И снова Пачкуля! - Кай Умански

Не явились только Хьюго, Шельма и Дадли, которые, предположительно, до сих пор прочесывали заснеженный лес в поисках Пачкули. Или, как заметила язвительная Мымра, нежились в своих постелях, радуясь возможности пару-тройку часиков от нее отдохнуть.

— Мистер Брызг, расскажите нам еще раз, что вы видели, — велела Чепухинда.

— Я ж говорил, — забубнил Рой Брызг. — Гоблины это были. Я их и раньше видал. Следили они, поди, за мной. Стоят, значить, они у повозки, в костюмчиках шуруют, двое напялили шкуру конячью, а как нас увидели, пустились наутек, а она ка-а-ак сиганет, да прямиком на коника и приземлилась, и они в лес поскакали, а Ромео мой за ними! Очень уж он у меня охоч до барышень, — прибавил он с печальной гордостью.

— Умом только не блещет, — сказала Чепухинда. — Не смог настоящую лошадь от карнавальной отличить.

— Все равно он мне как родненький, — всхлипнул Рой Брызг. — Бродит сейчас где-то в снегу, мерзнет, терзается. Тоскую я по нему.

Он достал грязный носовой платок и высморкался.

— Не понимаю, чего вы жалуетесь, — вмешалась Крысоловка. — У вас всего-навсего пропал влюбленный тяжеловоз. А мы лишились незаменимого костюма и режиссера, а у нас завтра премьера.

При мысли о завтрашнем у всех свело животы.

— Что будем делать? — озабоченно спросила Вертихвостка. — Я хочу сказать, вдруг Пачкуля не объявится? Кто проведет сегодняшнюю генеральную репетицию, кто будет нами командовать, и приструнивать «Непутевых ребят», и принимать все решения? Кто-то должен быть главным.

Повисла напряженная тишина. Даже Чепухинда, похоже, занервничала. Она-то, конечно, предводительница, но постановкой, вне всякого сомнения, руководила Пачкуля.

— Мы справимся без Пачкули? Думаете, надо отменить спектакль?

Вертихвостка озвучила вопрос, который был у всех на уме.

— Отменить? — донесся голос из дверей. Все аж подпрыгнули. — Отменить? Фы что, с ума сойти?

Это был Хьюго.

Он просеменил по проходу и влез на сцену. Глаза у хомяка сверкали. Взобравшись на пустующий Пачкулин стул, он обвел суровым взглядом всю компанию.

— Ах фот как! — набросился он на ведьм. — Сначит, так фы благодарить госпошу за фее ее труды? Одна маленькая проплема — и фы хотеть отменять? Нет, я гофорить! Нет, нет, нет! Моя госпоша иметь мечту. Она мечтать, што наша феликая пантомима фойти ф историю! И фот, когда она нушдаться ф нас больше фсего, фы распускать нюня и гофорить, что надо фее отменить! Тьфу!

Какое-то время все пристыженно молчали и переглядывались.

Грымза прочистила горло.

— Ну, если так на это посмотреть…

— Конефно, так посмотреть! Госпоша пропала, ну и што? Она обязательно фернуться. А пока — шоу толшно протолшаться.

— Так-то оно так, — сказала Чепухинда. — Но кто будет режиссером?

— Я, — просто ответил Хьюго. — Пачкуля, она гофорить мне: «Хьюго, если со мной што случаться, ты будь решиссер фместо меня».

Он скрестил лапки за спиной. Пачкуля, конечно, ничего такого не говорила, но попробовать стоило.

В зале поднялся гул. В целом воодушевляющую речь Хьюго приняли хорошо, но его последнее заявление вызвало смешанную реакцию. Не все горели желанием следовать указаниям режиссера-хомяка.

— Проголосуем, — решила Чепухинда. — Кто за то, чтобы шоу продолжалось, поднимите руки.

Все руки взмыли вверх.

— А кто считает, что сможет руководить постановкой лучше Хьюго?

Руки попадали, как листья осенью.

— Тогда решено, — сказала Чепухинда. — Хьюго назначается новым режиссером, и все должны его слушаться, кроме меня, потому что я предводительница и могу делать что хочу.

— А как быть с костюмами? — спросила Мымра. — Некоторые упали в снег и испачкались. И пара мечей размокла.

— Костюмы мы отстирать, мечи мы починить, — живо сказал новый режиссер.

— А что с карнавальной лошадью? — поинтересовалась Вертихвостка.

— Нет проплем. Фыкитывать ее ис пьесы.

— А как же Туту? Теперь у нее нет роли.

Все посмотрели на Туту, которая вся как-то съежилась, погрустнела и стала сама на себя не похожа.

— Мы поручить ей што-то тругое, — заявил Хьюго. — Она мошет быть капельдинершей. Укасыфать зрителям их места. С большим, ярким фонариком. И протафать морошенку в антракте.

Идея была гениальная. Туту мгновенно расплылась в огромной счастливой улыбке. Большой фонарик и мороженое! Ура! С таким добром можно разгуляться. Она залезла на стул и исполнила маленький задорный танец, а потом с серьезным видом встала на голову.

— Приятно видеть, что она вошла в норму, — заметила Крысоловка, и все с ней согласились.

— Итак, — сказал Хьюго. — Решено. Сефотня у нас генеральная репетиция, как и планирофаться. А зафтра — премьера!

Улыбаясь и болтая, ведьмы отодвигали свои стулья, собравшись уходить.

— Минуточку. — Чепухинда подняла руку. Все вздохнули и расселись обратно по местам. — Я, как и вы все, озабочена пантомимой, но гоблины совсем распоясались, и спускать им этот случай с рук нельзя. Я бы не стала той, кем стала, если бы все гоблинам спускала с рук. Надо их поймать и наказать как следует.

— Вообще-то она права, — забормотали ведьмы. — Надо бы, надо бы.

— За Пачкулю я особенно не переживаю, — продолжала Чепухинда, — я уверена, что Хьюго прав и рано или поздно она объявится, — но костюм лошади нужно вернуть. Он очень дорогой, а в случае повреждения или утери нам придется за него платить.

Тут снова открылась дверь. На сей раз вошла Шельма. По какой-то причине она была ужасно довольна собой.

— Всем привет, — прочирикала она. — Пардон за опоздание. У меня было очень важное дело. Девочки, я нашла решение всех наших проблем. Знакомьтесь — Дикарь Вилли Енот, знаменитый следопыт и наемник и мой кузен. Вилли, покажись и скажи «здрасьте».

Шельма отошла в сторону. За ней, скрестив руки на груди и широко расставив короткие крепкие ножки, стоял гном. На нем были штаны из оленьей кожи, куртка на меху и потертые ковбойские сапоги. На голове — меховая шапка с болтающимся сзади енотовым хвостом. На одном плече у гнома висело лассо, на другом — мушкет. На лице его буйно произрастала самая большая и колтунистая рыжая борода, какую только способно породить гномье лицо. В таких бородах обычно заводится живность.

— Здоров, — сказал Дикарь Вилли Енот.

Все таращили глаза на неожиданного гостя.

— Вилли согласился нам помочь, — беззаботно пояснила Шельма. — Он брат-близнец кузена Пьера. Разве я вам о нем не рассказывала?

— Что-то не припоминаю, — с сомнением произнесла Чепухинда. — Шельма, твой колодец седьмой воды на киселе поистине неисчерпаем. Брат-близнец Пьера, говоришь?

— Именно. Пьер избрал кулинарную стезю, а Вилли — э-э — дикарскую. Правда, Вилли?

— Типтого, — сказал Вилли и сплюнул на пол.

— Да, — продолжала Шельма. — Он живет в дебрях Туманных гор. Охотится, стреляет, рыбачит, так, Вилли? В любую погоду он бродит по лесам, спит под открытым небом, общается с природой, моется в студеных горных ручьях, ест фасоль и так далее. Он услышал о несчастном случае с бедным кузеном Пьером и спустился с гор, чтобы его навестить, правда, Вилли?

— Типтого.

— А он не болтлив, — заметила Чепухинда.

— Понимаете ли, ему редко приходится разговаривать, — объяснила Шельма. — Высоко в горах, совсем один, лишь звезды в небе составляют ему компанию. Ест бобы…

— Да, да, — нетерпеливо перебила ее Чепухинда. — Про бобы я знаю. Чего я не знаю, так это что он тут делает. У нас дел по горло, а ты хочешь, чтобы мы твоих родственников развлекали.

— Что он тут делает? — воскликнула Шельма. — Разве это не очевидно? Он пойдет по следу Пачкули и карнавальной лошади.

— Фот и отлично! — закричал Хьюго. — Фее улашено.

— А что ж мой Ромео? — с жаром спросил Рой Брызг. — Его он тоже может разыскать?

— Конечно. Он все что угодно может найти, правда, Вилли?

— Типтого, — проворчал Вилли. — От мого зоркого глазу ни одна тварь не укроется, — прибавил он.

— Это правда, — с гордостью кивнула Шельма. — В горах он легенда. Покажи им свои шрамы, Вилли.

Легенду не надо было просить дважды. Он закатал рукав и продемонстрировал предплечье.

— Видали? Енто злобный медведюга гризли кусман от моей руки отчекрыжил. А енто — следы зубов гориллы. А вот тута, на запястье, енто гремучник в меня свои ядовитые клычищи повтыкал. Больше уж не придется ему кусаться, паразиту. Ели когда-нибудь гремучую змеюку? Эх и вкуснотища, особливо если в бобовую похлебку порубать.

Ползучка Стив вздрогнул и потихоньку заполз в Вертихвосткину кофту.

— Спасибо, мистер Енот, — торопливо сказала Чепухинда. — Не сомневаюсь, что у вас большой опыт общения с дикими животными. Но наша карнавальная лошадь — другого поля ягода. Я испробовала все сильнейшие заклинания, но…