Полуденный мир - Павел Молитвин

— Откуда же тогда оно берется? Прежними запасами, что ли, купцы торгуют, последнее распродают?

— Кто последнее, а кто и по-другому драгоценный металл получать наловчился. Слухи вот ходят, будто мастер Донгам из обычной глины его вываривать умеет.

— У кого язык без костей, тот и не такое нарасскажет!

— Ах вот оно что… Ну а чем рудокопы кротолюдам-то этим мешают? Серебро, что ли, не поделить или лазы подземные?

— Да нет, тут другое — кротолюды ведь людей не убивают. Они их похищают, в гору утаскивают и там уж, у себя, пожирают. И не одних рудокопов, кстати. Вот лет семьдесят назад, например, пришли из западных степей лошадники — то ли мор у них приключился, то ли ещё что, — ну и решили они здесь обосноваться, поселились по ту сторону горы, на лесистом склоне. Предупреждали их, что нехорошее место выбрали, так не послушались. С тех пор о них ни слуху ни духу…

— Может, они и нынче там живут припеваючи, никто ж проверять не ходил! — прервал старого воина гвардеец с черными, лихо закрученными усиками.

— Оно конечно, да ведь не бывает так, чтобы сосед о соседе семьдесят лет слыхом не слыхивал. Соли, меди, железа, ещё чего — должно же им занадобиться, верно я говорю? ан нет. Вот и выходит, что пожрали их кротолюды.

Сидящие у костра переглядывались, напряженно и опасливо всматриваясь в обступившую со всех сторон тьму. Руки сами собой потянулись к амулетам, зачертили в воздухе охранительные знаки.

— Пропадают люди, ох пропадают… — промолвил один из гвардейцев испуганным шепотом. — У меня братан, кузнец, ушел за сырец-травой на гору — сколько поколений ею на восточных отрогах запасались, для закалки стали первое средство, — так до сих пор по нему вдова убивается. А прошло уж лет восемь-девять.

— У меня вот тоже пяток лет назад поручники в этих местах сгинули, — подал голос Плосконосый. — Проведали, что тут где-то древний город прежде был, и айда сюда. Я тогда порубанный лежал, не то б тоже с ними увязался.

— Верно говорят — от судьбы не уйдешь. Не в тот раз, так в этот с кротолюдами свидишься.

— А возвращаются ли когда те, кого в недра Гангози спускают, или не бывало такого? — спросила Дагни, все это время безучастно теребившая подол застиранной юбки.

— Так ведь это как сказать, — снова вступил в разговор пожилой воин. — Обратно в Исфатею-то им пути нет, а одного видали вроде не то в Хануге, не то в Эостре.

— Как же кротолюды живут под землей, как дышат? В старых шахтах обосновались или сами ходы копают?

— Сказывают, целый город там кротовый отрыт. Норы, норы, вся гора будто сыр прогрызена, а дышат… Дышат они как люди, питаются корешками, жуками всякими, червяками, человечинкой, если попадется, не брезгуют. Детишек же своих в яйцах откладывают, будто птицы или змеи.

— А мне говорили — они, как свиньи, по дюжине за раз кротолюдиков приносят.

— Если за раз столько, их и не прокормить, не может такого быть!

— Коли не все выживают, может. И людей они похищают, потому как детенышей их человечьей кровью выкармливать надо. Им наша кровь заместо молока материнского — знай соси из живого, вот и не убивают на месте-то.

— Ох, изверги! — ахнула Дагни. — Да как же Небесный Отец таких злыдней терпит, зачем создал?

— Об этом разное говорят. Будто и не создавал их Даритель Жизни вовсе, а сами они, как черви в гнилом мясе, в горе этой завелись.

— Нет, нет, истинно их Отец Небесный сотворил. Для охраны серебра, людям корыстным для устрашения.

— Ну уж это ерунда! Много рудокопам корысти в серебре том было? Не слыхивал я что-то, не припомню, чтобы из них кто в унгиры выбился!

— А мне вот старый книгочей рассказывал, что некогда в горе этой построен был Заморскими Колдунами подземный город, — вмешался в разговор неслышно подошедший после обхода часовых командир полусотни. — Будто множество всяких городов и замков они на нашем материке заложили и творили в них всевозможные злодейства. А как наслал Небесный Отец на Землю Колдунов Великое Внешнее море да покончил с ними, так и принялся искоренять их потомков и последышей. Кого как покарал, а тех, что в Гангози схоронились, в кротолюдов превратил.

— Может, так оно и было, — потупил глаза пожилой воин, — но все ж не перемерли кротолюды, а, напротив, силу забрали. Мало того что людям с ними не сладить — ушли рудокопы-то из Гангози, — так, говорят, твари эти даже вишу — подземных зверей — приручить сумели. Разводят стадами, и ездят на них, и доят их, и на мясо забивают.

— Тебя послушать…

— Что же это за звери такие? Слышал я на севере про вишу, но уж больно чудные истории.

— Звери это огромные, в почве живущие. Роют они рогами ходы и тоннели, открывают ключи, очищают источники подземные и тем самым наполняют реки и озера водой. Роста они громадного и зовутся «мышами, которые прячутся», потому как если выберутся на поверхность земли погожим днем, тут же от солнечных лучей и издохнут.

— Ох и силен ты, Рагул, сказки сказывать! — засмеялся командир полусотни, хлопая пожилого воина по плечу. — Всю ночь небылицы готов плести! Однако время позднее, пора на покой.

— Эти сказки бывалые люди сказывали, так что правды в них больше вымысла! Но время и верно позднее, — ворчливо согласился Рагул, подымаясь от костра. Начали расходиться и остальные гвардейцы.

— «На покой пора»! — повторил Мгал сердито, пытаясь поудобнее устроиться у едва теплящегося костерка. — Боюсь, как бы завтра кое-кому из нас навеки не упокоиться!

Услышанные им рассказы о кротолюдах не обнадеживали, и заснул северянин с самыми скверными предчувствиями, причем больше всего тревожили его почему-то слова Батигар о том, что он не должен обнажать меч в недрах Гангоэи.

Когда Мгал проснулся, солнце уже осветило верхушки утесов, но круглая каменистая площадка, на которой отряд провел ночь, была ещё погружена в предутренний сумрак.

— Подъем! — вторично воззвал командир полусотни, и пронзительный звук рожка разбудил далекое многоголосое эхо.

— Эк ведь ему не спится! — Плосконосый выругался и сплюнул в погасший костер.

Мгал промолчал. Глядя на далекую вершину Гангозй, темно-лиловым силуэтом выделявшуюся на фоне рассветного неба, он вспоминал мать, Менгера, приютившего его после перехода через Орлиный перевал кузнеца-дголя, Эмрика и Гиля. Как-то они там? Какая судьба ждет их и какую роль сыграет в ней кристалл Калиместиара? Короткая жизнь близится к концу, а жаль, он только-только начал входить во вкус…

Освеженные сном, гвардейцы собрались вокруг командира в ожидании приказаний, при этом большинство из них старались не встречаться взглядами с осужденными. Какие бы преступления те ни совершили, они все же люди, и перспектива отдать их на растерзание мерзким подземным тварям воинов не радовала. Командир полусотни, верно, угадал настроение гвардейцев и, чтобы не дать разгореться их сочувствию к приговоренным, решил поторопиться с приведением приговора в исполнение.