; еще я провел некоторые сравнения с эволюцией истории католической церкви. И сказал, что, по моему мнению, есть много общего между доктринами церкви и революции.

Фрей Бетто.  Например?

Фидель Кастро.  Был момент – и сначала, если хочешь, я укажу на то, что стоит критиковать, - когда я сказал: мы порой были догматиками, но вы тоже догматики и иногда даже большие догматики, чем мы; на протяжении истории не было другого столь догматического института, как католическая церковь. Я сказал им также, что иногда революции бывали непреклонными, но что ни один другой институт на протяжении истории не был более жестким и непреклонным, чем католическая церковь; что эта жесткость, эта непреклонность и эта нетерпимость привели когда-то к созданию институтов, которые под влиянием своих идей на протяжении веков посылали множество людей на костер из-за их диссидентских позиций по отношению к позициям церкви. Я напомнил им даже деяния Торквемады, случаи с учеными, мыслителями, которые были сожжены живьем из-за того, то расходились во мнениях с церковью.