Выбери себе смерть - Чингиз Абдуллаев

– Нет, – честно ответил генерал. – Сейчас Владимир Александрович отпустит ваших людей из сопровождения. И вы останетесь один. У вас нет ни одного шанса. Ни одного.

Миронов, улыбнувшись, вышел из избушки. Очевидно, его знали в лицо. До Дронго долетели громкие голоса, некоторые возражали, помня строгий приказ Фогельсона. Но авторитет генерала Миронова оказался сильнее. Все три машины развернулись и направились в сторону города.

– Вот и все, – сказал худой человек, улыбаясь, – вы проиграли.

«Почему я не взял оружие? – вдруг пожалел Дронго. – Фогельсон сказал: оно тебе не понадобится. Жалко этого полковника, он, кажется, идейный, а погибнет, подставленный предателем – своим начальником. Как все это глупо!» – подумал он.

Генерал Л., видимо, понял его состояние. Он был более порядочным, чем все остальные.

Он встал, подошел к Дронго.

– Знаешь, как говорили в разведке… кстати, у твоего знакомого Фогельсона. Он ведь раньше в группе «Рай» сотрудником был. – Дронго молчал. – Выбери себе смерть, – твердо произнес генерал. – Обещаю, что так и будет.

Президент банка разозлился. Этот благородный генерал всегда все портил. Дурацкий девиз придумал, нужно кончать с формальностями.

Он решительно встал.

– Все, заканчиваем. Вы нас больше не интересуете. Ребята отведут вас в лес, а там… – Он махнул рукой.

Генерал Л. решил не спорить, отвернулся.

Дронго поднялся.

– Я готов. – Теперь нужно было достойно умереть.

Двое прежних охранников и среди них его знакомый, чему-то улыбаясь, повели его в лес.

«Чему они радуются? – подумал Дронго. – Неужели возможности убить человека?»

Он оглянулся: нет, идут достаточно далеко, не допрыгнет. А жаль, хочется тому парню морду набить.

Дронго выбрал сам себе место и обернулся к своим палачам:

– Давайте, ребята, только без возни.

Его знакомый поднял пистолет и вдруг опустил, намереваясь, видимо, прострелить ногу Дронго. Палачи хотели доставить своей жертве максимальные мучения.

Выстрела он не услышал. Парень, как-то странно посмотрев по сторонам, упал на землю с недоуменным лицом. Другой бросился бежать, но через пять метров и его настигла пуля. Из леса вышел Марк Абрамович Фогельсон.

– Я давно подозревал этого подонка Миронова, – просто сказал он. – Здесь скоро будет так жарко, что страшно сказать. Сматываемся.

Он подхватил ничего не понимающего Дронго и показал в сторону кустарника.

Со всех сторон слышались выстрелы. Группа захвата пошла вперед. Смяв слабое сопротивление защитников избушки, сотрудники ФСК ворвались в комнаты. Колчин и Нефедов были рядом.

В комнате сидели трое людей – президент банка «М», молодой самоуверенный человек, густо красневший, первый заместитель директора ФСК Миронов и какой-то незнакомец, похожий на воблу. Миронов тяжело посмотрел на Нефедова.

– Все-таки добился своего, – сказал он. – Дурак ты, Нефедов. Всю жизнь так и просидишь в своем кабинете.

Нефедов не ответил, брезгливо поморщившись. Наверху раздался громкий выстрел.

– Кто это? – бросились наверх сразу несколько сотрудников. Там с простреленным виском лежал генерал Л. Потеря чести, которой он так боялся, состоялась, и он покончил счеты с жизнью.

– Застрелился! – крикнул один из сотрудников ФСК.

– Дурак, – поморщился президент банка «М». – Я могу быть свободным? – холодно спросил он Нефедова.

Тот, отвернувшись, кивнул, стараясь не смотреть в глаза Колчину.

Президент банка, собрав какие-то документы, вышел из комнаты решительным шагом.

– Он депутат Государственной Думы, – пожал плечами Нефедов. – Формально он прав. Мы не имеем права его задерживать.

– Но он главное лицо, организатор! – взорвался Колчин. – Через него идут все связи к московскому правительству.

– Кончаем дискуссию, – твердо прервал его Нефедов, – будем действовать только по закону.

Миронов встал, попытался улыбнуться, но улыбка получилась какая-то жалкая.

– Я арестован? – спросил он.

– Да, – строго ответил Колчин, – вы арестованы, генерал Миронов. А кто вы такой? – обратился он к третьему из хозяев этой комнаты.

Тот показал свое удостоверение.

– Из МВД, – кивнул Нефедов, – я так и думал. Замена Юркову. Он человек министра. Арестуйте его.

Когда обоих арестованных увели, Колчин спросил:

– А где тот самый незнакомец, который приехал сюда на трех машинах с такой охраной?

– Разве его не нашли? – удивился Нефедов.

– Не знаю, – растерялся Колчин.

Но неизвестного так и не нашли.

ГЛАВА 25

Они сидели друг против друга в старом вагоне, стоявшем в тупике Курского вокзала. Фогельсон тихим голосом рассказывал обо всем.

– С самого начала я подозревал Миронова. Он слишком суетился, слишком подставлялся. Эта глупая скандальная история в Минске прогремела на весь мир, а ему все до лампочки. В общем, сорвалось. А жаль. Могла бы хорошая «революция» получиться. – Он сказал «эволюция».

– У тех тоже сорвалось, – заметил Дронго.

– Не скажи, – возразил Фогельсон. – Президента банка они арестовать не смогут и мэра города тоже. Так что те сумели частично сохранить свои ряды. А у нас сорвалось.

– Что думаешь делать? – После пережитого они были на «ты».

– Придумаю что-нибудь, – улыбнулся Марк Абрамович, – я ведь в группе «Рай» был аналитиком, все разрабатывал. Командир наш Лукахин больше стрелял, чем думал. А меня командиром было делать нельзя. Сам понимаешь – пятая графа.

За окном зажегся свет.

– Ребят твоих я отпустил, сказал, что это ты добился их освобождения, – продолжал Фогельсон, – так что деньги с Давида получи. Они твои, честно заработанные. А с Арчилом помирись – чего тебе еще в Москве врагов наживать? К себе когда вернешься?

– Прямо сегодня. Надоело здесь у вас. Политика, мафия, разведка. У нас хоть и война идет, но поспокойнее.

– Верно. Всегда мечтал побывать в вашем городе. Везде был, а у вас не был. Жалко.

– Может, поедешь? – несмело предложил Дронго.

– С ума сошел? Кто меня выпустит? Сейчас ищут по всей Москве. И сразу пристрелят как бешеного пса, никто даже разговаривать не будет. Знаешь, какой я секретоноситель… А Колчин молодец. Это следователь наш, честный такой, порядочный. Он все-таки своего добился. А за друга твоего Манучара извини меня.

– У меня еще долги есть в Москве. Вернуть нужно, – развел руками Дронго. – Пойду я.

– Будь здоров. Жаль, мы не работали с тобой вместе. Хороший ты профессионал, парень.

– Это я только вид делаю. – Он пожал руку Фогельсону. Ладонь была сухой и сильной.

Дронго вышел из вагона и зашагал по направлению к вокзалу. Он старался не оборачиваться.

А Фогельсон остался один, привычным движением пригладил бородку, расстегнул жилет. Закрыл глаза, словно вспоминая всю свою жизнь. Он впервые пожалел, что не женился. Осмотрелся вокруг. Затем быстрым движением вставил пистолет себе в рот.

«Выбери себе смерть», – мелькнула последняя мысль.

Раздался выстрел.

В этот момент к генералу Лукошину зашел посетитель. Он сразу узнал своего учителя.

– Явился, – недобро улыбаясь, сказал генерал. – Ведь всегда знал, что именно ты придешь ко мне.

Старик грузно опустился в кресло, посмотрел в глаза генералу.

– Молодой ты для этой должности, генерал, глупый. Учил я тебя, учил, да, видно, плохо учил.

Генерал промолчал. Он собрал бумаги со стола, сложил их в ящик.

– По мою душу пришел? – спросил он наконец.

Старик молчал.

– Знаешь ведь, – наконец сказал он, – выбери себе смерть. А я подсоблю.

– Порошок тот у тебя? – спросил генерал.

– Конечно. Ты ведь крови никогда не любил. И потом, семья, дети… А от инфаркта умереть почетно.

– Хватит болтать, давай порошок, – протянул руку генерал.

Старик передал ему маленький пакетик, встал, вытер нос и заспешил к дверям.

– А если сбегу, Матвей Николаевич, – усмехнулся генерал, – не боишься?

– Никуда ты не сбежишь, милый мой. Некуда. Да и самому хуже будет. Ты ведь не такой дурак. А так пенсию жене сохранят, детишки отцом гордиться будут.

– Уходи! – взорвался генерал.

После ухода старика он долго сидел один. Затем позвонил жене.

– Тебя ждать к ужину? – спросила она.

– Нет, – резко ответил он, – сердце что-то болит сильно. Поеду в нашу поликлинику.

– Сердце? – удивилась жена. – У тебя же никогда не болело!

– А теперь болит. – Он положил трубку.

Еще раз набрал, теперь уже другой номер.

– Слушай, Ира, я тут уеду ненадолго, месяца на три. Да, вернусь, обязательно позвоню. Конечно. Ну, целую.

Он положил трубку, взглянул на пакетик, встал и прошел в комнату отдыха. Через минуту оттуда послышался звон падающего стакана и грузный стук упавшего тела.

Старик, оставшийся сидеть в приемной, ждал минут двадцать, затем вошел в кабинет. Секретарь, знавший, что Матвей Николаевич был учителем генерала Лукошина и его другом, ничего ему не сказал.