Страж. Тетралогия - Алексей Пехов

— Хм… — пробормотал я, но Эрик уже забыл о разговоре, разглядывая Стрелу Совета — первый донжон крепости, который благодаря искусству лезербергских каменщиков уже ничуть не напоминал оборонительную башню и укрепление. Шершавые стены, так похожие на рыбью чешую, уходили вертикально вверх, затем закручивались на половину спирали и резко сужались, превращаясь в островерхую крышу.

Встреча должна была состояться на четвертом этаже, темном и мрачном, украшенном портретами магистров прошлого, старыми знаменами и чучелами иных существ. Эрика заинтересовал пожелтевший визаган верхом на огромном, поеденном молью кабане с коричневыми блестящими пуговицами вместо глаз.

— Ух ты! А это кто?

— Потом, — ответил я, положив ему руку на плечо и увлекая за собой.

Мы довольно сильно опаздывали.

— Этот мальчик голый!

— Этот мальчик, будь он жив, скушал бы тебя на завтрак, а из оставшихся костей сделал бы погремушку для своих детей.

— Визаган! — догадался он и все время оборачивался, пока мы спешили по полутемному коридору, который большую часть времени стоял всеми забытый и заброшенный. — Нам рассказывали о них на естествознании! Людвиг, а ты встречался с такими?

— Да. И даже одного спас.

— Ух ты! Но они же опасны!

— Не для меня.

— Ух ты! — вновь повторил он, но я не понял, к чему это относится больше, к моей уникальной личности или к лохматому ругару в линялой шкуре, стоящему на двух ногах в самом темном углу и тянущему когтистые лапы ко всякому проходящему рядом с ним.

Я потянул за бронзовое кольцо тяжелую дверь, верх и низ которой были украшены разноцветными стеклышками, и мы с Эриком вошли в небольшой круглый зал со сводчатым потолком, полом из тусклого малахита и высокими стреловидными окнами, полукругом занимавшими всю восточную стену.

Я кожей ощутил разлитое здесь напряжение. Трое стражей стояли возле низенького столика. Мириам, единственная присутствующая на встрече магистр, была холодна как лед, и на ее лице не отражалось никаких эмоций.

Высокий Йотан, каштанововолосый, заросший бородой точно медведь, сложив мощные руки на груди, смотрел на все происходящее словно со стороны. На его угрюмом лице читалось, что он хочет вышвырнуть законников в окно. И в довершение ко всему сбросить на них тяжеленный трон, находящийся в углу.

Похожий на утомленного трактирщика Иоганн, с серым лицом и редкой растительностью на голове, то и дело нервно облизывал губы. Было непонятно, чего он хочет больше — уйти отсюда как можно скорее или воткнуть свой кинжал в одного из представителей Ордена.

Законников оказалось двое. Женщина лет тридцати в дворянском платье, с бледной кожей и собранными в тугой пучок пепельными волосами. Ее можно было бы назвать красивой, если бы она не выглядела такой уставшей. Вторым гостем оказался мой старый знакомый, Клаудио Маркетте. Кроме этих двоих присутствовал еще один человек — в обычной одежде, с незапоминающимся круглым лицом.

С ним я тоже встречался несколько раз, но до сих пор не знал его имени и вообще ничего, кроме того что он являлся личным поверенным кардинала ди Травинно.

Мальчик, заметив гостей, замедлил шаг.

— Здравствуй, Эрик, — дружелюбно поздоровался законник. — Ты конечно же помнишь меня?

Он взял неправильный тон, слащаво-покровительственный, даже сюсюкающий, а я знал, что мальчишка терпеть этого не может.

— Помню, — мрачно ответил тот. — Герцог Удальна указал вам на дверь.

— Было такое. — Господин Маркетте ничем не показал, что его задели эти слова. — Этого человека ты тоже помнишь? Господин Рудольф был тогда у его светлости.

Эрик покосился на невозмутимого слугу Церкви. Кивнул. На этот раз дружелюбно. И мужчина ответил на приветствие улыбкой, хотя его глаза оставались такими же холодными и непроницаемыми.

— Кардинал ди Травинно прислал его, чтобы он был независимым наблюдателем во время нашей беседы.

Да. Чтобы ни мы, ни законники не сказали потом, что мальчика принуждали выбрать ту или иную сторону. Очень разумно.

— И госпожу Бладенхофт ты, конечно, знаешь.

— Она моя бывшая наставница. — Тепла в голосе Эрика не прибавилось, а подозрительность возросла, и он посмотрел на Мириам, ожидая объяснений.

— Эти господа приехали убедиться, что с тобой все в порядке, — ответила та, тоном показывая всем присутствующим, что считает подобное глупостью.

— Со мной все в порядке. Можете ехать обратно.

— Прежде чем сделать это, мы должны быть уверены, что тебя не обижают, что ты здесь по своей воле и не желаешь вернуться, — поспешно произнесла законница.

— Не желаю. Теперь я могу идти?

— Потерпи немного, — попросила мальчика Мириам. — У наших гостей есть еще вопросы. Лучше решить их прямо сейчас.

— Это очень любезно с вашей стороны, госпожа фон Лильгольц. — Я чувствовал, какое сильное раздражение испытывает Бладенхофт из-за того, что ей приходится выступать в роли просителя. — Но чтобы решить наше маленькое дело, разве требуется столько стражей?

В ответ Йотан с иронией произнес, спрашивая, судя по его взгляду, у кого-то невидимого:

— Неужели мы кому-то мешаем? В кои-то веки поменялись ролями.

Его слова проигнорировали, а Мириам холодно отчеканила:

— Все присутствующие находятся здесь по моей воле, как магистра, который сейчас говорит за все Братство. Господин Ульфонсен, — она кивнула на Йотана, — наставник класса Эрика. А господин Фолетц уже три месяца исполняет обязанности директора школы. Без его участия посторонние не имеют права общаться с детьми.

Иоганн примиряюще улыбнулся, пытаясь растопить морозный воздух, оставшийся после слов моей учительницы:

— Таковы правила, господа. Правила и традиции.

— Конечно, — сухо ответила ему госпожа Бладенхофт. — Но, насколько мне известно, господин ван Нормайенн не является преподавателем школы, наставником Эрика и не отвечает за руководство Братства. Его присутствие здесь необязательно.

— Он останется! — безапелляционно заявил Эрик. — Если бы не он, черта с два я бы сюда пришел!

— Эрик! — нахмурилась Мириам, и тот сразу же потупился.

— Простите, госпожа магистр. Я не хотел никого оскорбить.

— Думаю, господину ван Нормайенну лучше остаться. — Мириам не скрывала улыбки и смотрела на законницу с насмешкой.

Той пришлось сделать над собой усилие и проглотить еще одну горькую пилюлю.

Мессэре Маркетте взял слово, стараясь загладить затянувшуюся паузу.