Практическое демоноводство - Кристофер Мур

— Гвоздворт, ты утверждаешь, что у тебя роман с женщиной в компьютере?

— Это больше, чем просто роман.

— И чего ты хочешь от меня?

— Чтобы ты ее проверил. Посмотрел, все ли у нее в порядке. Но она может узнать, что тебя подослал я. Этого ты ей говорить не должен.

— Гвоздворт, я всегда работаю под прикрытием. Я шпионю и этим зарабатываю на жизнь.

— Так ты выполнишь мою просьбу?

— Если ты найдешь в этих бумажках что-нибудь ценное — выполню.

— Спасибо, Ривера.

— Давай закончим с этим, а? — Ривера взял спичечный коробок и прочел имя и адрес. Паук впечатал их, но как только Ривера начал читать следующее имя, Паук опять замер.

— Что-то не так?

— И вот еще что…

— Что?

— Ты не мог бы выяснить, не связывается ли она по модему с кем-нибудь еще?

— Санта-Мария, Гвоздворт! Ты настоящий мачо.

Через три часа Ривера сидел у себя за столом, ожидая звонка Паука. Пока он был внизу, кто-то оставил на его столе потрепанную книжку. Она называлась «Вы можете начать карьеру частного детектива». Ривера подозревал Переца. Книгу он швырнул в мусорку.

Теперь, когда его единственный подозреваемый гуляет по улицам, а от Паука до сих пор ничего нет, Ривера размышлял, не выудить ли книжку из корзины.

Зазвонил телефон, и Ривера сорвал трубку.

— Ривера.

— Ривера, это Гвоздодер.

— Нашел что-нибудь? — Ривера нашарил сигарету в пачке. Он не мог разговаривать по телефону без сигареты во рту.

— Мне кажется, какая-то связь есть, но в ней нет смысла.

— Хватит говорить загадками, Гвоздворт. Мне нужно хоть что-нибудь.

— Сначала я сверил списки с социальным страхованием. Большинство этих людей — на том свете. А потом я заметил, что все они — ветераны.

— Вьетнам?

— Первая Мировая.

— Ты шутишь.

— Нет. Все они — ветераны Первой Мировой войны, и у всех — имена, начинающиеся на Э. Я должен был обратить на это внимание еще когда вбивал их в базу данных. Я попробовал обработать корреляцию, но ничего не вышло. Потом прогнал все адреса — проверить, нет ли географической связи.

— Что-нибудь получилось?

— Нет. Сначала мне даже показалось, что ты напал на какой-то исследовательский проект по Первой Мировой войне. Но чтобы вышло наверняка, я пропустил файл через новый банк данных Министерства юстиции в Вашингтоне. Им пользуются, чтобы вычислить модели преступлений, если не могут обнаружить их сразу. По сути дела, он выявляет логику в случайном наборе. С его помощью отслеживают серийных убийц и психопатов.

— И ты ничего не нашел?

— Не вполне. Файлы Министерства юстиции охватывают последние тридцать лет, поэтому почти половина твоего списка туда не попала. Но с другой половиной прозвенел звоночек.

— Гвоздворт, попробуй перейти, пожалуйста, к делу.

— В каждом городе из твоего списка примерно в то время, которое там обозначено, произошло по крайней мере одно необъяснимое исчезновение. Исчезали не сами ветераны — другие люди. Большие города можно исключить — велика вероятность совпадения, но исчезновения имели место и в крошечных городишках.

— И в крошечных городишках исчезают люди. Они сбегают в большие города. Тонут. Это нельзя считать связью.

— Я так и думал, что ты это скажешь. Поэтому пропустил файл через программу вероятности, чтобы исключить возможность совпадений.

— И? — Ривера уже устал от спектакля Гвоздворта.

— И вероятность того, что файл с указанием дат и мест необъяснимых исчезновений людей за последние тридцать лет случаен, равняется десяти в пятидесятой степени.

— Что означает — что?

— Что означает примерно такую же вероятность, как вытащить удочкой из ручья с форелью обломки «Титаника». А это означает, Ривера, что у тебя — очень серьезная проблема.

— Ты хочешь сказать, что чемоданчик принадлежит серийному убийце?

— Причем — очень старому. Большинство серийных убийц не выходит на охоту до тридцати лет. Если допустить, что этот был достаточно покладист и начал убивать именно тогда, когда Министерство юстиции завело свой банк данных, то есть ровно тридцать лет назад, то сейчас ему за шестьдесят.

— А ты считаешь, что все это длится значительно больше?

— Я выбрал в произвольном порядке несколько старых дат и мест — вплоть до 1925 года. Обзвонил библиотеки в этих городках и попросил проверить в газетных подшивках сообщения об исчезновениях. Все совпадает. Твоему убийце уже лет девяносто. Или его дело продолжает сын.

— Это невозможно. Должно существовать какое-то другое объяснение. Гвоздворт, выручи меня, а? Я не могу искать серийного убийцу-гериатрика.

— Ну, это может быть, конечно, какое-то хитрое исследование исчезновений людей, но в таком случае оно не объясняет связь с ветеранами Первой Мировой войны, а также не объясняет, почему исследователь заносил свои данные на обрывки сигаретных пачек, спичечные коробки и визитные карточки давно исчезнувших компаний.

— Я не понимаю. — Ривера чувствовал себя так, точно застрял в паутине, и сейчас его слопают.

— Некоторые записи, кажется, действительно сделаны более пятидесяти лет назад. Могу отправить их в лабораторию, если хочешь.

— Нет. Не надо. — Ривера не хотел подтверждений. Он хотел, чтобы все это исчезло как можно скорее. — Гвоздворт, а может быть так, что твой компьютер выискивает какие-то невозможные логические связи? В том смысле, что он запрограммирован на поиск каких-то моделей? Может быть, он свихнулся и все это придумал сам?

— Ты же знаешь вероятность, сержант. Компьютер ничего не может придумать сам — он умеет интерпретировать лишь то, что в него вводят. На твоем месте я бы вытащил твоего подозреваемого из камеры и выяснил, где он взял этот чемоданчик.

— Не получится. Я его выпустил. Окружной прокурор сказал, что у меня недостаточно улик для задержания.

— Так найди же его, — сказал Паук.

Ривере очень не понравился этот командирский тон, но он не стал возмущаться.

— Я пошел.

— И вот еще что…

— Да?

— Один из твоих адресов — в Хвойной Бухте. Хочешь?

— Конечно.

Гвоздворт прочел имя и адрес, и Ривера записал их в блокнот.

— На этом кусочке дата не значится, сержант. Твой убийца, должно быть, еще где-то здесь. Если ты его найдешь, то выкарабкаешься.

— Это слишком невероятно.

— И не забудь проверить для меня Роксанну, ладно?

И Паук повесил трубку.

30

Дженни

Дженни опоздала на работу на полчаса. Она приготовилась встретить за стойкой Говарда, который отчитает ее в крайне изысканных выражениях. Странно, но ей было наплевать. Еще страннее оказалось то, что Говард в то утро в кафе не появился вообще.

Учитывая, что она выпила две бутылки вина, съела тяжелый итальянский ужин, а вдогонку — содержимое холодильника, и всю ночь занималась любовью, ей следовало чувствовать себя усталой, но усталости не было и в помине. Напротив, ее переполняли веселье и энергия, а настроение лишь весьма приблизительно можно было назвать приподнятым. Стоило Дженни вспомнить прошедшую ночь, и по лицу ее расплывалась довольная ухмылка, а по спине бежали мурашки. Меня должна грызть совесть, одергивала она себя. Строго говоря, я по-прежнему замужняя женщина. Строго говоря, я закрутила романчик на стороне. Но мышление Дженни никогда не отличалось чрезмерной строгостью. Она не ощущала себя виноватой — она была счастлива, и ей хотелось повторить все снова.

Едва появившись на работе, она начала считать часы до окончания обеденной смены. Через час, за который она вся извелась, повар сообщил, что ее зовут к телефону.

Дженни быстро плеснула посетителю добавку кофе и поспешила в кабинет. Если это Роберт, она сделает вид, что ничего не случилось. Она вовсе ни в кого не влюблена, как он подозревает. Она… неважно. Она не обязана ни перед кем отчитываться. А если это Трэвис — Дженни отчаянно надеялась, что это именно Трэвис.

Но голос в трубке был женским.

— Дженни? Это Рэчел. Послушай, у меня сегодня днем особый ритуал в пещерах. Мне нужно, чтобы ты тоже пришла.

Но Дженнифер не хотелось идти ни на какой ритуал.

— Я даже не знаю, Рэчел. У меня другие планы после работы.

— Дженнифер, это самый важный ритуал, и мне позарез необходимо твое участие. Когда ты освободишься?

— В два, но сначала мне нужно заехать домой и переодеться.

— Не стоит. Приходи как есть — это очень, очень важно.

— Но я…

— Прошу тебя, Дженни. Это займет всего пять минут.

Дженнифер никогда не слышала в голосе Рэчел такой алмазной твердости. Может, действительно что-то важное?

— Ладно. Наверное, сумею вырваться. Кому-нибудь еще нужно позвонить?

— Нет, я сама. Приезжай к пещерам, как только освободишься.