Авалон:Хроники бессмертных - Антон Ермаков

— Ничего страшного, — обнадёживал их Флавиус. — Самое главное — вы поняли сам процесс и можете без проблем создавать пули. А уж попадание в определённые точки — это лишь дело времени. Продолжайте, у вас всё обязательно получится!

— Слушай, чего-то Машки долго нет, — сказал Антон Евгену. — Я уже начинаю волноваться.

— Не бойтесь, с ней всё в порядке, — успокоила подошедшая к ним Сильфида. — Она встретила в лесу того, кого не ожидала там встретить. Как интересно порою переплетаются нити судьбы!

— Что вы имеете в виду? — не понял Евген.

— Сейчас вы сами всё увидите, — Сильфида медленно перевела свой взгляд в сторону леса.

Все остальные, слышавшие их разговор, сделали то же самое, и не поверили своим глазам: через изумрудно-зелёную долину Карнимирии сквозь густую траву несся вперёд огромный бурый медведь, а сверху на нём, прямо на спине, крепко держась за загривок, восседала Маша! Друзья раскрыли рты от удивления.

Малиновская подъехала на медведице прямо к Стрельбищу, ловко спрыгнув с её спины на песок. Все были потрясены, кроме, разумеется, Флавиуса и Сильфиды, которые по одним им ведомым источникам, очевидно, всё уже знали заранее. Славик с нескрываемым удивлением разглядывал на песке огромные отпечатки медвежьих лап, а потом произнёс:

— Это… это чего? Это кто?

— Познакомьтесь, это — Пончик! — весело сообщила Малиновская.

— Кто? — переспросил у неё Семён.

— Пончик. Она — медведица, — пояснила Малиновская.

— Ну это мы как бы заметили, — осторожно констатировал Евген.

— Господи, Маш, где ты её раскопала? — Настасья, казалось, была потрясена больше всех.

— Мы встретились в лесу, — начала рассказывать Маша. — Честно говоря, поначалу я очень испугалась (при этих словах она слегка улыбнулась, вспоминая, как с воплями неслась вниз по тропе — разумеется, эти подробности можно и опустить), но потом мы поладили. Она такая милая, правда? — при этих словах Машка приобняла Пончика за шею.

— Машуль, ты как всегда непредсказуема, — заулыбался Антон. — Мы просто, мягко говоря, удивлены. Так, значит, ты специально задержалась в гостях у Клёна? Ты уже знала?

— Да нет, что ты! — махнула Маша рукой. — Я же говорю, всё вышло совершенно случайно! У меня всё в жизни так происходит, — кивнула она, — всегда.

— Она довольно симпатичная, — заметил Бирюк, разглядывая медведицу.

Пончик приподнялась на задних лапах, мгновенно став в два раза выше, и оглушительно взревела.

— Ой, мамочки! — Танька испугалась и спряталась за Вовину спину.

— Не бойся, Танюха! — засмеялась Малиновская. — Она просто сказала твоему парню «спасибо».

— В смысле «сказала»? — не понял Антон. — Это ты сейчас предположила или как?

— Как бы тебе объяснить… понимаешь, у нас с ней какая-то особенная мысленная связь. То есть я не только улавливаю её эмоции, как это обычно происходит, например, с домашними животными, но и реально понимаю, что она мне говорит. Я ничего не придумываю, честное слово! — воскликнула Машка, глядя на появившееся скептическое выражение на лицах своих друзей.

— Разве такое может быть? — не поверил Семён.

— Я думаю, вы забываете, — сказала Сильфида, выходя вперед, — Что до недавнего времени Мария ещё не знала о своей способности. Но сегодня ей, кажется, повезло.

— Так это мой дар? — удивилась Машка. — То, что я могу её понимать — это мой дар?

— Осмелюсь предположить, что не только её, — заметила Сильфида. — Иначе, на мой взгляд, это было бы слишком узкой, так скажем, специализацией. Думаю, что речь идёт о животных вообще. Теперь ты можешь понимать их язык. Хотя, разумеется, я могу и ошибаться. Но советую тебе проверить мою теорию.

— Ух ты, но ведь это же так классно! — обрадовалась Малиновская. — Жаль только, что у меня нет домашних животных. Танюха, придётся проверить на твоём хомяке!

— Хорошо, — Таня, похоже, уже отошла от первого испуга. — Поэкспериментируем как-нибудь.

— Все на чтение хомяковских мыслей! — проскандировал Бирюк.

Остальные засмеялись.

— Слушай, а можно её погладить? — с опаской и любопытством спросил Семён, косясь на медведицу.

— Да, я думаю Пончик будет не против, — согласилась Маша. — Правда, моя хорошая? — она потрепала медведицу по голове.

Пончик ткнулась мордой ей в лицо и тихонько фыркнула. Похоже, она не возражала.

Все начали осторожно подходить к медведице, гладить её по бокам и запускать руки в длинную бурую шерсть. Пончик прилегла на теплый, нагретый солнцем песок, чтобы ребятам было удобнее её чесать.

— Почему именно Пончик? — с интересом спросил Антон, почесывая медведя за ухом. — Странное какое-то имя.

— И ничего не странное, — возразила ему Малиновская.

— Тем более она же медведица, а Пончик, скорее, мужское имя. На мой взгляд, ей бы подошло что-нибудь цветочное.

— Это моя медведица! Я буду звать её так, как захочу! — рявкнула Малиновская.

— Да ради Бога, чего орать-то? — улыбнулся Антон.

Тренировка была на время забыта, потому что всем хотелось погладить Пончика — никто из них, естественно, никогда не трогал вот так запросто настоящего живого медведя.

— Как ты думаешь, почему зверь выбрал именно меня? — спросила Маша, обращаясь к Сильфиде. — Почему всё произошло так, как произошло? Она хотела помочь мне раскрыть свой дар?

— Это как раз один из тех немногих вопросов, на которые я не могу ответить наверняка, — Сильфида просто пожала плечами. — Это подарок леса. Дух из его глубин, заключенный в тело огромной медведицы. Береги её.

Маша ещё сильнее прижалась к Пончику.

— Я вижу, Мария, у меня появилась серьёзная конкурентка в числе ваших подруг. — пошутила Настасья.

— Ой, Настька, брось! — махнула рукой та.

Остаток тренировки в стрельбе по мишеням прошёл быстро и сумбурно — никто больше не попал ни единого раза, потому что все постоянно отвлекались на медведя. Малиновская так и вообще бросалась к «моей ненаглядной Понче» каждые полминуты, проверяя, всё ли у неё в порядке. Медведица же просто сидела на песке невдалеке от них, внимательно наблюдая за стараниями ребят поразить мишени.

Потом они пообедали, потому что Алексис притащил им из замка две громадные корзины с едой. В них были разные вкусности, в том числе медовые лепёшки, орехи, горшки с сушёными фруктами и три кувшина с чистой водой, чтобы утолить жажду. Сам Алексис, несмотря на тёплый день, все так же был закован в сверкающие доспехи, а на вопрос Бирюка о том, не жарко ли ему, ответил, что ему «никогда не бывает жарко».

Когда же, спустя довольно продолжительное время, все наелись, и пришла пора уходить, Сильфида и Флавиус сказали им, что сегодня останутся здесь и провожать их не будут.