Ведьмак (сборник) - Анджей Сапковский

– Зулейка, – наклонился король к жене. – Взгляни на него. Если б ты не знала, что это шпион, ты б поверила?

Королева Зулейка была невысока ростом, скорее полновата, нежели худощава, и симпатично неуклюжа. Одевалась она характерным для женщин такого типа образом, заключающимся в таком подборе элементов одежды, чтобы никто не мог угадать, что она не собственная бабушка. Такого эффекта Зулейка достигала свободным, не выделяющимся покроем выдержанных в серо-коричневых тонах платьев. На волосы надевала унаследованный от предков чепец. Не пользовалась никакой косметикой и не носила никаких украшений.

– Хорошая Книга, – проговорила она тихим, мелодичным голоском, – учит нас быть сдержанными в оценке ближних наших. Ибо, говорит она, и вас тоже когда-то оценят. И хорошо бы, если не по внешности.

Эстерад Тиссен одарил супругу теплым взглядом. Повсюду было ведомо, что любил он ее безгранично, любовью, которая за двадцать девять лет супружества нисколько не остыла, а, наоборот, горела все ярче и горячее. Эстерад, как утверждали, ни разу не изменил Зулейке. Дийкстра не очень-то верил в нечто столь неправдоподобное. Он сам трижды пытался подставлять – а точнее, подкладывать – королю эффектных агенток, кандидаток в фаворитки, незаменимые источники информации. Ничего не получалось. И все же…

– Не люблю ходить вокруг да около, – сказал король, – поэтому сразу же поясню тебе, Дийкстра, почему я решил поговорить с тобою лично, а не доверять это министрам. Причин тому несколько. Во-первых, я знаю, что ты не прочь подкупать людей. В принципе я уверен в своих чиновниках, но к чему подвергать их тяжким испытаниям, вводить в искушение? Какую взятку ты намеревался предложить министру иностранных дел?

– Тысячу новиградских крон, – глазом не моргнув ответил шпик. – А если б он заартачился, то дошел бы до полутора.

– Вот за это я тебя и люблю, – после краткого молчания сказал Эстерад Тиссен. – Кошмарный же ты сукин сын, милостивый государь Дийкстра. Ты напоминаешь мне меня в юности. Гляжу я на тебя и вижу себя в этом возрасте.

Дийкстра поблагодарил поклоном. Он был моложе короля всего на восемь лет. И был уверен, что Эстерад прекрасно это знает.

– Да, кошмарный ты сукин сын, – повторил король, посерьезнев. – Сукин сын. Но порядочный и с хорошими манерами. А это большая редкость в наше паршивое время.

Дийкстра снова поклонился.

– Понимаешь, – продолжал Эстерад, – в любом государстве найдутся люди, которых можно назвать слепыми фанатиками идеи общественного согласия. Преданные этой идее, они ради нее готовы на все. На преступление тоже, поскольку цель, по их мнению, оправдывает средства и изменяет соотношения и значимости понятий. Они не убивают, нет, они спасают порядок. Они не истязают, не шантажируют – они обеспечивают интересы государства и дерутся за эти интересы. Жизнь единицы, если единица нарушает догму установленного порядка, для таких людей шелонга ломаного не стоит. А того, что общество, которому они служат, состоит именно из единиц, такие люди во внимание не принимают. Такие люди обладают так называемыми широкими взглядами… а широкие взгляды – это вернейший способ не замечать других людей.

– Никодемус де Боот, – не выдержал Дийкстра.

– Близко, но не точно. – Король Ковира продемонстрировал алебастрово-белые зубы. – Это Высогота из Корво. Менее известный, но тоже хороший этик и философ. Почитай, советую. Возможно, у вас осталась еще какая-нибудь его книга, может, не все спалили? Но к делу, к делу. Ты, Дийкстра, тоже без зазрения совести пользуешься интригами, подкупами, шантажом и пытками. Ты и глазом не моргнешь, посылая кого-либо на смерть или приказывая убить тайно. То, что все это ты творишь, исходя из блага королевства, которому служишь, не оправдывает тебя и не делает в моих глазах более симпатичным. Отнюдь. Знай об этом.

Шпион кивнул в знак того, что знает.

– Однако ты, – продолжал Эстерад, – представляешь собою, как уже сказано, сукина сына благородного характера. И поэтому я тебя люблю и уважаю, поэтому даю тебе приватную аудиенцию. Потому что ты, Дийкстра, имея к тому миллион возможностей, ни разу в жизни не сделал ничего для себя лично и не украл из государственной казны. Даже полшелонга. Зулейка, взгляни! Он покраснел или мне только показалось?

Королева подняла глаза, не отрываясь от вязанья.

– По скромности их познаете правоту их, – процитировала она стих из Хорошей Книги, хоть не могла не видеть, что на лице шпиона не проступило даже следа румянца.

– Хорошо, – сказал Эстерад. – Ближе к делу. Время перейти к государственным проблемам. Он, Зулейка, пересек море, движимый патриотическим долгом. Редания, его отчизна, под угрозой. После трагической смерти короля Визимира там царит хаос. Реданией правит банда аристократических идиотов, именующих себя Регентским Советом. Эта банда, моя Зулейка, не сделает для Редании ничего. Почуяв угрозу, сбежит или же примется по-собачьи ластиться к обшитым жемчугами туфлям нильфгаардского императора.

Эта банда презирает Дийкстру, потому что он – шпион, убийца, парвеню и хам. Но именно Дийкстра переплыл море, чтобы спасти Реданию. Продемонстрировав тем самым, кто действительно болеет за Реданию.

Эстерад Тиссен замолчал, засопел, утомленный долгой речью, поправил кармазиново-горностаевую шапо, которая слегка сползла ему на нос.

– Ну, Дийкстра, – продолжил он. – Чем больно твое королевство? Кроме отсутствия денег, разумеется?

– Если не считать отсутствия денег, – лицо шпиона было словно высечено из камня, – благодарствую, ваше величество, все здоровы.

– Ага, – кивнул король, и при этом шапо снова сползла ему на нос и ее снова пришлось поправлять. – Ага. Так. Понимаю. Я понимаю, – продолжал он. – И аплодирую идее. Когда имеешь деньги, можешь прикупить себе лекарство от любого другого недомогания. Секрет в том, чтобы эти деньги иметь. У вас их нет. Если б они были, то здесь не было бы тебя. Я рассуждаю логично?

– Несомненно.

– И сколько же вам надо, любопытно было бы узнать?

– Немного. Миллион бизантов.

– Немного? – Эстерад Тиссен преувеличенным жестом схватился обеими руками за шапо… – И это ты называешь – немного? Ай-ай-ай.

– Для вашего королевского величества… – проворчал шпион, – такая сумма – явная мелочь…

– Мелочь? – Король отпустил шапо и воздел руки к плафону. – Ай-ай! Миллион бизантов – это мелочь, ты слышишь, Зулейка, что он говорит? А знаешь ли ты, Дийкстра, что иметь миллион и не иметь миллиона – это вместе два миллиона? Я понимаю и чувствую, что ты и Филиппа Эйльхарт бурно и лихорадочно ищете средство для защиты от Нильфгаарда, но что вы хотите – весь Нильфгаард закупить или как?

Дийкстра не ответил.

Зулейка ожесточенно вязала. Эстерад несколько мгновений делал вид, что любуется обнаженными нимфами на плафоне.

– Иди сюда. – Он неожиданно встал, подозвал шпика.

Они подошли к огромной картине, изображающей короля Гедовиуса на сивом коне, скипетром указующего армии нечто, на полотне не уместившееся, – вероятно, нужное направление. Эстерад извлек из кармана малюсенькую позолоченную палочку, коснулся ею рамы картины, вполголоса проговорил заклинание. Гедовиус и сивый конь исчезли, появилась рельефная карта известного мира. Король коснулся палочкой серебряной кнопочки в углу картины и магически изменил масштаб, сводя видимую часть мира до границ долины Яруги и Четырех Королевств.

– Голубое – Нильфгаард, – пояснил он. – Красное – вы. Куда ты глазеешь? Смотри сюда!

Дийкстра оторвал взгляд от других изображений – в основном морских битв и сцен. Задумался, которая из них была волшебным камуфляжем для другой знаменитой карты Эстерада, той, что изображала военную и торговую разведку Ковира, полную сеть перекупленных информаторов и шантажируемых людей, секретных сотрудников, оперативных контактов, диверсантов, наемных убийц, «спящих» шпионов и действующих резидентов. Он знал, что такая картина существует, и давно и столь же безуспешно пытался до нее добраться.

– Красное – вы, – повторил Эстерад Тиссен. – Скверно это выглядит, верно?

«Скверно», – мысленно согласился Дийкстра. Последнее время он беспрерывно рассматривал стратегические карты, но сейчас, на рельефной карте Эстерада, положение представлялось еще хуже. Голубые квадраты складывались в жуткие драконьи челюсти, готовые в любой момент сцапать и раздробить зубищами несчастные красные квадратики.

Эстерад Тиссен поискал что-нибудь такое, что можно было бы использовать в качестве указки, наконец вытянул изящную рапиру из ножен, украшавших наряду с другим оружием настенный ковер.

– Нильфгаард, – начал он лекцию, указывая рапирой соответствующее место на карте, – напал на Лирию и Аэдирн, использовав в качестве casus belle[39] нападение на пограничный форт Глевициген. Сейчас не важно, кто и в кого переодетый в действительности напал на Глевициген. Я считаю совершенно бессмысленными также любого рода домыслы относительно того, на сколько дней или часов вооруженные действия Эмгыра опередили аналогичные действия Аэдирна и Темерии. Предоставляю это делать историкам. Меня гораздо больше интересует нынешняя ситуация и то, что случится завтра. В данный момент Нильфгаард стоит в Доль Ангре и Аэдирне; прикрытый буфером в виде эльфьего доминиона в Доль Блатанна, граничащего с той частью Аэдирна, которую король Хенсельт из Каэдвина, образно выражаясь, вырвал из пасти Эмгыра и сожрал сам.