Камень черной души - Ирина Александровна Зайцева

в ящике с документами. Привычки бывать в моем кабинете у нее не было раньше. Я, естественно удивился. Но она сказала, что мне с почтой принесли некое письмо для нее, а поскольку меня не было дома, она посчитала возможным забрать его до моего прихода. В руке у нее действительно были открытый конверт и бумага. Эрелла показалась мне взволнованной сверх меры. Я спросил о содержании письма. Она ответила, что ждала приглашения от подруги, а письмо оказалось от другого человека, да еще и с глупым признанием в неземных чувствах. Короче, гадость, которую следует бросить в огонь. Что она и сделала. Спокойно пожелала мне хорошего дня и ушла. Сам не понимаю, что меня зацепило, но я восстановил почти прогоревшую в огне записку. Когда прочел, волосы на голове стали дыбом. Моя дочь просила спасти ее от вселившейся в нее сущности, которая управляла ею. Если верить письму, то несколько минут назад я говорил не со своей дочерью, а с некоей сущностью. Там была еще строчка, что в семейном сейфе лежит ее дневник. В нем я смогу прочесть подробности. — На стол легла изящная книжечка. — Вот этот дневник. Я почел его. Если коротко, исчезновение Надин Иссорли дело рук моей дочери. Мало того, все это время она прятала ее у нас в доме. Тут же план, как стать женой младшего принца, привести его на трон, а после править миром, завоевав все земли. И недавняя запись, что «новая пассия Анри» уйдет следом за предыдущей. Я не нашел ничего лучшего, чем пойти к дочери и объяснить ей суть клятвы верности. Обманом увести ее в подвал, надеть наручи, якобы блокирующие нашу кровную связь. Она поздно поняла, что я слукавил. И тут подселившаяся сущность проявила себя. Первое время она была в ярости. Моя девочка бросалась на решетку двери, как буйнопомешанная. А потом резко успокоилась. — Император протянул стакан воды, видя, что маг едва сдерживает рыдания. Тайлер сделал несколько жадных глотков и продолжил. — Голос был чужой. И этот голос сообщил мне, что маховик запущен. Жертвы намечены. Не пройдет и двух дней, как сбудется пророчество. Черная ведьма вернется и будет жить вечно. Драконов нет, а другим магам с ней не тягаться.

— Кто жертвы? Она не сказала?

— Я спросил. Она ответила, что даже весело, что я буду это знать. Это Надин, Рени и Анри.

— Что? Ну, допустим, Надин была у нее. Но Рени вообще в другом государстве! Принц во дворце, утром завтракали вместе. Эти двое как попали на роль жертв?

— Я задал примерно тот же вопрос.

— И что?

— Надин и Рени выброшены порталами в каком-то аномальном месте. Выхода из него нет. Надин уже истощена до предела, почти труп. А Ваш сын… На нем приворот к Рени. После ее смерти он не проживет дольше трех дней.

— То есть никакого ритуала? Они просто умрут? И ведьма восстанет из пепла?

— Я позволил себе ей не поверить. — Даже в такой ситуации Тайлер был верен себе. Его дотошность иногда ставила императора в тупик. — Она ответила, что со смертью первой жертвы «вот эти браслетики просто пшик! И пропадут. Тогда поверишь?»

— Зная тебя, предположу, что ты пришел не просто рассказать мне все это? Хочешь предложить выход?

— Ник, мы с тобой давно знакомы. Не первый пуд соли вместе доедаем. — Уоррен отрицательно покачал головой. — Нам остается только чудо. Или надеяться на молитвы и вмешательство высших сил.

— Тай, кому, как не тебе знать, что чудеса происходят еще реже, чем вмешательство богов. А они все реже отзываются на молитвы. Но у тебя есть еще козырь?

— Один есть, но он не нравится мне неясностью исхода, его двоякостью. Вряд ли он устроит тебя, но это пока единственное решение.

— Говори.

— С гибелью первой жертвы блокирующие наручи спадут, тут я ведьме верю. В этот момент я должен успеть убить дочь, Ник. До этого момента в моем сердце живет надежда на чудо. После ведьма войдет в силу и я с ней не справлюсь. Но это не все. Сразу же я должен убить себя. Камера за мной должна быть закрыта. А после того, как все произойдет, замурована. Так душа ведьмы не получит нового тела. Да, она получит свои три жертвы, но навечно останется в клетке.

— Мне не нравиться уже начало. Как ты сможешь убить единственного в этом мире близкого тебе человека? Дочь, в которой ты души не чаял?

— Ник, пойми, как только спадут браслеты, это уже будет не моя дочь. Ведьма полностью подчинит ее тело. Ты хотел бы, чтобы твой ребенок пережил такое? Кому из своих детей ты пожелаешь быть запертым в теле, которое подчинено другой сущности. Видеть, как твоими руками твориться зло, и не иметь возможности остановить это. Чувствовать, как сам постепенно растворяешься в этой сущности, подкармливая ее. А так я хотя бы освобожу ее душу из плена. А убить себя будет в разы легче. Жизнь без дочери мне не так ценна. Она для меня все.

— Это точно единственный выход?

— Другого я не вижу.

— Тай, обещай, что будешь ждать до последнего, — Аникетос не хотел терять друга.

— Обещаю, — они обнялись, прощаясь. Маг уже хотел идти, когда император окликнул его.

— Тай, а что ты говорил про неоднозначность исхода? Сможем мы свести к минимуму неблагоприятный исход?

— Попытаться можно. Есть несколько тонких мест. Первое. Если я промедлю хоть миг, ведьма обретет силу, с которой мало кто справится. Тогда мне придется драться. И не факт, что победа будет за мной. Тогда второй жертвой буду я. И ведьме достанется и моя сила Верховного имперского мага. А уж получить третью жертву для полного воплощения ей труда не составит, сам понимаешь.

— Да уж, перспектива. А сильнее тебя в Империи мага нет. Да я даже на твое место никого близко не вижу.

— А вот это выход. Ник, найди мне замену. Готовь ритуал передачи. Если что пойдет не так, останется шанс не выпустить ведьму из камеры. Будет кому наложить печать. И позволит обнулить второй риск.

— Боишься, что кто-то сможет открыть дверь? — Маг утвердительно кивнул. — Я пойду. Когда спадут наручи, я должен быть там.