Клуб пропавших без вести - Александра Байт

решил, что у нее есть способности. Даже уговорил меня записать Машу в детскую вокальную студию в городе, с осени начнет ходить туда. Сегодня у меня дела, а отпускать ее одну я боюсь. Нужно отвести и забрать через пару часов, а в промежутке как раз успеешь прогуляться. Выручишь?

Конечно, я не могла отказать, тем более что сама хотела в кои-то веки отдохнуть от горячо любимой «разведывательной» деятельности. Снова потерпев позорное фиаско в деле плетения косичек, я завязала Маше и себе по низкому хвосту. Убранные назад волосы, белые косынки, легкие блузки, длинные юбки в цветочек – теперь мы с ней казались на удивление похожими. Даже Костины глаза при взгляде на нас, кажется, чуточку потеплели.

От дома до церкви оказалось всего ничего. Маша отлично знала дорогу, и вскоре мы уже входили в ворота с памятной табличкой. Судя по всему, недавно закончилась служба, и на дорожке, окруженный оживленными прихожанами, высился отец Вениамин. Завидев священника, Маша рванулась вперед и, когда он наклонился к ней, со всей непосредственностью бросилась ему на шею. Глядя на них, я невольно вспомнила новогоднюю открытку из детства – смеющийся в окладистую бороду Дед Мороз и крошечная Снегурочка.

– Рад вас видеть, – приветливо обратился ко мне священник и улыбнулся. – Ну как, нашли себя?

– Нет, боюсь, только еще больше потеряла, – искренне призналась я, тоже расплываясь в улыбке. – Сколько всего произошло за каких-то несколько дней – такого количества «подвигов» за мной еще не водилось!

– Наслышан, наслышан… – покачал головой отец Вениамин и, уже созывая на занятия хора разновозрастных учеников, снова предложил: – Если потребуется поговорить, приходите. Да и просто заглядывайте, как будет настроение…

Вскоре началось занятие, и я, чтобы не мешать, решила прогуляться. Наслаждаясь теплом, которым обдавал кожу летний ветерок, я двинулась по дорожке мимо старых могил к уже знакомому захоронению. Участок Аникеевых нисколько не изменился, те же таблички и лиловые цветочки. Я с грустью взглянула на надпись «Аникеева Л. С.» – в наружности Маши угадывались некоторые черты ее отца, но все-таки я вполне могла представить, какой была мама девочки. Наверняка такой же неугомонной хохотушкой, с русыми кудряшками и вздернутым носиком. Что же с ней случилось? Еще одна гибель в семье Аникеевых – и еще одна тайна…

– Девушка… – вдруг послышалось у меня за спиной.

Обернувшись, я увидела незнакомую молодую женщину, которая с ловкостью эквилибриста удерживала на плече средних размеров спортивную сумку, а свободной рукой толкала перед собой коляску, опасно наклонившуюся от торчавших из специального органайзера пакетов, кажется, с продуктами.

– …не поможете? Я живу неподалеку, хочу оставить сумки свекрови и вернуться сюда за старшим. Заглянула по дороге в магазин и немного не рассчитала силы…

Я поспешила на помощь, и вместе мы разгрузили отделение для покупок. Несмотря на возражения хозяйственной мамаши, я взяла пакеты с продуктами, оставив ей спортивную сумку и коляску, в которой посапывал сущий ангел – крошечный, розовощекий и спокойный. Разумеется, идти в полном молчании две женщины, тем более с виду почти ровесницы, не могли. За пару минут мы перешли на «ты», и я узнала, что мою новую знакомую зовут Оля, она родилась в этом поселке, раньше работала в известном мне парк-отеле медсестрой, а сейчас в декрете.

– Так это ты живешь у Аникеевых? – полюбопытствовала Оля и, когда я кивнула, доверительно сообщила: – Маша всем успела рассказать, что теперь у них поселилась какая-то… Как же это… А, нимфа! Представляешь, какие слухи пошли гулять? Тем более ты – первая, кого Костя привел в дом после… после Лиды. Я ее хорошо знала, вместе в школе учились.

– А что с ней все-таки произошло? – быстро оправившись от новости о сплетнях, ухватилась за шанс хоть что-нибудь разузнать я. – Понимаешь, расспрашивать бестактно, а знать все же надо, я ведь с ними общаюсь…

– Темная история, – нахмурившись, махнула рукой Оля. – Ее сбила машина. Такие случаи в наших краях, увы, нередки: опасные дороги, много «слепых» поворотов, а движение оживленное. Но все-таки выглядело это странно, слухи разные ходили…

– Да? – с неподдельным интересом подбодрила я. – Почему странно?

– Произошло это в довольно спокойном месте, там, куда и автобус-то заезжает всего раза три в день, не говоря уже о машинах! Судя по всему, она подходила к остановке, видимо, хотела в город съездить. Свидетелей не было, обнаружили ее пассажиры автобуса. Стали высаживаться, увидели, а метрах в трех впереди лежит кто-то в крови, рядом следы от колес… Отправили в больницу, она там и умерла, не приходя в сознание. Страшная история, – поежилась Оля и с горечью бросила: – Хотя следовало ожидать чего-то подобного…

– Почему? Она могла кому-то помешать? Ей угрожали?

За разговором я и не заметила, как мы подошли к добротным темным воротам из профнастила, за которыми виднелся аккуратный двухэтажный домик с красной крышей. Уже не обращая внимания на то, как набитые под завязку сумки оттягивают руки, я помедлила перед калиткой.

– Угрожали? Кажется, да. – Оля остановилась, пытаясь нашарить ключ в кармане платья. – Лида той еще активисткой была, со школы, вечно во все лезла. Помогала мужу в его строительных делах, вела бухгалтерию – она ведь закончила в свое время институт, что-то по финансовой части. Жили они с Костей то в Москве, то здесь: зависело от заказов. Деньги, конечно, нужны были, особенно когда дочка родилась, но не жадничали, не за всякую работу брались. Однажды обратился к ним какой-то инвестор, хотел у нас строить поселок, и не где-нибудь, а на месте Графского леса! Представляешь, все у нас вырубили бы, понастроили бы этих, как их… таунхаусов. Для Лидки и ее мужа это был реальный шанс приподняться, но порядочные люди, не позарились. Мало того, она еще борьбу против инвестора развернула: каких-то экологов пригнала, до местной администрации дошла, телевидение подключила. В самый разгар этой борьбы ее и сбили. Виновных не нашли, а инвестор этот поспешил из наших краев убраться. Все сходится…

Я рассеянно кивнула, чувствуя, как к горечи и сочувствию примешивается что-то вроде угрызений совести. Теперь-то я в полной мере осознавала, почему Костя так вспыльчиво реагировал на мои попытки что-то выяснить! Наверняка неугомонная Лида вела себя точно так же – и нынешнее «самоуправство» напоминало ему то, прежнее. Которое закончилось столь плачевно…

– Но ведь это не первая темная история в семье Аникеевых? – поспешила задать новый вопрос я, когда Оля отперла калитку и мы двинулись к дому. – Про отца Кости ходят странные слухи, будто бы он жив. Но я своими глазами видела его могилу!

– По