Сезон страсти - Даниэла Стил

– Ну что ж, – произнесла она вслух, со вздохом поднялась и оглядела комнату. Она была великолепна. Но пора идти, ровно двенадцать тридцать. А вдруг он окажется подонком? Вдруг она ему не понравится и он не захочет ее участия в шоу? Что, если просто захочет выставить ее на посмешище? – Ну и чушь! – Снова сказала она вслух и, улыбаясь, вышла из комнаты.

Ей показалось, что она шла бесконечно долго до главного здания, снова с вожделением глядя на бассейн и теннисный корт. Костюм холодил тело, легкий ветерок слегка трепал волосы, обрамляющие нежное лицо, и она еще раз подумала, что надо было надеть платье или что-нибудь более нарядное. Фелиция прислала ей синее шифоновое платье, но она никогда бы не посмела его надеть: в нем она чувствовала себя голой. Может быть, вечером, когда пойдет на банкет. Банкет. Странное ощущение охватило Кейт – будто она мчалась по шпалам от догоняющего ее скорого поезда.

– Мадам?

Она остановилась перед входом в черную пещеру «Поло Лоундж». Взгляд выхватил из темноты розовые скатерти, уютный бар и несколько красных банкеток. После яркого солнечного света она не могла ничего рассмотреть, но по гулу было понятно, что там множество жующих, разговаривающих и смеющихся людей. У выхода стояла целая батарея телефонов, но никто и не помышлял выходить из зала. Зачем? Можно было попросить телефон прямо на столик и произвести на окружающих впечатление... «Четыреста тысяч? Ты с ума сошел...» Телефоны за столиками гораздо интереснее.

– Мадам? – снова раздалось рядом с ней. Старший официант изучающе смотрел на нее. Вполне хорошенькая, но не так ослепительна, как кинозвезды или девушки по вызову, к которым он привык.

– Я жду мистера Уэйнберга, Стюарта Уэйнберга. И... Старший официант расплылся в улыбке.

– Миссис Харпер? – Она кивнула, не веря своим ушам. – Джентльмены ждут вас на террасе. Мистер Уотерман с мистером Уэйнбергом. – Он заботливо повел Кейт к столику.

Она не могла хорошо разглядеть публику, но ей показалось, что вокруг было много длинных светлых волос, сверкающих браслетов, мужчин в облегающих расстегнутых рубашках и с золотыми цепочками на шее. Как прекрасно снова оказаться на солнечном свете и увидеть знакомое лицо Стю!

– Какая красавица!

Кейт вспыхнула от смущения, а Стю поднялся и тепло, по-братски обнял ее, ласково заглянув в лицо. Они обменялись улыбками.

– Прошу прощения, что опоздала. – Она посмотрела на стол, не позволяя себе взглянуть на другого мужчину, и села на стул, быстро отодвинутый для нее официантом.

– Ты вовсе не опоздала, Кейт. Позволь представить тебе Ника Уотермана. Ник, это Кейт.

Кейт нервно улыбнулась и, пожимая руку Ника, позволила себе наконец на него посмотреть. У него были крупная крепкая рука и ярко-голубые глаза.

– Здравствуйте, Кейт. Я очень рад с вами познакомиться. Стю дал мне почитать вашу книгу, она потрясающая. Даже лучше, чем предыдущая. – Из его глаз на нее хлынул поток лучистого света, и она начала успокаиваться.

– Вы читали мою первую книгу?

Ник кивнул, а она посмотрела на него с удивлением. Он засмеялся.

– Вы думаете, их никто не читает? – с любопытством спросил он.

– Конечно. – Как объяснить, что ты нигде не бываешь, а потому и не знаешь, читают ли твои книги. Тилли прочла и мистер Эрхард, но это не в счет, ведь она сама подарила им книгу. Было невероятно встретить незнакомца, который читал.

– Только не говори это на шоу. – Стю посмотрел на нее с улыбкой и подозвал официанта. – Что ты будешь есть?

– Розовых муравьев, – сказала она шепотом и улыбнулась, Стю захохотал, а Ник с недоумением посмотрел на официанта, который стал записывать заказ в блокнот.

– Муравья для леди?

– Нет, нет. – Кейт тоже начала смеяться. – Я не знаю. Чай со льдом, пожалуйста.

– Чай со льдом? – Стю удивился. – Ты шутишь? Не пьешь совсем?

– Только когда нервничаю. За ленчем пока не буду. Стю с улыбкой взглянул на Уотермана и потрепал Кейт по руке:

– Обещаю, он не будет нападать на тебя, пока не съест свой десерт. – Теперь все вместе рассмеялись.

– На самом деле у меня ощущение, что я уже пьяная. Да, кстати, цветы очень красивые. – Кейт повернулась к Нику Уотерману и почувствовала, как снова краснеет. Она не могла объяснить почему, но с ним она чувствовала себя несколько неловко. В нем была какая-то притягательная сила, заставлявшая смотреть в его глаза, вызывавшая желание дотронуться до его руки, и это пугало Кейт. Было страшно увлечься мужчиной после долгих лет затворничества. Он был таким большим, таким сильным, от него невозможно было оторвать глаз. Да и не хотелось. Вот что ее пугало.

– Как вам Голливуд, Кейт?

Стандартный, вполне обычный вопрос, но она снова почувствовала, что краснеет от его взгляда.

– За два часа я уже переполнена впечатлениями. Он на самом деле такой? Или этот отель своего рода оазис безумия в центре нормального мира?

– Вовсе нет. Скорее всего основной оплот. Чем дальше, тем безумнее и безумнее.

Двое мужчин обменялись понимающими взглядами. Кейт улыбнулась:

– Как вы это выносите?

– Я здесь родился, – с гордостью сказал Стю. – Это у меня в генах.

– Какой ужас! – Кейт посмотрела на него с серьезным видом. Ник засмеялся, и она храбро повернулась к нему. – А вы?

– Я чист. Я из Кливленда.

– Брр, – произнес Уэйнберг с отвращением, когда официант поставил перед Кейт чай со льдом.

Она мило улыбнулась:

– Я однажды была в Кливленде. Он очень красивый.

– Я бы этого не сказал. – Глубокий бархатный голос Ника ласкал ее. – Вы просто не были в Кливленде в таком случае.

– Была. – Она увидела, как вспыхнули его голубые глаза.

– Раз вы говорите, что он красивый, значит, вы там не были.

– Скажем так, мне там было просто хорошо.

– Так-то лучше. Теперь я вам верю.

Они заказали огромные миски с креветками на льду и салат из спаржи, а вдобавок подали вкуснейший горячий французский хлеб.

– Ну, Кейт, поговорим о сегодняшнем шоу? – Ник посмотрел на нее с ласковой улыбкой.

– Я всячески стараюсь избежать этого. – Я так и понял. – Улыбка стала еще шире. – Вам не о чем волноваться. Все, что надо, вы уже сделали.

– А показать на людях свою физиономию?

Кейт усмехнулась, а ему вдруг захотелось дотронуться до нее, погладить тонкую руку и пушистые волосы. Но он не стал делать ничего такого, что было бы для нее неожиданным, чтобы она не убежала, как перепуганная лань в лес. Он хорошо запомнил, что сказал ему Уэйнберг. Она вовсе не показалась ему упрямой, в глазах было что-то другое. Какой-то испуг, какая-то печаль. Во всяком случае, то, что она глубоко прятала, не было счастьем. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе, но это бы все испортило. Уэйнберг бы убил его на месте. Он вернулся мыслями к тому, что она сказала о шоу.