Черный престол - Андрей Посняков

— Да, «Мьольнир» — предпоследние.

— Будем ждать.

Нельзя сказать, чтоб «Мьольнир», вернее, «Мьольнир и Магн» поразили всех. Но играли вполне добротно: зло, агрессивно и технично. А вокал так вообще был выше всяких похвал. Публика помнила Магн по прошлым выступлениям, и на ее появление реагировала бурно — свистом, воплями, аплодисментами, что, впрочем, не производило на девушку никакого впечатления. Не поведя бровью, она подошла к микрофону и запела. В волшебном голосе ее, как всегда, сначала слышался мягкий шум волн, перерастающий в грозный рык бури, который, в свою очередь, сменился пронзительным воплем, долгим, тягучим, жутким, словно это пела не женщина, а выла молодая волчица! Высокий — высочайший, вполне даже оперный — звук этот, достигнув вершины небес, оборвался вдруг, словно лопнувшая струна... И на зрителей внезапно обрушилась тишина. И тьма, — освещавшие сцену прожекторы погасли, лишь тускло горели лампочки на пульте звукорежиссера да на шее Магн мерцал сиреневым светом кристалл.

— Вот он, Камень! — прошептал Вольф. — Ну, теперь он наш. Чего расселись? — Он ткнул локтем Торольва. — Давайте на выход. И проследите там, куда эта чертова Магн пойдет.

Не дождавшись окончания концерта, «чертова Магн» вместе с музыкантами «Мьольнира» уселась в синий микроавтобус «Фольксваген». Тихо зарычал двигатель...

— Вон Магн. — Нильс ткнул в бок своего младшего приятеля, Ханса. — Хочешь, возьмем автограф?

Ханс пожал плечами:

— Не знаю.

Он был благодарен Нильсу и за то, что тот вытащил его на этот концерт, и за то, что не бросил его в одиночестве, да вообще — за всё. Хансу было даже как-то неловко пользоваться таким благорасположением приятеля. Стыдно как-то. Словно бы из-за этого и погибли родители. Чушь, конечно, но...Вот и сейчас Нильс предложил взять автограф у Магн. Знал, что она нравится Хансу.

Пока Ханс раздумывал, микроавтобус скрылся за соснами. Ребята заозирались по сторонам.

— Такси! Такси! — призывно закричал Нильс, увидав выезжающий из леса «сааб».

— Нас до Гронма.

— Садитесь... О, знакомые всё лица! Рад видеть, — широко улыбнулся таксист — Аксель Йоргенсон. Он и в самом деле был рад видеть ребят. Мимо, приветственно просигналив, пролетел черный «порше» Ральфа.

— Вот это тачка! — заценили пассажиры. — Кто это?

— Да так, знакомый один. — Таксист усмехнулся. — До Гронма, говорите... Черт!!! — Он еле-еле успел свернуть в сторону: прямо под колеса чуть было не влетел мотоцикл — занесло на скользкой дороге.

— Ездят тут всякие, — неприязненно пробурчал Аксель, глядя, как незадачливые мотоциклисты поднимают свой экипаж.

Вырвавшись на шоссе, он прибавил ходу. По обеим сторонам дороги темной полосой тянулись угрюмые ели, блестела в свете фар холодная хмурая взвесь, а где-то внизу, ближе к морю, горели городские огни. Юные пассажиры на этот раз были какими-то притихшими — перебросились парой фраз о концерте, потом всю дорогу молчали. По просьбе старшего мальчика, Нильса, Аксель сначала завернул к Снольди-Хольму — высадил Ханса, а уж затем направился в город.

— Что-то твой приятель сегодня не в духе, — обернувшись, сказал Аксель.

— Да уж, веселиться-то ему не с чего, — хмуро отозвался Нильс. — Про погибших в недавнюю грозу слыхали?

Таксист кивнул.

— Его родители. Отец и мать. Обоих — молнией. — Нильс сглотнул слюну. — Сразу насмерть.

— А у него, у Ханса, есть здесь родственники?

— Дальние — дядька да прабабка. Дядька где-то то ли в Канаде, то ли в Штатах, а бабка вообще черт-те где. Так что можно считать, и нет никого.

— Как же он будет, один?

Нильс пожал плечами. Вопрос этот, честно говоря, занимал и его самого. Не хотелось бы терять басиста. И друга. Вот уже почти неделю Нильс с подружкой навещали его каждый вечер, что-то готовили на ужин из привезенных с собой полуфабрикатов, ели. Ханс радовался их приездам, улыбался даже, но, чем ближе к ночи, тем всё тревожней и чаще посматривал на часы, знал: ребята уедут, и он останется один. Один в осиротевшем доме. Совсем один.

— Мне здесь выходить, — кивнул Нильс около колледжа. Поблагодарил, расплатился и, защищая лицо рукой от ветра, быстро пошел вдоль по улице, ведущей к морю.

Поежившись, Аксель посмотрел ему вслед, развернулся и поехал домой. Он уже сворачивал к дому, когда по мобильнику из фитнес-клуба позвонила жена.

— Ты еще в клубе? — удивился Аксель. — В такое время?

— Ты понимаешь, мы тут решили заняться благотворительностью, ну, и немножко выпили... — В приглушенном голосе Марты звучали не свойственные ей виновато-беззащитные нотки. — Вот я и подумала — может быть, лучше оставить машину в клубе? Но если ты...

— Уже еду, — буркнул Аксель, не очень-то любивший поздние отлучки супруги. Да и какой муж это любит?

— Так у вас, похоже, был неплохой пикник, — с усмешкой бросил он, захлопнув за женой дверь.

— Да, был. — С улыбкой помахав кому-то — не разберешь, то ли подругам, то ли тренеру, — Марта поджала губы.

Аксель молча прибавил скорость. Вот так и начинаются ссоры, исподволь, незаметно, хотя вроде бы столько лет вместе. Ну да, столько лет... Тем более Марта должна бы соображать, что... Впрочем, ведь и он сам не так уж плохо провел этот вечер. Только об этом не должна знать жена! Пусть думает, что весь вечер пахал, в то время как она развлекалась в клубе. Пусть почувствует себя виноватой, пусть.

Нарочито медленно Аксель запер калитку, повозился с замком. Войдя в дом, сразу прошел в ванную и долго мыл руки. Из гостиной донеслась веселая музыка. «АББА», как всегда, когда жена чуть подопьет. И чего, спрашивается, веселиться на ночь глядя? Аксель словно заводил сам себя и вот уже поверил даже, что и в самом деле он сегодня трудился, не покладая рук, в то время как супруга... Прихватив из холодильника бутылку «Гиннеса», он молча уселся перед телевизором и сидел так, спиной к Марте, всем своим видом выражая усталость и недовольство. Ждал, когда жена съязвит что-нибудь по поводу пива. Но та почему-то помалкивала, что было на нее не очень похоже. Значит, и вправду чувствовала себя виноватой. А почему? Завела любовника?

Не выдержав, Аксель повернулся к жене. Та сидела на диване, держа на коленях ноутбук, и увлеченно щелкала клавишами. Интере-есно...

— Составляю списки нуждающихся. — Марта перехватила взгляд мужа. — Знаешь, дорогой, меня выбрали председателем нашего благотворительного фонда — это большая ответственность.

Аксель презрительно хмыкнул. Председатель благотворительного фонда, во, блин! Ну и где она наберет столько нуждающихся?

— А ты думаешь, их нет? — В устремленных на мужа глазах Марты, светло-синих, как небо ранней весной, вдруг вспыхнули молнии. — Старик Нибус, бывший шахтер, Ильма Хорексен, одинокая и больная, да мало ли никому не нужных стариков? Ты, конечно, скажешь сейчас про дом престарелых? Хм... А вот еще, к нам в клуб не так давно пришла медсестра из клиники доктора Норденшельда, русская. И тоже одинокая. Пойми, материально все они живут вроде бы и неплохо. Но им не с кем общаться. К ним никто не заходит, не навещает, не разговаривает, — ты представляешь, каково это?