Фрэнки Ньюмен против Виртуальности - Михаил Акимов

— Их пятеро, — говорит Атос, — а нас только трое.

Тут выступает д’Артаньян:

— Господа, разрешите мне поправить вас. Вы сказали, что вас трое, но мне кажется, что нас четверо.

— Но вы не мушкетёр, — возражает Портос.

— Это правда, на мне нет одежды мушкетёра, но душой я — мушкетёр.

Всё это я прекрасно помню и жду лишь только той минуты, когда его согласятся принять. Ага, сейчас… вот… Всё, мой выход.

— Господа, — говорю я, появляясь из-за колонны, — иной раз поспешность в счёте приводит к неверным результатам. Я считал не торопясь, поэтому уверяю вас, что на самом деле нас пятеро. Хочу заверить, что я с вами по той же причине, что и господин д’Артаньян, и уж коль скоро вы не отказали в этой чести ему, надеюсь, вы не захотите обидеть отказом и меня?

Такой быстрый и непредвиденный рост численности армии противника приводит гвардейцев в состояние остолбенения, и они наверняка против, но их мнение нас не интересует.

— Ваше имя, сударь? — спрашивает меня Атос после короткого совещания с друзьями.

— Франсуа де Нувельом, — отвечаю я, дословно переведя свою фамилию на французский и заодно снабдив её дворянским титулом.

— Итак: Атос, Портос, Арамис, д’Артаньян, де Нувельом! Вперёд! — кричит Атос, и мы врезаемся в толпу ошеломлённых гвардейцев кардинала.

По ходу книги и игры Арамису должны были достаться два противника, теперь же одного из них забираю я. Едва скрестив с ним шпагу, понимаю, что никаких проблем не будет: мои навыки боя гораздо серьёзнее. Это очень хорошо, так как больше всего на данный момент я обеспокоен тем, как поведёт себя Виртуальность. Если вмешается, то каким образом? На корабле я изо всех сил старался её разозлить, теперь же задача противоположная. Все изменения, которые я вношу в игру своим присутствием, должны быть минимальными, тогда есть шанс, что она меня не вышвырнет и отсюда. И в этой связи слабый противник для меня — просто подарок. Твёрдо решаю не наносить ему никаких ран, а только обезоружить.

Краем глаза замечаю, что Арамис расправился со своим врагом. Пора и мне браться за дело. Сильными ударами начинаю теснить своего, меняю терцию на кварту и наоборот и добиваюсь того, что он полностью готов и может только кое-как отбиваться. Взвинчиваю темп, подвожу к колонне, и в тот момент, когда его шпага, отброшенная моим ударом, упирается в камень, в растяжке бью по ней ногой. Раздаётся звон, и в руках у моего противника остаётся её обломок. Хватаю за шиворот, разворачиваю в сторону выхода из монастыря и даю сильного пинка под зад. Он не возражает и тут же пускается наутёк. Вскоре свои задачи решают д’Артаньян и Портос, и мы торжествующими криками провозглашаем свою победу.

— Господа, — со сверкающим взором говорит д’Артаньян, — если я ещё не мушкетёр, я всё же могу уже считать себя принятым в ученики, не правда ли?

Они великодушно соглашаются и даже предлагают отметить это событие, а я начинаю опасаться, не проигнорируют ли они меня. Но нет, после поздравлений д’Артаньяну наступает моя очередь. Господа мушкетёры интересуются родом моей деятельности, планами на будущее и прочим. Опасаясь углубляться в неизвестные мне реалии, скупо сообщаю, что только что по заданию Людовика на своём корабле осуществлял дипломатическую миссию в Турцию, и всем своим видом намекаю на её чрезвычайную секретность. Это срабатывает, и дальнейших вопросов не следует. Покончив с официальной частью, обсуждаем вопросы понятные и житейские: решаем отпраздновать знакомство и победу в харчевне «Красная голубятня». Я надеваю на голову шляпу, брошенную кем-то из гвардейцев и тем самым окончательно и органично вписываюсь в компанию своих новых друзей. Мы вместе направляемся к выходу из монастыря.

Но здесь происходит то, что для мушкетёров является сюрпризом, неожиданным и неприятным, а для меня — просто неприятным, поскольку какую-то реакцию Виртуальности я предполагал.

У выхода нас ожидает новый отряд гвардейцев кардинала — человек тридцать. Несмотря на то, что все мы — в том числе и я — супергерои, ясно, что такого количества нам не одолеть. Тем не менее с криками «Один за всех, все за одного!» выхватываем шпаги и яростно бросаемся в гущу врагов.

Те ведут себя довольно благородно: у каждого из нас всего по три-четыре противника, остальные наблюдают и выжидают. Схватку из-за этого приходится вести в бешеном темпе и понятно, что наших сил надолго не хватит. Рядом со мной дерётся Атос, который сдаёт первым по причине полученного накануне ранения в плечо. Он вдруг бледнеет, оседает и неловко заваливается набок. Это служит сигналом, и на нас тут же наваливаются все. В такой тесноте шпага — оружие абсолютно бесполезное; меня хватают за руки, я пытаюсь наносить удары ногами, но это уже просто от отчаяния. Подъезжает чёрная карета, меня вталкивают внутрь. На скамье по бокам от меня двое гвардейцев, ещё один усаживается напротив, и карета резко рвёт с места. Что происходит с мушкетёрами и д’Артаньяном, я уже не вижу.

Мы несёмся по вымощенной булыжником улице, и трясёт даже больше, чем в моём ровере по асфальту. Переживаю я только по поводу провала своих планов, никаких опасений за свою жизнь и судьбу у меня нет. По логике книги и игры меня везут никак не на эшафот и не в Бастилию, а, скорее всего, к кардиналу. Впрочем, вряд ли для того, чтобы он смог предложить мне патент лейтенанта своей гвардии, как он сделал это д’Артаньяну, хотя полностью исключать не стоит и такую возможность. В общем, не знаю я, что на этот раз выдумала Виртуальность, но печально, что вновь не я управляю событиями, а они мной.

Мы въезжаем на большую площадь, и карета останавливается возле невысокого подъезда. Один из гвардейцев кивком показывает мне на выход, и я повинуюсь. Моё предположение оказывается правильным: ну, где ещё может быть такое огромное количество гвардейцев перед входом и в коридорах, как не в кардинальском дворце? Поэтому нисколько не удивляюсь, когда меня вводят в просторный кабинет, все стены которого увешаны оружием, и возле камина я вижу человека в длинной красной мантии, который орудует там щипчиками. Ко мне он обращён спиной, поэтому лица не видно, но совсем не надо быть великим логиком, чтобы понять, что это и есть Ришелье. Мой смелый вывод тут же подтверждается словами одного из конвоиров:

— Ваше преосвященство, он доставлен!

Человек в мантии, не оборачиваясь, делает знак рукой, и нас оставляют наедине. В ожидании пока его высокопреосвященство соблаговолит обратить на меня внимание, рассматриваю стол, заваленный книгами, и карту, очевидно, Ларошели. Наконец, он заканчивает возиться с камином и поворачивается ко мне.