Идеальная война - Кристофер Кубасик

Как Спинард?

Да. Одновременно и личность и механизм, бездумно повторяющие одно и то же снова и снова.

Кора под его руками, грубая и рельефная, казалась восхитительной. Она напоминала виденное им изображение человеческого мозга, серую массу со складчатыми слоями.

Мозг... Загадка, только что обнаружившая сама себя, но, как ранее с узлами на базе ЛОГ, Мастерс мог только прикасаться к ней, но не мог увидеть целиком. Она должна была как-то повлиять на то, что он искал для себя и для других воинов — водителей боевых роботов. Нельзя было просто заявить, что технология — это плохо. В настоящее время общество опиралось на технологию. Межзвездные перелеты, домашний кров, сами боевые роботы — все это основывалось на науке и машинах, и Мастерс ни от чего этого не отказался бы. Человечество было пользователем инструментов. Природа хотела, чтобы мужчины и женщины строили, и человечество обычно строило.

Нет, было что-то еще. На что хотели опереться они с Томасом?

Мысль о человечестве как о пользователе инструментов застряла в его голове. Она была неполной, не принимала во внимание сложность людей. Шимпанзе пользовались палками, чтобы выкапывать из земли муравьев. Мастерс также слышал про животных, может быть уже вымерших на сегодня, которые на самом деле собирали кусочки дерева, чтобы перегораживать ручьи, приспосабливая окружающую обстановку к своим нуждам. Многие животные пользовались инструментами. Так что же инструменты делали с людьми?

Мастерс подумал о «Смерти Артура». Вот именно! Человечество придумало слова и научилось выстраивать их в цепочки, чтобы обсуждать даже то, что никогда не существовало. Он мог читать повесть об Англии, которая исчезла две тысячи лет назад, об Англии, которой на самом деле никогда не существовало, потому что легенды Мэлори не были правдой. Они были идеалами.

Шимпанзе могли работать только с тем, что существовало на самом деле, а люди умудрялись изменять саму реальность.

Человечество было не пользователем инструментов, а изобретателем символов. Король Артур. Мерлин. Ланселот. Все они — идеалы, назначение которых — властвовать в умах людей, помогать побеждать безысходность, которую нес с собой технический прогресс. Томас хотел спасти просто-напросто человечность человечества.

Внимание Мастерса было привлечено движением внизу, на дорожке. Он увидел Мейд Крис, переодевшуюся в довольно нарядный костюм для скачек. Мастерс огляделся вокруг, чтобы удостовериться, не следит ли кто-нибудь за ней. Увидев, что никого нет, он спустился по веткам дерева на землю.

Мейд Крис заметила Мастерса, когда он проделывал свой путь вниз.

— Развлекались? — спросила она, когда он достиг земли.

— Размышлял.

— И все ваши мысли требуют такого величественного насеста?

— Я думал о словах и рассказах.

Ему казалось, будто в его руках был ключ к чему-то, но он не имел представления, что им можно отпирать. Рассказы, повести, истории. Он вспомнил, как Томас сказал что-то об историях. «Не думаю, что ты уже понял, — заявил ему Томас, — но когда-нибудь поймешь...»

— С вами все в порядке?

— Да. — Мастерс взглянул на нее и, пользуясь близким присутствием девушки, мгновенно обежал всю ее взглядом. Она не только переоделась, но и привела себя в порядок. От вида ее темной гладкой кожи Пола бросило в жар.

— Вы прекрасно выглядите.

— Как всегда. Но я узнала, что заключенный в тюрьму наставник находится совсем рядом.

— Вы выяснили, где он?

— Он предположительно находится в тюремной камере в здании организации «Слова Блей-ка» на краю города. По-видимому, их учреждения охраняются столь же тщательно, как и станция гиперимпульсного генератора.

— Так что нет никакой возможности...

— Нам двоим? Увы. Даже если мы освободим его, нам нужно будет еще попасть на станцию, одолеть эту кошмарную службу безопасности... Не представляю, как это сделать.

— В данном случае бой не может оказаться самым лучшим средством.

— Что вы предлагаете?

— Револьверы здесь скорее всего не помогут, — произнес Мастерс, размышляя вслух. — По крайней мере, в открытом бою.

— Что?

Мастерс вновь посмотрел на нее:

— Что могло бы сделать это мероприятие увлекательным?

— Простите? — Она насторожилась и оглянулась вокруг, как будто он, забавляясь, направлял ее в готовую взорваться ловушку.

Мастерс отошел от нее, его лицо приняло насмешливое выражение. Он поднял руки и обернулся, как балаганщик, собирающийся представить укротителя львов:

— Нам надо придумать какой-нибудь остроумный способ, чтобы можно было потом рассказывать об этом нашим детям.

— У меня нет детей.

— Когда-нибудь появятся.

— О чем вы говорите? Мастерс улыбнулся:

— Если мы попробуем проложить себе путь стрельбой, сея беспорядок, то погибнем. Правильно?

— Скорее всего.

— Значит, этот способ для нас не годится. Нам нужно что-нибудь получше, верно?

— Извините...

— В этом городе, Мейд Крис, много алчных, эгоистичных людей, повязанных жаждой власти. Но составляют ли они целое? Составляют ли Цианг, Старлинг и графиня целое?

— Нет.

— Вот вы, — сказал Мастерс и указал на Крис — как фокусник, выбирающий кого-нибудь из зрителей. — Как уроженка этого мира, скажите, кто, по-вашему, самый сильный из этой троицы?

— Все они никчемные и подлые людишки.

— Пожалуйста, постарайтесь ответить на вопрос. Кто самый сильный?

— О чем вы говорите?

— Ответьте мне ради детей, которые у вас могут быть. Определеннее.

— Это угадывание, — быстро проговорила Крис. — Три фракции, ни одна из них не является независимой от других. Они так давно работают вместе...

— То есть их сила происходит от их совместных действий?

— Разумеется, их сила обусловлена взаимодействием. Неужели вы ничего не видели до того, как попали сюда? — Крис взмахнула руками, но тут же опустила их. До нее наконец дошло, что имел в виду капитан.

Мастерс рассмеялся:

— А что, если мы натравим их друг на друга?

— Да, — тихо сказала Крис. — Да. Прежде такого никогда не бывало.

— Ситуация никогда не была столь зыбкой. Должны же еще оставаться истинно верующие, преданные наставнику Блейну, которым не нравится сидеть и наблюдать, как конкурент захватывает власть. Тем временем я, фаворит Томаса Марика, подвергаюсь преследованию всех трех носителей власти, и каждый действует по своим собственным причинам. А Блейн — тоже товарищ Томаса. Тем временем Регулус только что доставил руководству ЛОГ боевых роботов, вероятно, по высокой цене. Большая часть логовцев, вероятно, не хочет менять одного угнетателя на другого. Трещины в альянсе сейчас становятся глубже. Возможно, нам удастся использовать это в своих интересах.

Крис шагнула в его сторону, ее голос стал теплее и радостнее:

— У вас есть план?

— Обретает очертания. Скажи, пожалуйста, есть у ЛОГ план восстания в Портенте?

— Да, мы готовились к нему... Мастерс поднял руку:

— Не прибегайте к нему. Я не позволяю.

— Но...

— Никаких но. Я искренне желаю, чтобы стервятники на этой планете съели друг друга, но я не позволю городу уничтожить самого себя в партизанской войне. Я прибыл сюда не только для того, чтобы установить повсюду мир. Я здесь еще и для того, чтобы воплотить в жизнь мечту Томаса. Граждане, разрывающие на улицах друг друга, — это проклятие всему, за что стоит Томас Марик. Мы предложим кое-что другое, и это кое-что им очень не понравится.

— Кто будет первым, к кому мы направимся?

— Тот, кто более других боится.

— У меня срочное поручение от графини Дистар, — заявила Мейд Крис охране у ворот дворца принципала Цианга.

— А это кто? — спросил охранник.

— Мой сопровождающий, охраняющий меня в этот поздний час.

— Ладно, вас я впущу. Но он останется здесь. Внутри вы будете в безопасности.

— Вы на самом деле так полагаете? Я бы предпочла, чтобы он был при мне.

— У вас есть на него пропуск?

— Увы, нет.

— Боюсь, что он не может войти.

Мастерс посмотрел на стражников у ворот и увидел, что по ту сторону их еще больше. Штурм дворца Цианга не был необходимым. Мейд Крис могла при необходимости заняться Циангом и в одиночку. Это решило бы всю задачу.

— Бог с вами, — заявила Крис.

— Увидимся позже, повелительница, — сказал Мастерс.

Крис вошла во дворец, сопровождаемая стражником. Она скажет Циангу, что подслушала, как графиня с наставником Старлингом разрабатывали план смещения его правительства. Как верная гибсонианка, она, разумеется, сочла своим долгом доложить об этом ему.

Мастерс сел на землю и решил подождать, не клюнут ли стражники на приманку. Они попались. Он мог использовать с большой пользой время ожидания, проведенное с ними.

— Ты не знаешь, почему твоя хозяйка пустилась в путь так поздно ночью? — спросил его один из стражников.

— Я почти ничего не знаю, — ответил Мастерс, скромно склонив голову под своей соломенной шляпой. — Но я знаю, что моя хозяйка очень напугана.