Обожженная - Кристин Каст

— Пожалуйста, уходи. Я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадал, — сказала она.

Эти искренние, простые и самоотверженные слова помогли Рефаиму решиться.

— Я сказал, что она моя. Ты чувствуешь это и знаешь, что я говорю правду. Значит, я могу уплатить долг за нее, — сказал он.

— Нет! — вскрикнула Стиви Рей.

— Подумай хорошенько, прежде чем предлагать такое, сын Калоны. Я не убью ее. Она обязана уплатить мне долг крови, а не долг жизни. Я верну ее тебе, когда закончу трапезу.

Рефаима затошнило от этих слов. Тьма хотела питаться Стиви Рей, словно чудовищная пиявка. Она хотела лизать ее исполосованную порезами кожу, наслаждаясь железистым привкусом теплой крови — их общей крови, навечно соединенной Запечатлением!

— Возьми мою кровь. Я заплачу ее долг, — повторил Рефаим.

— Ты истинный сын своего отца. Подобно ему ты хочешь защитить существо, которое никогда не даст тебе того, чего ты больше всего жаждешь. Но быть по-твоему. Я приму от тебя оплату этого долга. Освободите ее! — приказал бык.

Острые, как лезвия, щупальца тьмы отхлынули от Стиви Рей, и она тут же рухнула на пропитанную кровью траву, как будто только эти черные мучители удерживали ее на ногах.

Рефаим хотел броситься ей на помощь, но черные змеевидные нити вновь высвободились из окружавших быка мрака и теней. С нездешней быстротой они метнулись к пересмешнику и оплели его ноги.

Он не вскрикнул, хотя ему очень хотелось это сделать. Превозмогая неистовую боль, Рефаим собрал все силы и крикнул Красной:

— Возвращайся в Дом Ночи!

Он видел, как Стиви Рей попыталась встать, но поскользнулась на луже собственной крови и, плача, упала на землю. Глаза их встретились.

Рефаим рванулся к ней, расправив крылья, готовый вырваться из черной паутины и вынести ее из круга.

Но тут черное щупальце обвилось вокруг тугого бицепса его только что исцелившейся правой руки, прорезав ее почти на дюйм в глубину. А потом из темноты на него набросилась еще одна змея, и Рефаим рухнул на землю, не сумев сдержать крика, когда та присосалась к его спине под крыльями и принялась злобно терзать его живую плоть.

— Рефаим! — рыдала Стиви Рей.

Он не видел быка, но чувствовал, как земля задрожала под его тяжелой поступью. Повернув голову, сквозь застилающую глаза боль Рефаим увидел, что Стиви Рей пытается подползти к нему. Он хотел приказать ей убираться, сделать хоть что-то, лишь бы она убежала. Но когда язык быка приник к ране на его лодыжке, и жгучая боль пронзила все его тело, вдруг понял, что Стиви Рей вовсе не ползет к нему.

Она стояла на четвереньках, прижимая руки и колени к земле. Она была вся в крови, руки ее дрожали, но к мертвенно-бледным щекам уже начал возвращаться цвет. И тут с каким-то невероятным облегчением Рефаим вдруг догадался, что Красная вытягивает из земли силу. Теперь она сумеет выбраться из круга и убежать в безопасное место!

— Я уже забыл сладость крови Бессмертного, — Рефаима обдало гнилостным дыханием быка. — В крови вампирки был лишь слабый привкус этого блаженства. Я буду пить и пить из тебя, сын Калоны. Сегодня ночью ты одолжил силу у Тьмы, так что твой долг гораздо больше долга девчонки, с которой ты связан кровью.

Рефаим не удостоил его взглядом. В какой-то момент черные нити, полосовавшие его тело, подняли его в воздух и перевернули так, что он прижался щекой к земле. Он лежал и смотрел на Стиви Рей, а бык склонил свою тяжелую голову и принялся жадно пить из глубокой раны у основания кровоточащих крыльев пересмешника.

Страшная боль, которой Рефаим никогда прежде не испытывал, пронзила его. Он не хотел кричать. Не хотел корчиться от боли. Но не смог сдержаться. Лишь глаза Стиви Рей удерживали птицечеловека от того, чтобы потерять сознание, отдавшись Тьме, которая продолжала пить его кровь, бесконечно терзая тело.

Когда Стиви Рей встала, вскинув руки, Рефаим решил, будто у него уже начались галлюцинации — настолько сильной, могущественной и гневной она выглядела. В руке у Красной была зажата какая-то длинная дымящаяся плеть.

— Я уже сделала это однажды. Сделаю еще раз!

Голос ее долетал до Рефаима словно издалека, и все-таки он показался ему очень сильным. Он удивился было, почему бык не пытается остановить Стиви Рей, но громкие стоны наслаждения, издаваемые Тьмой, и раздирающая боль в спине быстро подсказали ему ответ.

Забыв обо всем на свете, бык жадно лакал дурманящую кровь Бессмертного.

«Пусть пьет, пусть только позволит ей уйти», — из последних сил взмолился Рефаим всем богам, которые только могли его услышать.

— Мой круг пока не разорван, — быстро и четко произнесла Стиви Рей. — Рефаим и этот отвратительный бык пришли сюда по моему зову. Поэтому силой Земли, я призываю другого быка — того, который вечно сражается с этим. Я обещаю отдать ему все, что он попросит, пусть только спасет моего ворона-пересмешника от этой твари!

В тот же миг дымную завесу тьмы перед Стиви Рей прорезала ослепительная вспышка света, и чудовищный бык оторвался от Рефаима. Пересмешник увидел, как глаза Красной изумленно расширились, а потом она улыбнулась и расхохоталась в голос, весело воскликнув:

— Да! Я заплачу эту цену! Ой, божечки, ну просто глазам своим не верю. Ты такой черный и такой красивый!

Белый бык, все еще стоявший над Рефаимом, громко заревел. Черные змеи начали отползать от Рефаима, устремившись к Стиви Рей, и пересмешник открыл было рот, чтобы предупредить ее, но Стиви Рей смело шагнула в луч света.

Раздался звук, похожий на удар грома, а затем дым прорезала еще одна вспышка света, и из нее выступил другой огромный бык — и если первый был сама белизна, то этот был сама чернота. Но тьма этого быка не имела ничего общего с липкими черными тенями, разбегавшимися от него во все стороны.

Шкура его была черной, как ночное небо, усыпанное сияющими звездами, и эта темнота была глубокой, загадочной и невыносимо прекрасной.

На миг черный бык встретился с глазами Рефаима, и у того перехватило дыхание. Никогда в жизни он не видел такой доброты, и даже не знал, что она существует.

«Не дай ей сделать неправильный выбор, — раздался в его голове незнакомый голос, столь же глубокий и могучий, как и голос первого быка, но при этом исполненный сострадания и милости. — Потому что, стоишь ты того или нет, но она заплатила за тебя выкуп».

Черный бык наклонил могучую голову и отогнал белого от тела Рефаима. С оглушительным грохотом быки столкнулись рогами, а затем наступила столь же оглушительная тьма.

Извивающиеся щупальца тьмы рассеялись, как роса под летним солнцем. Но не успела Стиви Рей броситься перед Рефаимом на колени, как в круг ворвался недолетка с занесенным для удара ножом.