Конец света на «бис» - Владимир Контровский

Увидев комбата, отрапортовал:

– Товарищ капитан, расчет пусковой равняет площадку для обеспечения горизонтального уровня! А, вот уже сровняли! Давай, заезжай! – крикнул он мехводу.

– Лейтенант, нормально, продолжай командовать, – сказал капитан. Потом подошел к НРНР и тихо произнес: – Присмотри за ним, подскажи, если что. Я в машине управления.

Но Борис, начальник стартового отделения второй пусковой установки, нормально себя совершенно не чувствовал. Ему было страшно. Страшно до одури. Меньше трех месяцев назад жизнь казалась спокойной и безоблачной. Он с отличием окончил институт, был одним из первых на распределении, выбрал хорошее место работы – в конструкторское бюро завода N455, всего в семи километрах от Москвы, в Калининграде. И вдруг он оказался на западной границе ГДР, рядом с пусковой ракетной установкой. И вдобавок, на этой установке стоит ракета с ядерной боевой частью в триста килотонн! И всем этим он должен командовать! Все многочисленные тренировки стали казаться пустяшными по сравнению с тем, что ему предстояло сделать.

Сделав глубокий вдох-выдох, он сказал себе: «Слушай, если ты будешь трястись и дальше, ты ничего не изменишь, только опозоришься на глазах людей, за которых ты отвечаешь. Давай, начинай командовать – в конце концов, можно спросить совета у старшины, если ты от волнения что-то забудешь».

– Расчет, цель авиабаза бундесвера «Витмундхаффен», готовность номер один, к бою!

– Расставить приборы наведения!

Расчет нестройно крикнул обычное «Есть, к бою!» и разбежался по местам. Старшина Негруца, как начальник расчета наведения ракеты, начал подавать из пусковой здоровенные ящики с комплектом приборов наведения второму и третьему номерам.

– Пятый номер, крен!

– Крен в норме.

– Первый, настроить СПО[70] на пуск!

– Расчет наведения, расставить приборы!

– Приготовить ракету к подъему!

– СПО на пуск настроено! – доложил первый номер. С удивлением обнаружив, что четкие ответы расчета его успокаивают, Борис на автомате продолжил:

– Состыковать стол!

Первый и четвертый номера расчета мухой взлетели на корму пусковой установки, встав по бокам от стабилизаторов ракеты.

– Расстопорить стол! Развернуть стол!

Номера начали крутить здоровенные стальные стяжки, приводя стол не менее здоровенными винтовыми шпильками в нужное положение.

– Подвести стол! Застопорить стол! Ввернуть ветровые болты и ослабить на пол-оборота! Доложить о готовности к подъему!

Последовал нестройный хор голосов расчета:

– К подъему готов!

Пятый и шестой номера отдали ему четыре красные заглушки, в походном положении закрывающие приемники баровысотомера ракеты.

«Так, – подумал Борис, – теперь проверка. Стол, вижу, состыкован, болты на месте. Черт, а родители мои ни хрена не знают! Спокойно, не расслабляемся… СПО, давление в манометрах десять и двадцать, все нормально… Крен – норма, теперь залезть на ПУ… Так, стрела расконтрена, стяжка уложена и закреплена. Термочехол… как неохота к этой млятской голове близко подходить… ага из походного расшнурован, трос с чекой к нему есть, закреплен… Заглушки – вот они, все четыре, у меня в руке… А с другой стороны, они ж ведь на Камчатке, в Мильково. Что им может угрожать? Там из целей – только учебка мотострелкового полка в паре километрах от села! Так, слазим с ПУ, теперь в кабину… СО, что с готовностью? Готов! Теперь осмотр ПУ с правой стороны, это уж для проформы… Или угрожает? Да ну на хрен, станут янки ядреный боеприпас тратить на какую-то сраную учебку… Максимум пару фугасок от штурмовика с какого-нибудь «Констеллейшна»… Написать бы им, да какое там письмо… Все, осмотр заканчиваем. И мысли все посторонние тоже».

Батарея на стартовой позиции

– Поднять ракету!

Первый номер нажал тумблер на пульте, и шеститонная махина медленно поползла вверх. Борис с удивлением увидел, что от соседней установки его расчет не отстал. Резкий стук ударил всех по нервам.

– Разъем Ш39 сработал, лючок закрылся! – весело выкрикнул пятый номер.

«Уф, – подумал Борис, – это всего-то вышел из контакта разъем обогрева боеголовки, а чего пятый такой радостный? Хотя понятно с чего, мехводам теперь делать нечего – до самого пуска. До ПУСКА! Неужели дойдет до ЭТОГО? А Оксана, она же тоже ничего не знает! И работает на оборонном заводе в Киеве… А это основная цель для «Атласа» или «Полариса». Конечно, на заводе есть убежище, да только поможет ли оно? Все, успокоился, и так НРНР уже глазом косит – неужели заметно, как я мандражу? Кстати, как у него дела?». Он подошел к расчету наведения, уже установившему вешки и теодолит.

– Как дела? – тихо спросил он. Начальник расчёта наведения, старшина Георгий Негруца, тридцатипятилетний молдаванин, старожил 159-й бригады, также тихо ответил:

– Нормально, приборы стоят, все выверено. Угол на теодолите проверишь? Ты хорошо командуешь, в прошлом году при Хрущеве пуски делали, еще не так тряслись. Только…

– Только тогда у вас ракета не с ядерной бэче была. И вы были в Кап Яре, а не возле ФРГ?

– Да. Но ты не думай, лейтенант, что тебе одному страшно. Всем страшно, только дураки не боятся. Но дураков в ракетные войска не берут.

– Ракета поднята! – доклад первого номера прервал их тихий разговор.

«Так, – подумал Борис. – Всем страшно, все боятся. Не думай, что ты такой особенный».

– Ослабить захваты! – скомандовал он.

Настала самая ответственная часть подъема. Если вдруг ракета окажется стоящнй с наклоном, то когда первый номер начнет опускать стрелу, она просто вырвет ветровые болты и упадет на расчет. На него. С тремя тоннами азотной кислоты, с почти тонной горючего, которое похлеще керосина. И с ядерной боевой частью в триста килотонн. Борис невольно поежился. «Какого хрена! – вдруг обозлился он на себя. – Я же сам проверял стол и смотрел на кренометр! И, вроде, ракета не прилегла ни к захватам, ни к стреле».

– Развести захваты! Отвести стрелу!

«Ну, точно, и что я ссусь все время? Стоит себе спокойненько… Вот, мля, и стояла бы себе так».

– Опустить стрелу!

Первый номер щелкнул тумблером, стрела пошла вниз.

– Ракету в вертикаль! – Первый и четвертый номера при помощи начальника расчета наведения стали регулировать четыре тарели под стабилизаторами ракеты. – Есть вертикаль!

– Провести генеральные испытания!

– Есть провести гэ-и! – отозвался заскучавший было старший оператор.

– Навести ракету!

Негруца уже закрепил на ракете угломер. Не дожидаясь окончания команды, первый и четвертый номера, повинуясь жестам старшины, начали стальными стяжками крутить стол с ракетой вокруг вертикальной оси. Негруца на угломере стал ловить марку теодолита.

– ГИ норма! – доложил старший оператор (теперь, в основном, пошла его работа).

– Схему в боевое!

– Есть схема в боевом!

– Подготовить к выстрелу систему АПР![71]

– АПР готова!

– Ввести высоту!

– Высота введена! – отрапортовал старший оператор.

– Какая? – негромко спросил Борис.

– Низкий воздушный. Кому-то мало не покажется… – так же тихо ответил оператор.

– Ракета наведена! – «Это уже Негруца. Быстро он, – подумал лейтенант. – Так мы и норматив на «отлично» перекроем». Он уже успокоился. «Делай, что должно, и пусть будет что будет» – так, кажется, сказал кто-то древний. Мда, древний… А что если сегодня история Земли закончится? Нафиг, не заводись. Ты действительно должен делать то, что должен».

– Ввести дальность! – скомандовал Борис оператору и пошел к угломеру проверять углы наведения.

«Угол… все так, как на карточке…».

– Дальность введена! – доложил старший оператор.

Борис метнулся обратно к нему в кабину. «Да, значения циферблатов управления числом поворота шагового электродвигателя автопилота ракеты совпадают с числом на карточке. Число большое, это под триста километров получается… И угол наведения у Негруцы двести пятьдесят с гаком. Ни хрена себе, мы и в самом деле за Гамбург стрелять собрались!». Он хотел подбежать к машине управления, но капитан уже сам вышел к нему.

– Товарищ капитан! Пусковая установка в готовности номер один! – произнёс Борис громким, но внезапно пересохшим голосом.

Начальник расчёта наведения ракеты устанавливает теодолит

– Отлично, лейтенант! Меньше тринадцати минут, ты перекрыл норматив. Батарее оставаться в готовности номер один, ждать команды! Расчетам завтракать сухпаем на своих местах. После завтрака – отрыть щели для укрытия личного состава!

Через полчаса к капитану подошел, прихрамывая, пожилой немец.

– Герр гауптман, битте, – он протянул капитану небольшой листок.

– Что это? – спросил Живодеров.

– Dies ist Rechnung fur Kohle. Это есть счет… за Kohle. Ваш унтерофицир требоваль дым… des Rohres, – он показал на трубу.