Последняя тайна осени - Михаил Тырин

Он кивнул «собратьям» и с умиротворением наблюдал, как те возвращают Васину свободу действий и пистолет.

– Скажите, – тихо спросил Васин, искоса глядя на удаляющихся на свое место сектантов, – когда бандиты целуют крест перед разборкой, это понятно. Но когда бандиты ходят в рясе, с крестом на пузе, да при этом еще и открыто носят оружие...

– Они не бандиты, – возразил Глинский. – Они просто молодые люди, не обремененные серьезными целями в жизни. Если хотите, я с удовольствием вам объясню. Это все следствие преступного разгула начала двадцать первого века. В то время православная церковь, с разрешения МВД, обзавелась собственной вооруженной службой безопасности для охраны монастырей и храмов, сопровождения своих высших чинов и так далее. Тогда было модно иметь свои вооруженные отряды, да вы же сами знаете, и в наши времена каждая грязная автомастерская считала хорошим тоном содержать свою службу безопасности. Идея с собственным спецназом понравилась многим, ее переняли и баптисты, и мормоны, и адвентисты, не говоря уже про мусульманские организации. Теперь ситуация иная. Стрелять уже не в кого, а оружие и отряды остались – никто не потрудился издать распоряжение об их ликвидации. Эти бедные дети, за неимением других идей, вынуждены ходить с гордо поднятой головой и мечтать о подвигах. Я дал им возможность совершать подвиги, и они этим очень довольны. Ну а к церкви они уже давно не имеют никакого отношение.

– Какие еще подвиги? Охота за мной – это и есть подвиги?

– Ну, и это тоже.

– Так значит, весь балаган, начиная с вагона поезда, был специально организован, чтобы ваши орлы поразвлекались, а заодно и меня привели?

– Нет, «балаган» начался в метро. А в поезде все получилось случайно. Разве вам не понравилось?

– Более глупой операции я не могу придумать.

– Вы меня так и не поняли. Хорошо, объясню. Вчера вечером до меня докатилось известие, что какой-то человек в поезде не заплатил духовную пошлину, влез в драку и так далее. Я сразу догадался, что этот человек здесь чужой. Тем более, перед этим мой консультант сообщил, что засек всплеск какого-то там поля... Ну, в общем, обнаружил, что кто-то совершил прыжок во времени. А когда я запросил запись этого происшествия, то сразу понял, что сама удача идет ко мне в руки. Я вас узнал. Мне сообщили, что вы делали обыск на моей даче и все прочее.

– Девушка – тоже ваш агент?

– Нет. Девушка согласилась нам помочь за вознаграждение. Кстати, вы на нее не злитесь. Свой христианский долг она выполнила до конца – и спасла вас, и накормила, и приютила. Ну а потом, когда вы уже были вне опасности и не нуждались в помощи, она имела полное моральное право продать вас нам. Кстати, не так уж дешево. Она еще и торговалась. Мне показалось, вы ей понравились. Тем не менее по нынешним меркам она вела себя весьма высоконравственно.

– Но стрельба в метро, в толпе... Зачем?

– Милый друг! – Глинский широко улыбнулся. – Я же вам объяснял, дети хотят военных игр. Здесь уже лет двадцать не было повода пострелять. Мы могли взять вас и раньше, и тише, но какое в том удовольствие? Вместо этого – слежка, перестрелка, оперативная комбинация – блеск! Мои юные помощники на всю жизнь запомнят это приключение. А какая новость для города! По ТВ до сих пор крутят ролик, где вы ползаете по полу, спасаясь от пуль. Хотите посмотреть? Я велю принести экран.

– Не надо, – сухо отказался Васин. Мысль, что он выставлен дураком перед всем городом, его не обрадовала.

– Скоро вы поймете, что весь этот мир – это большая игра на интерес. Кстати, здесь нет понятия «преступник». Здесь это называется – нет, вы послушайте – «человек, ориентирующийся на альтернативное законодательство». Полный восторг! Сознательность людей так высока, что даже убийство может сойти с рук. Если, конечно, вам удастся убедить присяжных, что ваша жертва приносила вам определенный вред своими действиями. Единственное, чего не прощает это общество, – это махинаций с электронными деньгами. Это святое, трогать нельзя. Но я и не собираюсь. У меня достаточно фантазии, чтобы изобрести легальный способ стать достойным членом общества. Я вполне могу придумать свое «альтернативное законодательство». Незабвенный Родион Терентьевич, наверно, воспринимал меня очень примитивно? Представляю, каких глупостей он успел про меня наговорить.

– Вы очень интересно умеете рассказывать, – сказал Васин, – но мы еще не рассмотрели третий вариант. Что, если я пошлю вас к черту и не скажу вам ни слова про установку?

Глинский с сожалением улыбнулся.

– Тогда я раскрою перед вами калитку, помашу платочком и всплакну о вашей судьбе. Еще раз повторяю – убивать вас я не буду, слишком много формальностей. Просто выпущу на все четыре стороны. День-другой вы поболтаетесь по бесплатным закусочным, а потом вас непременно подберут и отправят в социзолятор. Это не тюрьма, это место, где держат людей, с которыми общество не знает, что делать. Там кормят и фильмы показывают. Но не уверен, что вы туда хотите. Думайте сами.

Думать было особенно нечего. Нужно, пользуясь случаем, бежать отсюда поскорее. Глинский, без сомненья, вел дрянную игру, он и не был способен на другое. Но здесь Васин не смог бы препятствовать ему, даже если бы очень захотел. А он не очень хотел. Пусть этим занимается местная милиция, или полиция, или что у них там... Хотя, если по чести, Васин тоже должен приложить к этому руку. Но только не здесь. Только дома, где все привычно, где чувствуешь себя хозяином, а не ожившим мамонтом.

Говорил Глинский убедительно. А вот насчет секретного Департамета у Васина были сомнения. Где гарантии, что его отправят именно домой, а не в тот же социзолятор, например? Где гарантии, что предсмертная речь Коржикова вообще не была бредом от начала до конца?

– А как бы мне убедиться, что вы действительно отправите меня домой? – осторожно поинтересовался Васин.

– Друг мой, а что мне еще с вами делать? Подумайте хорошенько. Тем более, что это будет совсем не трудно – установка работает, канал в нужное вам время налажен и функционирует. Ну истрачу на вас одну переноску, но это же сущая мелочь. Кстати, раз вы спрашиваете, стало быть, вы уже почти?..

– Почти, – согласился Васин. – Разберемся еще с одним вопросом и будем считать дело решенным. Иван Гирин тоже у вас?

– Кто это? – удивился Глинский. – Очень знакомая фамилия. Постойте, а не тот ли это следователь прокуратуры, который с вами...

– Тот-тот, – поспешил заверить его Васин.

– Но при чем здесь он?

– При том. Мы вместе попали сюда и хотели бы вместе удалиться. Если я уйду, а он останется здесь, мне будет сильно не хватать его.

– Вы хотите сказать, что вас здесь двое? – На лице Глинского проступило искреннее изумление и недоверие.