Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен

[Воины прощаются с Бхишмой]

«Упав на закате на поле кровавом,Он смелости, твердости придал пандавам,

Но это старейшего в роде паденьеТвоих кауравов повергло в смятенье.

«То ствол, — причитали, — упал с колесницы,Отметивший племени Куру границы!»[113]

Почувствовав горя безмерного бремя,Две рати сраженье прервали на время.

Земля застонала, и солнце свой жгучийУтратило блеск, и упрятали тучи

Всё небо, и вспыхнули молний зарницы:Сын Ганги, сын Ганги упал с колесницы!

От битвы губительной в горе отпрянув,Воители двух опечаленных станов,

Без твердых щитов, без воинственной стали,Вкруг Бхишмы, душою великого, встали.

Друзьями он был окружен и врагами,Как Брахма, творец мирозданья, богами:

Почтить храбреца, забывая о мести,Пандавы пришли с кауравами вместе!

Тогда своему и враждебному стануСказал добродетельный отпрыск Шантану:

«Привет колесниц обладателям славным,Владыкам державным, бойцам богоравным!

Свисает моя голова мне на горе:На стрелах покоясь, нуждаюсь в подпоре».

Подушечек маленьких, мягких, с десяток,Цари принесли — предводители схваток.

Но молвил с усмешкой старик благородный:«Для ложа мужчины они не пригодны».

Увидел он Арджуну: этот владетельБольшой колесницы являл добродетель, —

И, воина гаснущим взглядом окинув,Сказал ему: «Арджуна, царь властелинов!

Подпору найди голове моей ныне,Но чтобы она пригодилась мужчине».

И Арджуна, с болью добывший победу,Тоскуя и плача, ответствовал деду:

«Приказывай, лучший из воинов: сразуПойду, твоему подчиняясь приказу».

Сын Ганги сказал: «Знаешь сам превосходно,Какая мужчине подпора пригодна».

И Арджуна, доброму верен порыву,Каленые стрелы достал и Гандиву,

И выстрелил, доблестный, полон печали,И стрелы под голову Бхишмы попали,

Уперлись в затылок ему опереньем,И Бхишма, боровшийся долгим бореньем,

Доволен был этой подушкой походной,Был счастлив, что Арджуна, муж превосходный,

Постиг его волю, — и молвил он внуку:«Хвала твоему благородному луку,

Хвала твоему, сильнорукий[114], старанью, —Не то на тебя бы обрушился с бранью!

Теперь я доволен, теперь я спокоен:На ложе из стрел умирать должен воин!»

Затем кауравам сказал и пандавам,Царевичам юным, царям седоглавым:

«С исполненным долгом пришел я ко благу.На ложе из стрел я и мертвый возлягу.

Лишь солнце сокроет свой блеск за горами,Сокроюсь и я, провожаем царями.

Когда колесницы владетель багряный, —Отправится солнце в места Вайшрава́ны,[115]

Покину я жизнь, как любимого друга.От мощных царей мне потребна услуга:

Пусть выроют ров, и в костре погребальномЯ буду сожжен, и приветом прощальным,

Истерзанный сотнями стрел многократно,Я солнце почту, уходя безвозвратно.

А вы, кто всего мне дороже на свете,От битв, от вражды откажитесь, о дети!»

Врачи, несравненные в мудром леченье,Искусно постигшие стрел извлеченье,

Казались от смерти надежной оградой,Но Бхишма сказал: «Отпустите с наградой

Своих лекарей: не нужны мне лекарства, —Навек ухожу из непрочного царства.

Как воин я жил и достиг высшей цели,Исполнил свой долг в этом бренном пределе.

На ложе из стрел я взошел ради чести, —Да буду сожжен я со стрелами вместе».

Дуръйодхана, сын твой, о царь над царями,Врачей отпустил, наградив их дарами.

Пред Бхишмой с восторгом склонились владыки:Исполнил он долг наивысший, великий![116]

Смотрели цари на него изумленно:Достиг он величья, хранитель закона!

И вот с кауравами вместе пандавыВкруг ложа из стрел, где лежал белоглавый

Воитель, прошли, о бесстрашном печалясь:Почтительно воины с Бхишмой прощались.

Вкруг славного ложа расставив охрану,Тая в своем сердце тяжелую рану,

Покрытые кровью, вожатые ратиНеспешно вернулись в шатры на закате,

И стало Юдхиштхире с братьями слышноТо слово, что молвил всезнающий Кришна:

«Сын Долга! Не братом твоим, не тобоюПовергнут блистательный муж, а Судьбою.

Иль думаешь: Бхишма, помедлив с отпором,Сожжен был твоим всесжигающим взором?»

Ответил Юдхиштхира Кришне: «Ты — наше,О Кришна, прибежище, наше бесстрашье!

Ты — тот, от кого храбрецов возвышенье,Чья милость — победа, чей гнев — пораженье.

Не странно, что ты — для воителей благо:Где ты — там победа, где ты — там отвага.

Мудрец, обособивший вечные веды,Для воинов правых ты знамя победы!»

Доволен был Кришна, познаньем богатый:«Сказал ты, как должно, пандавов вожатый!»

[Последнее слово Бхишмы]

«Едва загорелся рассвет златоглавый,Явились пандавы, пришли кауравы

И встали вкруг ложа из стрел, на которомСын Ганги лежал с затуманенным взором.

И люди простые пришли на рассвете —Мужчины и женщины, старцы и дети,

С цветами, с сандаловой мазью[117] девицы, —Как будто молились блистанью денницы!

К тому, кто из рода царей всех сильнее,Пришли музыканты, певцы, лицедеи.

Оружье с доспехами сбросив на травы,Пандавы пришли и пришли кауравы.

Они, о вражде позабыв и о сече,Друг с другом ведя только добрые речи,

Годам прожитым сообразно и сану,Расселись вкруг сына Реки и Шантану,

Расселись герои вкруг Бхишмы на поле:То солнце сверкало в своем ореоле!

Расселись вкруг деда, полны состраданья,Как боги — вкруг Брахмы, творца мирозданья.

А Бхишма дышал, как змея, проявляяСпокойствие, тяжкую боль подавляя.

Сказал: «Я калеными стрелами мучим,Как будто охвачен я пламенем жгучим.

Воды я хочу, о цари-властелины!»И воины с влагой холодной кувшины

И яства ему принесли отовсюду,Но Бхишма сказал им: «Вкушать я не буду

Того, чем питается род человечий:От мира людского ушел я далече,

На ложе из стрел я лежу, ожидая,Чтоб солнце взошло и луна молодая».

Всех воинов он опечалил отказомИ Арджуну кликнул, хваля его разум.

Почтительно витязь сложил свои руки,Спросил: «Как смогу облегчить твои муки?»

Сказал сын Шантану, в боях поседелый:«Меня истерзали каленые стрелы.

Мой рот пересох, и горит мое тело, —Воды принеси, чтоб оно охладело.

Ты — лучник великий, и деду в угодуДобудешь желанную, нужную воду»,

«Пусть будет, как хочешь», — ответствовал дедуСей Арджуна, завоевавший победу,

И на колесницу взошел, и ГандивыНатягивать стал тетиву, горделивый,

И вздрогнули твари земные от звукаГудящего при напряжении лука.

Неспешно свершил он затем круг почетаВкруг Бхишмы — воинственных ратей оплота,

И вставил стрелу, и заклял ее властно,Чтоб молнии стала она сопричастна,

И прянула эта стрела к исполину,И к югу от Бхишмы вонзилась в долину.

Источник забил в этом месте, и благоЯвила прохладная, чистая влага,

Подобная амрите животворящей,И Бхишма припал к ней всей плотью горящей,

И жажду свою утолил той водоюСтарик, наделенный отвагой святою.

Деяние Арджуны всех поразило:Невиданной, нечеловеческой силой

Исполненный, с грозным, сверкающим ликом,Он Индрой казался царям и владыкам!

Цари-кауравы, дрожа, как коровы,Когда на них ветер повеет суровый,

Плащами размахивали в изумленье,А гром барабанов гремел в отдаленье.

«О Арджуна, — Бхишма сказал пред кончиной, —Не диво, что мужества стал ты вершиной.

От На́рады знаем, что в новом обличьеСвятого жреца ты являешь величье.

Свершишь ты такие деяния вместеС блистающим Кришной, опорою чести,

Что Индра и Индре подвластные богиИ трепета будут полны и тревоги!

Из лучников лучший, храбрейший из смелых,Ты всех превзошел в этих бренных пределах.

Гару́да — прекраснее всех быстролетных,Корова — достойнее прочих животных,

Из тех, кто живет, человек всех мудрее,Из тех, кто течет, Океан всех сильнее,

Из тех, кто пылает, — всех Солнце светлее,Из гор — Гималаи всех выше, белее,

Всех более брахман почета достоин,А ты из могучих — достойнейший воин!

Но горе: Дуръйодхана требует мщенья,Ему ни к чему от меня поученья,

А также от Ви́дуры, Дроны и Рамы,Он даже Санджайе не внемлет, упрямый!

Не внемлет разумным речам и наказамСей жадный властитель, утративший разум!

Но он, отошедший от веры священной,Погибнет, могучим сражен Бхимасеной!»

Дуръйодхана, царь кауравов, с тоскоюВзглянул, опечаленный речью такою,

А Бхишма сказал: «Подвиг Арджуны чудныйУвидел ли ты, властелин безрассудный?

Увидел ли ты, как смельчак непоборныйРодиться помог той воде животворной?

Не знаю, кто Арджуне в мире подобен,Кто в мире такое содеять способен!

Владеет бесстрашный тем самым оружьем,Чью сущность извечную мы обнаружим:

Как боги — огня и воды властелины,[118]Бог ветра, бог солнца, бог нашей судьбины,[119]

Как боги — владыки зверей и растений,[120]Как бог — повелитель всех божьих владений,[121]

Как Брахма-создатель и Вишну-хранитель, —Оружьем извечным владеет воитель!

Лишь Арджуне с Кришной, чья сила чудесна,Оружия этого тайна известна.

В сей битве победу одержат пандавы, —Затем, что пандавы, о милый мой, правы!

Пойми же — никто из людей не сравнитсяС тем Арджуной, чья так мощна колесница.

Пока перед миром ты не опорочен,Да будет союз между вами упрочен.

Пока еще Кришною ты не наказан,С пандавами ты помириться обязан.

Пока твоя рать не бежит с поля браниОт Арджуны — с ним помирись ты заране.

Пока не легли в этом страшном сраженьеВсе родичи — с ним заключи соглашенье.

Пока от Юдхиштхиры, полного гнева,Ты гибель не принял, пока Сахадева,

И Накула, и Бхимасена в той схваткеБойцов твоих не разгромили остатки, —

С пандавами ты заключи соглашенье,И это достойное будет решенье!

Конец мой пришел — да настанет с ним вместеКонец этой битвы, конец этой мести!

Пусть речь мою примет рассудок твой здравыйНа благо тебе и для счастья державы.

Не ведая алчности, гнева, гордыни,Пандавам ты сделайся другом отныне.

Не страшен ли Завоеватель Богатства?С кончиною Бхишмы да будет вам братство!

Да будет союз этот прочно основан:Ему наилучший удел уготован.

Юдхиштхире ты возврати полдержавы,В столице своей да воссядут пандавы,

Не то тебя будут потомки стыдиться:«Он, — скажут, — предатель и братоубийца!»

Да будет с кончиной моей — мир народам,Да род будет в добром согласии с родом,

Брат — с братом, открыто и радостно глядя,И с сыном — отец, и с племянником — дядя.

А если согласье отвергнешь ты сдуру, —Погибнет потомство великого Куру,

Все кончится вместе с моею кончиной,И ты будешь этого горя причиной».

Так Бхишма царя кауравов наставил,Так благо и братство пред смертью восславил.

Он боль обуздал свою, праведник строгий,Навеки замолк, поручив себя йоге».[122]

Когда кауравы лишились непобедимого Бхишмы, им стало страшно, и они вспомнили о Карне́, сыне Кунти и Солнца: только Карна, решили они, может спасти их от поражения. Карна предложил, чтобы Дрона, наставник кауравов и пандавов в военном деле, стал предводителем войска. Юдхиштхира отправил на бой против Дроны и его соратников Абхима́нью, юного сына Арджуны. От руки молодого воина погибли на поле боя дети и внуки Дхиратараштры, но и сам Абхиманью был убит. На пятнадцатый день великой битвы пали Друпада, царь панчалов, Вирата, царь матсьев, и другие сторонники пандавов. Никто не мог нанести поражения Дроне. Тогда Кришна посоветовал пандавам обмануть Дрону, сказать ему, что погиб его сын Ашваттха́ман. «Дрона при этом известии выронит лук, перестанет сражаться, и тогда его осилит любой воин», — сказал Кришна.