Перевод с особого - Евгения Михайлова

Светлана и дочь

Светлана не плакала, не теряла сознание. Она просто не верила. Да, это Денис, он там был и что-то видел. Но сейчас и здесь кто-то из них во сне, кто-то в бреду.

– Света, у меня нет таких слов, чтобы рассказать тебе, насколько мне жаль…

– Чего, кого тебе жаль, Денис? – спросила Светлана холодно и почти враждебно. – Ты же сам сказал, что не видел его. Как такое может быть, если ты там был? И потом, разве такие вещи сообщают неофициальные люди, разве это поручают друзьям?.. То, что ты мне говоришь, – это неофициально. Извини, но я не верю. У тебя была тяжелая травма мозга…

– Света, я очень просил, чтобы тебе не сообщали по телефону… Делом занимается полковник Земцов Вячеслав Михайлович, отдел убийств и похищений. Вот его номер в моем телефоне. С ним частный детектив, которого я нанял после того, как на меня напали. Ты можешь позвонить по любому из этих телефонов, я могу позвонить сейчас и передать тебе трубку… Но какая травма какого мозга могла бы мне помешать понять, что мой друг и твой муж умер… Я так тебя понимаю, но я не знаю, что с этим делать.

– Дай мне руки, Денис, – попросила Светлана. – Разреши мне просто их подержать, сжать. Мне нужно почувствовать, что я сама не сплю, жива, на этом свете. Ты прости меня и пойми: не может быть такого, чтобы мой Ники убил себя. Он звонил днем, у него был спокойный голос…

Светлана изо всех сил сжала крупные и теплые руки Дениса. Подняла лицо, долго, пристально смотрела в его глаза.

– О боже! – тихо произнесла она. – У тебя слезы… Это правда. Мне не нужно никому звонить, я не вынесу их голосов, я сама умру от их слов. Спаси меня. Не знаю как, но сделай что-то. Я не знаю, как посмотреть на Катю, не то что выговорить такое.

Денис обнял ее, водил по комнатам, что-то бормотал, пытался усадить в кресло, уложить на диван, заставить выпить воды или какие-то капли. Но Света продолжала двигаться безостановочно: ей казалось, что только так будет стучать ее сердце.

Они, измученные, обессиленные, обнаружили себя на террасе, когда небо уже светлело.

– Это утро! – ужаснулась Светлана. – Скоро проснется Катя. Что нам делать?

– Давай вернемся в кухню и попробуем выпить хотя бы горячей воды. Может, примешь душ, и это поможет тебе подремать пару часов. Столько у тебя есть времени.

Свете удалось одно в это тягучее, безразмерное и беспощадное время. Она уговорила, задавила, погасила свой протест против того, что больше невозможно не принимать. Ее собственная жизнь не может продолжиться с таким бессмысленным, несчастным и безумным протестом. Света и не принадлежит себе сейчас, потому что уже просыпается, открывает ласковые доверчивые глазки – самый главный, последний смысл существования. Теплое, душистое сокровище. Катя никогда не плакала после младенчества. Не было повода. Она ничего не знает о горе! Для Светланы и Никиты это стало высшей целью так называемого воспитания. Для них «воспитание» – это только осмысленная и самозабвенная любовь к ребенку, его покой и радость, все остальное – причинение вреда.

– Денис, – жалобно произнесла Света. – Катя не знает, что такое горе. Как ей сказать?

– А ты покажи ей письмо Никиты. Лучше, чем он, не скажешь. Это слова настолько любящего отца и мужа, что девочка одиннадцати лет может понять.

Утром, когда Катя обычно просыпается, Светлана выпила стакан воды, приняла душ, гладко причесала и стянула сзади резинкой пышные каштановые волосы и стала подниматься на второй этаж, где спальня дочери. Денису мучительно было на нее смотреть, как на человека, который бредет босиком по битому стеклу, и от боли у него останавливалось сердце. Когда Света вошла в комнату Кати, он напряженно стоял, прислушиваясь. Возможно, все будет не так тяжело, как боится Светлана. Ребенок с опытом только любви сможет хотя бы понять неизбежность горя и поверить обожаемому папе, который написал: «любовь не умирает». У детей такой простой и ясный ум, такое яркое воображение…

…Денис даже не сразу понял, что он услышал. Тонкий, пронзительный, непрерывный, отчаянный крик сначала показался тревожной сиреной. Настолько это не было похоже на плач ребенка. Денис никогда такого не слышал. Бросился к лестнице, стал подниматься. Крик начал прорываться словами… Страшными словами.

– Любовь умирает!!! Это вранье! Это ты написала, чтобы меня обмануть. Любовь умирает без папы! Скажи мне, где он сейчас?! Скажи мне, что он меня видит и слышит! Иначе я не смогу прекратить. Мамочка, я больше не смогу разговаривать. Я ничего не могу сделать с тем, что кричит внутри меня. Скажи, что вы все напутали, что ты заболела… Что папа уже едет ко мне…

Денис беспомощно прислонился к стене у входа в спальню Кати. Все, что он был способен придумать… Да, позвонить Насте. Он включил громкую связь, чтобы она послушала крики девочки, потом коротко объяснил, что случилось.

– Пришли мне адрес, маршрут, – быстро произнесла Настя. – Я приеду. Постараюсь без Артема. Это значит, надо попросить Игоря. В такой ситуации одного или с нянькой не оставлю… Господи, Денис, извини, что прервалась. Я Артема вообще не оставлю. Он тут, как-то оказался за моей спиной. Короче, мы приедем вместе. Постараюсь что-то ему объяснить по дороге. Пришли сообщение.

– Не благодарю, – выговорил Денис. – Слова ничего не значат. Они не передадут то, что я сейчас чувствую. Для меня даже твой голос звучит как спасение. Теперь переживаю за Артема.

– Он справится, – уверенно ответила Настя. – Не скажу, конечно, что все у нас всех будет хорошо. Будет плохо и тяжело, но мы будем вместе. Важно это.

Катя кричала долго. Это оказался ее способ борьбы с непереносимой болью. Потом лежала на кровати неподвижно, со стороны казалось, что ребенок тонет в потоке безмолвных слез. Голоса у нее больше не было.

Когда Светлана привела ее вниз, она недоуменно посмотрела на тоненькую рыжую женщину с зелеными глазами и такого же яркого мальчика.

– Кто это? – безучастно прохрипела Катя.

– Артем и Настя, – ступил ей навстречу мальчик. – Мы подумали, что ты нас зовешь. Мы переводчики крика и плача.

Часть шестая

Кого проклинают матери

Мы подруги

Вера с утра поняла, что это не ее день. Не успела выпить кофе, как ей позвонила косметичка, салон которой находится неподалеку от офиса Дениса.

– Привет, Вера.