Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Обожаю танцевать под открытым небом, — чуть расстроено вздохнула Тесс.

Ардан едва заметно улыбнулся. Милар был прав…

— Прислушайся.

— К чему?

— Т-с-с, — Арди приложил палец к губам и развернул девушку лицом к зданию, находившемуся через сквер, разделявший апсид набережной и улицу.

Там, около входа, скучала вывеска « пятничные танцы». И, кажется, именно туда их и отправлял капитан второй канцелярии.

Из приоткрытых дверей звучала мягкая мелодия.

Куда-то подевался страх, который Ардан испытывал всякий раз, когда ему приходилось танцевать.

Он протянул руку.

— Разрешите вас пригласить, — игриво-официально предложил Арди.

— Извольте, — столь же напыщенно, пародируя придворную госпожу, ответила Тесс.

Они засмеялись и поднялись на подиум. Он положил правую руку ей на талию; она вложила левую ему в ладонь, свободной дотрагиваясь до спины.

И они закружили на тот же манер, что и во Дворце Царей Прошлого.

Раз-два-три.

Раз-два-три.

Снег под их ногами, словно по-волшебству, разлетался ворохом блестящей пыли, обнажая доски подиума. А может и действительно — по-волшебству. Но ни Тесс, ни Ардан, не обращали на это внимания.

Они слушали музыку и кружили, в одиночестве, на набережной. Над их головами отчего-то зажглись лампочки, отсоединенные от линии Лей-кабелей. Слегка мерцая во мгле, их свет чем-то напоминал мигание летних звезд.

И легкая музыка парила рядом.

— А как ты поняла, что хочешь петь? — спросил Арди, вглядываясь в зеленые глаза и совсем не опасаясь своего Взгляда Ведьмы.

Отчего-то он знал, непреложно и точно, что ничего не произойдет и он не нырнет в душу Тесс.

— На праздниках, когда собиралась вся семья, я подпевала матушке, а та музицировала на рояле, — Тесс, в свою очередь, не сводила взгляда с его лица. — И когда я пела, то люди вокруг… у них будто зажигались огоньки в глазах. Пусть на пару минут, Арди, но они исчезали из того мира, в котором все мы живем. И отправлялись куда-то туда, где им хорошо, свободно, легко. А вместе с ними — и мне тоже. Так я и полюбила петь. Может из-за того, как чувствую себя на сцене, а может потому, как чувствуют себя другие люди. Не знаю, если честно…

Она отвернулась и отстранилась, отнимая ладонь с его спины и отводя его руку от своей талии. Лампочки над ними потухли, снег вновь укрыл дощатый пол, а музыка, лившаяся из далекого здания, откуда они никак не могли её услышать, смолкла.

— Тесс, я…

— Не надо, Арди, — она отвернулась. — Я выросла в семье военных и всегда узнаю глаза военного.

— Я не военный, — возразил Ардан.

— Поживешь в Метрополии еще немного и тоже сможешь сходу определять автомобили второй канцелярии, — чуть грустно парировала она. — Я видела, как страдает матушка каждый раз, когда отец или братья уходили на службу. Да и сама… тоже. Я не хочу больше испытывать такого, Арди.

Ардан встал, как вкопанный. Сердце снова бешено стучало, пытаясь пробить грудь, а липкие, холодные пальцы, как в детстве, сжимали его горло.

— И ты Имперский маг, а я просто пою в бандитском баре… — её голос слегка дрогнул. — И младше меня почти на два года…

Она сделала шаг в сторону лесенки, спускавшейся от заснеженного подиума к скверу.

— Пойдем домой, Арди, — сломанным голосом позвала Тесс. — Мы, все же, не в сказке, а Метрополия совсем не лавка фокусника…

Она отпустила его руку и уже подошла к краю подиума. И в этот момент Ардан внезапно осознал, что если Тесс спуститься, то они уже больше не прогуляются вместе по городу. А в один из вечеров, когда он будет корпеть над чертежами и, порой, глядеть в окно, то у « Брюса» остановится дорогой автомобиль, шофер откроет дверь и Тесс, бросив в сторону эркера прощальный, чуть грустный взгляд, сядет внутрь и никогда не вернется.

И еще Ардан понимал, что так оно будет лучше. Лучше, если этот зимний, холодный вечер, станет для них мимолетным воспоминанием.

Таким же, как волшебная сладкая вата и танец на обледенелых досках у берега замерзшей, черной реки.

Лучше для них обоих.

Да, пожалуй…

Ардан подошел, схватил её за плечи, развернул и посмотрел в глаза. Тесс не сказала ни слова. Лишь так же, как и сам Ардан, смотрела ему в глаза.

Она тоже понимала все это.

То, что будет лучше по отдельности. Каждый — в своем собственном мире.

— Ну и пусть, — только и сказал Ардан и, наклонившись, сомкнул их губы в мягком, сладком поцелуе.

Тесс выронила сумочку и обвила руками его шею, притягивая ниже. Так они и стояли, обнявшись, замерев в поцелуе, а вокруг танцевала призрачная, снежная метель.

Раз-два-три. Раз-два-три.

Мигали звездами отключенные от сети лампочки. И из далекого здания, скрытого за сквером, снова звучала легкая мелодия.

Но они не замечали этого. Не замечали ничего, кроме друг друга, движения их губ и стука их сердец.

Так же, как не заметили и темный силуэт, спрятавшийся за деревьями.

— Ты чего такой радостный? — Елена, отложив ложку, с которой кормила Бориса мясным, горячим супом, посмотрела на Ардана.

А тот сидел в кресле и, как ему казалось, с каменным лицом читал главу учебника магической инженерии, пояснявшей структуру высоко нагруженных массивов, которые использовались начиная со второй звезды.

Те не являлись каким-то отдельным типом или подтипом, а скорее характеризовались структурной особенностью, проявлявшейся во множественном слиянии свойств.

Борис, которому врачи размотали лицо и шею, вгляделся в глупую, мечтательную улыбку Ардана и уважительно хмыкнул:

— Молодец… — прохрипел он через легкое недомогание. — А я уж боялся, что струсишь.

— Да мне кто-нибудь уже объяснит, что тут происходит⁈