Так говорил Сталин. Беседы с вождём - Анатолий Гусев

Верно, что тон моих статей в «Брдзола» несколько иной, спокойный. Спокойный тон был... Я тогда тянул в профессуру — хотел поступить в университет. Кецховели меня за это ругал. Батумские расстрелы перевернули все во мне. Я начал ругаться... Тон изменился...

Батумская листовка («Товарищи») — моя. Там больше некому было писать. Но я ее вычеркнул... Осталась в томе только прокламация «9 марта», имеющая историческое значение.

В «Кавказском Рабочем Листке» писали Спандарян и я. Правильно, что статьи «Эпизод великой русской революции» и «Елисаветпольские события» — не мои. Статья «Тифлис, 20 ноября» — моя. Это я помню.

Статьи «Анархизм или социализм?» не были окончены... Заметки, которые я сделал, имея в виду писать дальше, при обыске в Баку затерялись. Да и надобность в продолжении отпала. Анархистов скоро не оказалось. Они появились в Тифлисе как-то налетом... В этой работе есть одно неправильное, устарелое положение. Раньше революционные социал-демократы обуславливали возможность социалистической революции наличием большинства пролетариата в стране. Потом мы это условие выкинули. Это надо было оговорить, что я и сделал. Первый вариант «Анархизма или социализма?» отнесен в приложения. Из двух предисловий к двум разным вариантам сделано одно...

Кое-что не найдено. Прежде всего, программа занятий в кружках. Дело было в 1898 году. Программа, по которой кружки занимались, была трафаретная. Сначала пропагандист рассказывал о первобытном коммунизме. На смену первобытному коммунизму наступила эпоха рабства. Потом капитализм. Таким образом, общественный строй менялся. Точно так же на смену капитализма должен прийти социализм... Я все это изменил. Программу построил иначе. Первой темой была такая: «Почему мы бедны, хотя все создаем?» Вторая тема: «Почему мы бесправны?» и т.д. Потом давалась историческая справка. Новая программа рабочим очень понравилась. Вано Стуруа еще с одним рабочим (тов. Сталин называл фамилию и второго рабочего, но я плохо расслышал, кажется, Ниниа) размножили программу и раздали кружкам. Пропаганда стала вестись потом по этой программе. Она разошлась во многих экземплярах. Хорошо было бы найти эту программу...

Не могут еще найти мое «Кредо». Дело было в 1904 году. Тогда я только что вернулся из ссылки. Знакомых старых работников в Тифлисе не оказалось: одни были отправлены в ссылку, другие находились в тюрьме. В Тифлис понаехали новые люди — студенты из Риги, из Томска и других мест. Они приняли меня в штыки. Хотя низовые работники и середняки знали меня хорошо. Я однажды сказал: плоха у вас организационная сторона, пропаганда еще ведется, а организация дела слаба. На меня донесли, сказали еще, что «Искру» ругает... Мне за это «припаяли»... и потребовали: пусть Сталин напишет свое «Кредо». Я такое «Кредо» написал. Помню, в нем были разделы: теория, практика, организация... Потом это «Кредо» распространялось в организации. (За несколько дней до этой беседы передавали, что тов. Сталин будто бы даже помнил, что передал 70 экземпляров «Кредо» одному армянину, работнику Союзного комитета, кажется, как потом было с ним уточнено, Шавердову Дакуш. — В.М.)...

* * *

Спустя некоторое время с речью в «защиту» т. Кружкова выступил т. Шария. Он стал оспаривать мое заявление о том, что перевод первого тома был уже готов... и прочее. Защита вышла декларативной и малоубедительной.

То ли вскоре после выступления т. Шария, то ли раньше этого тов. Сталин, как бы в защиту меня, сказал, имея в виду мое незнание грузинского языка:

— Он меньше вооружен.

Я снова попросил разрешения сказать несколько слов. Товарищ Сталин вопросительно посмотрел, как бы говоря: стоит ли возражать? Я оговорился, что возражать т. Шария я не собираюсь, а хочу назвать некоторые неизвестные работы. Мне было разрешено высказаться.

— Если вошедшие в том две статьи из «Брдзола», — сказал я, — принадлежат тов. Сталину, то...

Здесь тов. Сталин бросил реплику:

— Эти статьи — мои, я хорошо помню, как их писал...

— ...То ему же, — продолжал я, — В № 2-3 «Брдзола» должна принадлежать еще одна статья — «Рабочее движение на Кавказе в 1898—1899 гг.». Большая, интересная, принципиальная статья. Затем есть три письма И.Сталина периода 1904-1905 годов за подписью Вано, адресованные В.И. Ленину и Н.К. Крупской. Поскольку найдены пока только два письма тов. Сталина из Кутаиса, относящиеся к этому времени, то и названные три письма желательно бы видеть в томе.

Тов. Сталин заинтересовался этими материалами. Я отнес ему № 2-3 «Брдзола» с упомянутой мною статьей, а т. Кружков передал письма, о которых шла речь. Тов. Сталин некоторое время просматривал и «Брдзола» и письма, а потом сказал:

— Это надо посмотреть.

Через день ему были переданы фотокопии названных писем. Спустя некоторое время тов. Сталин вернул их в ИМЭЛ с надписью на обложке: «Не печатать».

Тут же он рассказал, что в 1904-1905 годах была большая переписка с Лениным. Летом 1905 года, по приезде в Чиатура, тов. Сталин написал большое письмо В.И. Ленину по вопросу о демократическом централизме, в свя- зи с решениями только что состоявшегося III съезда партии по организационным вопросам. Одновременно ему на месте пришлось предпринять некоторые действия, не вполне согласовывающиеся с решениями съезда.

—  Нарушил устав, накажите,— писал тов. Сталин. Тов. Сталин хотел заручиться мнением В.И. Ленина по этому вопросу. Ленин тогда на его письмо не ответил. Но при встрече с В.И. Лениным на съезде партии тов. Сталин в беседе с ним вернулся к теме своего письма и получил полное подтверждение правильности как своих действий в организационно-партийном вопросе в Чиатура, так и правильности своей точки зрения...

Кажется, дальше тов. Сталин сам поставил вопрос о тираже первого тома.

— Тысяч 30-40 будет достаточно, — сказал он.

— Сочинения В.И. Ленина печатаются в тираже 500 тысяч экземпляров,— сказал кто-то из присутствующих.

— То Ленин, а то я, — ответил на это тов. Сталин.

Все запротестовали, был назван слишком малый тираж для первого тома.

— Я смотрю на дело по существу, — сказал тов. Сталин. — Работы, составляющие первый том, теперь имеют историческое значение, ну еще биографическое. Об этом же у меня потом было лучше сказано. Все это я оговариваю в своем предисловии. Эти произведения не для руководства. То, что нужно для руководства, надо издавать в большем тираже.

— Надо подумать о читателе,— стали доказывать ему, — очереди будут в библиотеках за книжкой. Нельзя печатать разными тиражами разные тома.

— С бумагой у нас теперь стало лучше, — говорит тов. Александров.

— Хорошо, 100 тысяч достаточно,— уступил несколько тов. Сталин. — Бумага нужна для областных га- зет. А ведь их стыдно в руки взять — листочки. Разве плохой город Курск? Хороший город. Разве плохой город Орел? Тоже хороший город. А ни тот, ни другой газет приличных не имеют.

— Одних библиотек у нас 75 тысяч, — дают справку товарищи из Управления пропаганды.

— Потому и книг у нас на рынке нет, что они все по библиотекам распределяются, — ответил на это тов. Сталин.

Когда опять зашла речь о переводах статей, дополняющих второй том, тов. Сталин сказал:

— Пусть это грузины сделают.

Сталин сказал, между прочим, что вся трудность подготовки издания заключалась в первом и втором — переводных томах, последующие тома — перепечатки и потому трудностей представлять не будут.

Снова всплыл вопрос о тираже.

—  Хорошо, пусть будет 300 тысяч, поскольку говорят, что тома нельзя печатать разным тиражом, — твердо сказал тов. Сталин, давая понять, что больше «уступок» не будет...

Тов. Кружков спросил мнение тов. Сталина об «аппарате» тома. Вопрос не сразу был понят: термин «аппарат» — едва ли не специфически имэловский. Кто-то пояснил:

— То есть примечания в томе...

— Ах, примечания? Некоторые из них я читал, ничего, как будто подходят...

— Нужны ли они? — продолжает спрашивать т. Кружков.

— Примечания нужны, — говорит тов. Сталин. — События, о которых говорится, зачастую малоизвестные, происходили давно. Нужно пояснить их современному читателю.

— Может быть, примечания делать покороче? Мы к Сочинениям В.И. Ленина даем совсем небольшие, — добивается упорно т. Кружков, стремясь, должно быть, «облегчить» задачу Института в отношении составления примечаний. Тов. Сталин в этот момент направился к своему рабочему столу и на этот вопрос уже не ответил...

Тов. Сталин высказался также за то, чтобы в каждом томе в среднем было 300—360 страниц. В предисловии к изданию не надо называть, какие произведения входят в том, а только указывать, к какому периоду они относятся.

— Какой лучше формат томов?

— Мне нравится, — говорит тов. Сталин, — небольшой формат, такой, как томики В.И. Ленина. Можно книжку положить в карман...