Доктор Солт покидает город - Джон Пристли

— И я люблю тебя по-своему, дорогая Элис. Мы наслаждаемся, обществом друг друга, но мы друг в друге не нуждаемся, и ты это знаешь лучше меня. Тебе нужен узкогрудый щуплый астеник с бородкой, деликатный, увлекающийся гравюрами по дереву.

— Я его убью через неделю. Право, не знаю, кто нужен тебе, но могу сказать, кого ты рано или поздно получишь: бонну с негнущейся спиной и железной волей. Так что тебя связывает с этой Джилл Фринтон?

— К делу Норин Уилкс имеет отношение семейство Калуорфов. У них книжный магазин в Хемтоне.

— А, знаю. Я видела этот магазин, когда последний раз была в Хемтоне. Но скажи мне, Солт, друг мой, почему ты попросил меня приехать сюда? Это место не для людей твоего круга… если, конечно, ты сам вдруг не изменился.

— Позволь мне не комментировать.

— Нет, почему же?

Пришлось рассказывать все сначала. О Баззи, гостеприимстве космической эры, о том, что происходило с Солтом в этом отеле, который, по всей видимости, должен вот-вот развалиться на части. Элис захлебывалась от смеха, и Солт смеялся вместе с ней. И вдруг он увидел Мэгги.

Солт поспешил ее перехватить, пока она не удрала. Это намерение ясно читалось в ее глазах.

— Мэгги, присаживайтесь, я так рад. Если, конечно, вы не ищете здесь кого-то еще.

— Мне так неловко… — холодно начала она.

— Идемте-идемте. Я всего лишь беседую со своим старым другом, причем на тему, которая касается и вас тоже. Потом объясню. Я собирался вам звонить, — говорил он, подталкивая Мэгги к их столику. — Вот, Мэгги, это Элис Мартон, знаменитая своим Модным домом «Алисия». А это, миссис Мартон, мисс Мэгги Калуорф. Элис, я отойду на минутку, а ты закажи что-нибудь для Мэгги.

Быстро направившись к выходу, Солт у самых дверей заложил крутой вираж и свернул к угловому столику.

— Мисс Доннингтон, если не ошибаюсь? Я узнал ваш голос. Надеюсь, вы помните меня. Я доктор Солт. — Он посмотрел на сидевшего рядом с девушкой молодого крепыша, у которого от выпитого уже побагровело лицо и появился нехороший блеск в глазах. — По-моему, — обратился к нему доктор Солт невинно-простодушным тоном, — и с вами мы где-то встречались, у вас очень запоминающееся лицо, мистер…

— Вольшам. Не думаю, чтобы мы вообще были знакомы. Вряд ли мы встречались.

— Да скажи ты ему, пусть сваливает. Слышишь, дорогой? — И Эрика Доннингтон, тоже уже изрядно набравшаяся, вызывающе захохотала.

Доктор Солт не выказал ни тени смущения или негодования. Он усмехнулся, кивнул и вышел из зала. Через несколько минут он уже стоял у стойки портье.

— Сдается мне, один мой знакомый, Вольшам, живет в вашем отеле. Не могли бы вы мне сказать, в каком номере? Я тоже остановился здесь, вы, наверное, помните, номер тысяча двенадцатый.

— Конечно, — ответил портье. — Мистер Вольшам занимает восемьсот шестой номер. Если я его увижу, мне предупредить его, что вы хотели с ним встретиться?

— Не стоит. Пусть наша встреча будет для него приятной неожиданностью.

Солт прошелся по вестибюлю с видом человека, не знающего, чем бы себя занять, но из-под полуприкрытых век смотрели настороженные, проницательные, зоркие глаза. И очень скоро он заметил торчащие из глубокого кресла ноги в брюках цвета какао с молоком. Они могли принадлежать только Герберту X. Коулману, который явно кого-то поджидал. Раздумывая о том, стоит ли попадать в поле зрения Герберта X. Коулмана и приветствовать его или же предпочтительней остаться незамеченным, доктор Солт некоторое время колебался, потом медленно двинулся к бару, но не зашел в него, а спустился вниз, под светящуюся табличку «Для джентльменов», надеясь, что унитаз не развалится, пока он будет им пользоваться.

Глава четырнадцатая

ВЕЧЕР, КОГДА ДЛЯ МЭГГИ РЕШИЛОСЬ ВСЕ

Элис заказала для Мэгги «Дюбонне» и сказала:

— Я открываю свой филиал в Хемтоне и ищу туда управляющего. Доктор Солт предлагает Джилл Фринтон. Ваш брат — тот самый ее поклонник из университета?

— Да, его зовут Алан, — робко ответила Мэгги. Она больше не испытывала ревности к этой высокой полной женщине. — Он просто с ума по ней сходит. Я знаю Алана, он человек серьезный и хочет жениться. А я так переживаю за него, ведь у них почти нет денег.

— И вы предполагаете, дорогая, что она вряд ли станет с этим мириться, да? Ну что ж, если она мне подойдет, я буду платить ей почти столько же, сколько она имеет сейчас. Плюс комиссионные. Вы знакомы с ней. И что вы об этом скажете?

— Я думаю, она прекрасно разбирается в одежде, аксессуарах, фурнитуре и украшениях. У нее есть вкус. К тому же она умеет быть очаровательной и в то же время твердой, миссис Мартон.

— Пожалуйста, зовите меня Элис, дорогая. С половины десятого до половины шестого я сама совершенно очаровательна и адски жестока. Бизнес — ничего не поделаешь. В любом случае я должна поговорить с ней, лучше прямо завтра утром. И если мы сговоримся, она будет этим обязана нашему другу, милейшему Солту. Правда, Солт сказал, что ей он не нравится.

— Он понравился бы, если б сам этого захотел, — сказала Мэгги с большей убежденностью, чем следовало бы.

Элис бросила на нее испытующий взгляд:

— Едва ли вы давно его знаете.

— Всего несколько дней. Но эти дни стоили целой жизни. Столько всего произошло за это время. Одно это страшное убийство чего стоит.

— Он ничего не рассказывал мне об этом, наверное, и вам не стоит, — заметила миссис Мартон. — Я знаю Солта с тех пор, как он поселился здесь, хотя больше общалась с его женой, чем с ним. Он всю жизнь работал как проклятый. Я потеряла мужа, он погиб в автомобильной катастрофе, потом у Солта умерла жена. Мы нравимся друг другу, но только как друзья. И это все. Но он очень милый человек. Умный, добрый, мягкий. И очень смелый.

— Я знаю! — воскликнула Мэгги, но тут же сдержала свой порыв. — А не слишком ли он бывает порой упрям и самоуверен?

— Конечно, дорогая, он упрям. А почему бы и нет? Он настоящий мужчина, каким был и мой Билл. Доводящий до бешенства и дарящий блаженство. Думаю, это вымирающий тип. Я не знаю толком нынешних молодых людей, хотя на вид они кажутся независимыми и самостоятельными. Но, по-моему, настоящие мужчины — это те, кому от тридцати пяти до пятидесяти пяти. Мой Билл и Солт — из их числа. И таких все труднее и труднее найти. Сейчас все какие-то боязливые. Не то женщин боятся, не то начальства, не то полиции, не то безденежья. Черт их знает. А эти, знаете ли…

— Знаю! — с нажимом сказала Мэгги.

— Ага. — Элис бросила на нее оценивающий взгляд.

— Вот именно… Ага. — Мэгги поняла значение этого взгляда, допила свой бокал и, помолчав немного, нерешительно произнесла:

— Расскажите мне о ней.

— Внешне вы даже чем-то похожи, — задумчиво проговорила Элис. — Хотя она была выше, крупнее и, конечно, старше. Это была редкая женщина. Я к таким не принадлежу, но восхищаюсь ими. Серьезная, но не надменная, не нудная. Живая, веселая, но не легкомысленная. Она была такая же, как Солт, если вы меня понимаете.

— Понимаю, Элис. Она была просто чудо. А почему вы смеетесь?

— Не знаю. Впрочем, знаю, но не скажу. Тем более Солт уже возвращается. А я должна бежать. Я приглашена на обед. — Она встала из-за стола. — Солт, дорогой, мне пора, не то опоздаю. Когда ты на самом-то деле уезжаешь?

— Может быть, в понедельник утром. Но мы же встретимся в воскресенье, Элис?

— Ты будешь в отеле?

— Завтра же утром я выберусь из этой роскошной рухляди. Я позвоню.

— Буду рада. — Она дружески чмокнула его в щеку. — Спасибо за компанию, за рекомендацию и за знакомство с милой Мэгги, которая только притворяется, что не обожает тебя.

Когда Элис отошла подальше, Мэгги сказала:

— Я не притворяюсь. Я и не думаю обожать вас, Солт.

— Ну, разумеется, Мэгги. Элис говорит все, что ей в голову взбредет. Но она отнюдь не глупа. У нее были трудные времена, и она выстояла с высоко поднятой головой.

— У нее есть любовник?

— Возможно. Я не интересуюсь такими вещами. Элис мне очень нравится, хотя я редко вижу ее в последнее время. Я работаю день и ночь, а на ней ее магазин, ради которого она постоянно мотается между Парижем и Лондоном, закупая свои дорогие безделушки. Мне кажется, ее возлюбленный — француз. Проникновенный голос и чуть оттопыренная нижняя губа.

— Готова спорить, у них бывают роскошные ночи. А зачем вы хлопотали за Джилл, она же накричала на вас вчера.

— Это, как бы вам объяснить, часть процесса подчистки. Я не желаю быть вершителем судеб, двигать людьми, как шахматными фигурами. Но я бы искренне хотел, чтобы после моего отъезда никто не мог бросить мне упрек, как это делает Джилл. Если она получит работу, вы перестанете бояться, что она разорит Алана. И я уеду в уверенности, что все счастливы, — бодро закончил он, не глядя на Мэгги.