По секрету твоя - Рошаль Шантье

— Это моя невеста. Тайка, — представляет меня девушке.

Он будто влепил мне пощечину. Кажется, из меня выбили дух. Ничего не могу сказать. Просто стою и смотрю. В возмущении блондинка открывает рот, но Илья успокаивающим тоном добавляет:

— Не волнуйся, детка, она не будет нам мешать. Для меня это только штамп, — говорит, следя за моей реакцией.

Позже я придумаю тысячи фраз, которые швырну в ответ, но сейчас все, что могу — просто глотать воздух. Униженная и раздавленная.

— А сейчас подожди меня, — долетает сказанное не для меня. Блондинка уходит, Илья шлепает её по заднице и смеется. А я всё ещё стою и смотрю на него распахнутыми от ужаса глазами.

Униженная. Растоптанная.

Он рассматривает меня. Наслаждается. А я не способна скрыть свою реакцию.

— Жаров отпустил тебя в Германию? — говорит он наконец, — Что ж, пожалуйста. После свадьбы у нас будут только общие поездки. С твоей стороны, разумеется. А сейчас можешь идти, — на ватных ногах я отступаю.

А в след несется:

— Доброй ночи, женушка, — и смех. Злой смех. Смесь мужских и женских голосов.

Падшая для них. Распятая.

Сколько еще я должна вынести? Сколько? «Когда, скажи мне, когда ты от папашки своего обалдеешь настолько, что будешь готова действовать?» - проносятся вихрем в голове слова Арины. Они оглушают, гудят, бьют набатом, прокручиваются снова и снова, будто на повторе.

Так может, правда, сбежать на другую часть земного шара? В Австрию, где было так хорошо или в Берлин, где, несомненно, тоже будет хорошо. И внезапно четкое и ясное осознание, что мне хорошо там, где Марк, накрывает с головой. Я и раньше допускала такие мысли, постоянно возвращалась к ним, металась, но всегда гнала, никогда не могла согласиться с этим. Я не могу больше бежать от него. Не могу, не хочу и не буду.

Что есть у меня в семье, за которую я держусь? Продали, как товар? Растили, как папоротник подальше от солнца, поближе к темному углу? Я папоротник, не настолько красива, чтобы всем хотелось посмотреть на меня и настолько же неприхотлива, чтобы не приносить окружающим неудобства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36

Неделя прошла быстро. Преподаватели учтиво лишний раз не трогали, зная, какая ответственность лежит на мне — представлять наш ВУЗ на конференции в Берлине. Некоторые профессора даже прямо сказали, что я могу не делать домашние задания сейчас и сдать их потом, чтобы было больше времени на подготовку доклада. Среди студентов ходили разговоры про блат, ведь как это так, новенькая, только недавно появившаяся студентка и именно ее и выбрали. Я не обращала внимания. Лишь однажды Аринка не выдержала и крикнула той самой Ксюше, чтобы прежде, чем языком молоть, посмотрела мои оценки. Ксюша с ответом не нашлась, на том и разошлись.

Сегодня четверг и весь день в университете я провела в предвкушении поездки. Ускорить бы время, да не как. Мы с Ариной сидели в холле второго этажа на одном из небольших кожаных диванчиков и болтали во время перерыва перед пятой парой. Людей было не много: у кого-то в расписании четыре пары, кому-то не хотелось столько времени торчать в универе в пятницу, но у нас первой пары не было, зато ждем вот пятую.

И ничего, как говорится, не предвещало, как вдруг… Илья.

Нет, только не здесь. Не сейчас.

— Иди сюда! — кричит мне на весь зал, словно собаке. Студенты оборачиваются, а потом крутят головой в поисках той, кому эти слова адресованы, — Я сказал иди сюда, — повторяет зло цепляя взглядом, — или с первого раза ты понять не способна!?

В попытке поскорее закончить мой позор, в желании, чтобы никто больше ничего не услышал, я собираюсь с силами и иду.

— Илья, успокойся пожалуйста, — прошу как можно спокойнее и тише, — люди вокруг.

— Да мне плевать! — больше прежнего взрывается он и хватает меня за запястье. Ничего не понимаю, — Ты с кем на конференцию собралась, а? С кем я тебя спрашиваю?! — орет, захлебываясь злобой и прижимает спиной к стене. Не вырваться, не убежать. Я леденею… Страшно.

— С профессором Аланьевым, — заикаясь выговариваю с трудом.

Ужас охватывает горло, перед глазами пелена. Где-то рядом кричит Арина, а после куда-то бежит. Я не смотрю на неё, просто слышу, знаю, что это так. Перед моими глазами только разъяренное лицо Ильи.

— Эй, парень, полегче. Девушка всё-таки, — слышу откуда-то сбоку.

Виталик, мой одногруппник. Тихий парень с хорошими отметками, у которого, оказывается, столько смелости внутри. Илья выше ростом и шире в плечах, потому что старше, потому что должен был уже окончить университет.

— Не лезь не в своё дело, — кидает через плечо, не сводя с меня взгляда, — Слушай сюда, ты не едешь, поняла, сука? Не едешь! Потому что я так решил! Нечего шляться где попало и рога мне наставлять! Я-то думал она с женщиной едет. А где уж там, овца хитрая, с мужиком намылилась! А где твое кольцо?! — бросает взгляд на мою руку и словно в забытие, хватает меня за горло.

— Илья… — только и могу прохрепеть.

— Эй, успокойся, хватит! — трясет за плечо Виталик, Илья толкает его свободной рукой.

— Я сказал… — в ушах шумит, он не душит, запугивает, но это работает. Дает понять, что достанет где угодно и никто ему не помеха, — я сказал, грязная ты…

Договорить больше не успевает. Он резко отпускает меня, и я оседаю на пол. Ко мне бросается Арина, и я вижу, как Марк с размаху бьет Илью по лицу.

Господи, что теперь будет? Что же будет? Из-за угла выходит наш декан, тот самый, кого мой профессор называл Борей Петровичем, медленно обводит глазами холл, где на полу разлегся студент, над которым возвышается Аланьев. Внешне спокоен, только в глазах,