Слуга Империи - Раймонд Фейст

Кейок ухватился за это предложение, хотя и с некоторыми оговорками:

— Можно сделать еще хитрее — да и для боевого духа наших воинов это будет полезнее: мы устроим маневры возле самой границы, а наши работники под шумок смешаются со сборщиками чокала. В случае опасности они с легкостью доберутся до наших патрулей и забьют тревогу.

— Решено, — твердо сказала Мара и отпустила советников, пообещав Джайкену, что изучит все счета сразу после обеда.

Опустошенная и поникшая, не похожая на себя, властительница вышла в сад. Тропинки, петляющие вдоль цветущих кустов кекали, показались ей удручающе пустынными; жара становилась невыносимой. Мара то и дело возвращалась мыслями к Кевину, вспоминая ночи, проведенные в его объятиях. У нее было такое чувство, словно она потеряла частицу самой себя. А ведь она могла под любым предлогом вернуть Кевина, хоть ненадолго — чтобы он ответил на какой-нибудь вопрос, поиграл с Айяки, подробно объяснил правила диковинной игры, которую он называл «бабки»…

Слезы заволокли ей глаза, и Мара споткнулась о камень. Это привело ее в чувство: зачем искать оправдания, ведь она — правящая госпожа Акомы! Она вольна отдавать любые приказы и не обязана в них отчитываться. Однако Мара вовремя спохватилась. Сейчас, когда ее род стоял на краю гибели, она не имела права рисковать. За малейшую ее оплошность поплатилась бы вся Акома — от кухарок до советников. Все могло пойти прахом из-за того, что властительница связалась с рабом. Напрасно она не послушалась Накойю: от Кевина и вправду исходила опасность, надо было сразу же расстаться с ним без всякого сожаления.

«Будь проклят этот варвар! — в сердцах повторяла Мара. — Что ему стоило подчиниться цуранским обычаям?» Всегда уверенная в своей правоте, она невольно произнесла вслух:

— Не знаю, как быть.

Слуга, стоявший наготове у калитки, испугался, что не расслышал приказа госпожи. Маре было бы легче, если бы она могла сорвать на нем гнев.

— Пусть няня приведет сюда моего сына. Я с ним немного погуляю.

При этих словах лицо Мары просветлело. Радостный смех Айяки всегда был ей утешением.

Десио грохнул кулаком по столу с такой силой, что подсвечник свалился на пол, а резные фигурки разлетелись по ковру. Первый советник Инкомо едва успел отскочить в сторону.

— Мой повелитель, — увещевал он, — наберись терпения.

— Да ведь у Мары вот-вот появится вассал! — взревел Десио. — Этот истукан Джиду Тускалора не видит дальше своего носа!

Слуга собрал с пола каменные фигурки и трясущимися от страха руками начал расставлять их на столе. Инкомо видел перед собой багровое лицо властителя и тайком вздыхал от нарастающей досады. По целым дням не видя дневного света, он неотлучно находился при хозяине и поражался его несдержанности. Однако до возвращения Тасайо все равно нельзя было предпринимать никаких шагов — оставалось терпеливо сносить выходки Десио.

— Подпалить бы все эти плантации чокала, — твердил властитель, — чтобы Джиду разорился, а мы его выручили — дали бы взаймы, тогда он был бы нам предан по гроб жизни. Уж не знаю, как этот безмозглый бык сообразил замаскировать своих осведомителей под сезонных работников. Теперь мы связаны по рукам и ногам — Совет и так на нас косо смотрит.

Инкомо не счел нужным повторять очевидное: теперь, когда все прибыли уходили на подкуп нужных людей, казна Минванаби совсем опустела. Вдобавок хозяин Тускалоры и в прежние времена считался ненадежным должником — он пьянствовал, посещал игорные дома, не пропускал ни одной женщины легкого поведения и швырял деньги на ветер, забывая о кредиторах.

Эти невеселые размышления прервал знакомый голос.

— Осведомители, действующие под видом сборщиков урожая, работают вовсе не на Джиду: их забросил Кейок, — с порога начал Тасайо. — Вот для чего армия Акомы проводит маневры на границе с Тускалорой.

— Снова Кейок! — воскликнул Десио.

— Акома бросила все силы, чтобы помочь Тускалоре сохранить урожай чокала,

— продолжил Тасайо.

— У Мары такая охрана — муха не пролетит, — пробурчал Десио, усаживаясь на подушки. — Вряд ли нам удастся подослать в Акому отравителя — мы уже потеряли лазутчика, переодетого пастухом. К тому же, если верить рассказам о доблестях Люджана, командира авангарда, мы мало что выиграем, устранив Кейока. Хорошо бы ликвидировать обоих, но Люджан охраняет покои властительницы! Если уж нанятый нами убийца проберется в самое логово, пусть сразу прикончит Мару!

— Верно, — согласился Тасайо, сбросив плащ и запоздало кланяясь кузену. — Есть кое-какие новости, мой господин. Я выявил троих предателей.

Десио проглотил язык от изумления.

— Нет слов! Это надо отметить, брат! — Отправив слугу за яствами и редким вином, властитель поудобнее устроился на своем возвышении и приготовился слушать. — Как ты собираешься их наказать?

— Они станут пешками в нашей игре: через них Акома будет получать ложные донесения, которые в конечном счете приведут к устранению Кейока, — самым обыденным тоном произнес Тасайо.

— Ага! — обрадовался Десио. Намеченный план начинал воплощаться в жизнь: военачальник Акомы будет уничтожен, и Мара сама поведет армию к границе, где Тасайо не составит труда с ней разделаться. — Жду не дождусь, когда голова акомской ведьмы покатится к моим ногам! Давайте сегодня же подбросим шпионам ложные сведения.

Инкомо досадливо фыркнул, прикрывшись ладонью, а Тасайо сделал вид, что не заметил никаких изъянов в рассуждениях главы династии.

— Досточтимый кузен, — вежливо сказал он, — соблазн использовать шпионов прямо сейчас действительно велик. Однако необходимо выждать время, чтобы точно рассчитать удар. Мы не должны обнаруживать свои намерения. Ведь на Мару работают не какие-нибудь мелкие ничтожества. Эти люди по-своему безраздельно преданы Акоме. Подобно воинам, они готовы в любой момент расстаться с жизнью. Стоит только Маре заподозрить, что мы держим их под прицелом, как она прекратит с ними всякую связь. А они скорее умрут, чем пойдут на предательство. Если у них не хватит смелости броситься на меч, мы сможем доставить себе призрачное удовольствие в виде изощренной публичной казни, но это не даст дому Минванаби ни малейшего преимущества.

— Мастер тайного знания Акомы наверняка готовит им замену, — поддержал Инкомо. — Так у нас все силы уйдут на выслеживание новых осведомителей.

Тасайо продолжал, обращаясь к Десио:

— До осени не стоит предпринимать никаких открытых шагов. Этого срока вполне достаточно, чтобы тайно перебросить воинов в Дустари и под видом кочевников изрядно насолить Маре и Ксакатекасу. Пусть Мара все лето сходит с ума от неизвестности. Пусть мучается бессонницей и вздрагивает от каждого шороха. Пусть гадает: не перекроем ли мы ей доступ к рынкам? не восстановим ли против нее возможных союзников? не ограбим ли ее склады? Ей в голову полезут самые черные мысли, и всякий раз она будет просыпаться в холодном поту. — Желтоватые глаза Тасайо вспыхнули плотоядным огоньком. — А осенью, после сбора урожая, когда у нее наступит полный упадок сил, мы нанесем удар. Кейок простится с жизнью; если повезет, то и командир авангарда Люджан отправится вслед за ним. Гарнизон Акомы будет обезглавлен. На командных постах окажутся неопытные воины. Армия, на протяжении тридцати лет воевавшая под началом одного и того же полководца, неизбежно развалится. — Весь облик Тасайо выражал убежденность. — А теперь подумай сам, кузен, что получится, если мы проявим излишнюю поспешность. Что будет, если Высший Совет призовет Акому в Дустари, пока Кейок еще жив-здоров?