Ветер забытых дорог - Наталья Михайлова

Дайк прямо рассказал своему проводнику, как обознавшиеся торговцы из Даргорода подарили ему образок и как потом в Анварден приезжал сам Веледар. Парень с откровенным состраданием и робостью ответил:

– Что ж… Буду молить за тебя хозяйку, чтобы исцелила.

– Не надо, - ответил Дайк. - Я ей уже молился об этом. Раз не исцелила, значит, не может: не надо ее лишний раз печалить…

Наконец они добрались до поселка хельдов и увидели их скудные пастбища, пастухов в холщовых рубахах, немногочисленный скот и огромных страшных собак.

Дайк и Сполох шли рядом с кибиткой. Гвендис держала вожжи. Неожиданно Дайк в изумлении показал рукой:

– Поглядите!

Впереди среди валунов отчетливо вырисовывалась статуя несколько выше человеческого роста. Может быть, какой-нибудь идол. Он одинокоОн высился в своей каменной неподвижности на дальнем конце дороги, неуютный, мощный, суровый, как вся здешняя природа.

Кибитка и двое пеших приблизились к истукану. А тот вдруг пошевелился и пошел навстречу, превращаясь в парня с копной соломенных волос, в синей с серым рубахе. Но он был огромного роста, обыкновенный человек приходился бы ему ниже плеча.

Сполох замахал ему:

– Тьор! - и обернувшись к своим спутникам, пояснил. - Это Тьор, великан со Старого Хребта. Я видел его в прошлом году на торжище.

Великан подошел к кибитке. Несмотря на сказочный рост, стало видно, что это еще почти мальчик, с голым подбородком и едва пробивающимся пушком над верхней губой, с открытым простоватым лицом.

В Хейфьолле путники отдохнули.

Сполоху пора было собираться домой. Но он не мог уйти, в последний раз не поговорив с Дайком. Ранним утром Дайк ушел к морю, и Сполох отправился за ними.

Волны взбивали пену о прибрежные валуны, ветер был пропитан соленой влагой. Дайк остановился, глядя в безбрежную темно-серую даль. Не так давно море до дна опустошило его душу, такие же волны качали на себе его тело, а в памяти навсегда засела смертная тоска - и ничего больше.

Сполох подошел сзади.

– Дайк, я хочу тебя спросить кой о чем. Только не гони меня сразу прочь, ладно?

Дайк быстро обернулся.

– Что ты от меня хочешь?

Сполох виновато хмыкнул:

– Да все про то… Скажи, Дайк, когда княжич Веледар тебя не узнал, как это было? Ну, как он тебя узнавал?

Дайк с досадой нахмурился.

– Как все люди: подошел, посмотрел. Говорит: «Не брат…» А как тебе надо?

Сполох оживился:

– Вот. А разве так узнают?

– А как надо? - неспокойно повторил Дайк.

– Ну… - Сполох помолчал. - Гойдемир уехал из Даргорода и пропал. Сколько уж лет никаких слухов о нем. Как ты думаешь, переменился он за это время сам или нет?

– Переменился… - призадумался Дайк.

– Вот, - опять повторил Сполох. - Значит, Веледар смотрит: стоит перед ним парень, похожий на его брата, а вроде и не брат. Что бы любой человек стал делать? Проверять бы стал! Они же братья-погодки, должны друг друга знать. Примету какую-нибудь, хоть какое отличие! Ну, рубец, родимое пятно, хоть какая-то особая бы метка нашлась. А Веледар что? Подошел, в лицо посмотрел - и отрекся?

Дайк молчал.

– Я вот что думаю, - осторожно добавил Сполох. - Может, Веледар и приезжал-то не для того, чтобы тебя узнать, а для того, чтобы убедиться - ты сам его не узнаешь?

Дайк вдруг невесело рассмеялся и крепко взял Сполоха за плечо:

– Ума у тебя палата! Только одна беда: я точно знаю, что я не Гойдемир. Так что про Веледара ты выбрось из головы.

Сполох не смеялся и как-то обмяк под рукой Дайка, уронил голову. Дайку стало его от души жаль, но он ничего не сказал, чтобы парень понял - разговор кончен.

Сполох только раз в жизни видел Гойдемира. Правда, на глазах у Сполоха Дайка как один признали за княжича даргородские дружинники. Уж эти-то должны помнить Гойдемира в лицо! Сполох не мог отделаться от мысли, что Дайк - младший даргородский княжич. Что за чудеса? То не помнит о себе совсем ничего, то вдруг - «я точно знаю, что я не Гойдемир». Стало быть, что-то тут нечисто: что-то все-таки он о себе знает. Кто же опутал его?

Сполох был парень упрямый. Он взял на себя обязательство разгадать эту загадку и, если повезет, вернуть Даргороду Гойдемира.

– Дайк, я с тобой и дальше пойду, - решил он. - Я с тебя за это лишних денег не возьму. Мне очень хочется мир повидать.

Дайк мотнул головой:

– Не выдумывай! А как же твоя родня?

– Ну, я же не дитя малое, чтобы спрашиваться, - храбро отвечал парень. - Скоро кто-нибудь из наших приедет сюда на торги, ему и скажут, что я отправился дальше.

– Ты даже не знаешь, куда я иду, - отмахнулся Дайк.

Он брал Сполоха до Хейфьолле, но не говорил ему, куда они с Гвендис собираются потом.

– Какая мне разница? - простодушно ответил Сполох. - Я мир хочу поглядеть, мне все равно, с какого конца.

Дайк понял, что ему от Сполоха не отделаться. Да и не было нужды отделываться. Путь впереди лежал дальний, Сполох - хорошая подмога во всех дорожных трудах. Вдобавок Дайк с тревогой думал о Сатре. Кто знает, вдруг небожители до сих пор убивают людей? Дайк хотел, чтобы Гвендис не шла с ним до самой Сатры, а подождала его в последнем человеческом поселении, которое им встретится на пути. Если Гвендис можно будет оставить с надежным, находчивым и смелым парнем, который знает и даргородское, и хельдское наречие, у Дайка будет не так неспокойно на сердце.

А перед самым выходом из Хейфьолле Сполох неожиданно стал просить Дайка нанять в проводники еще и Тьора.

Великан тяжело пережил смерть Льоды и не находил себе места. Воротиться домой в горы без жены Тьору было стыдно: он уже взрослый мужчина. Взять за себя одну из оставшихся дочерей хозяина усадьбы или посвататься к дочке Астольва с мохового мыса… Тьор понимал, что это правильнее всего. Но стоило ему посмотреть на вышивку собственной рубахи - и горло перехватывало, так он тосковал по Льоде. Как тут полюбишь другую, когда перед глазами все она и она?

Тьор со Сполохом едва знали друг друга, но Сполох еще с прошлого года запомнил Льоду и первый спросил о ней. Великан выложил ему все без утайки. В рассказе Тьора было столько неподдельного горя, что Сполох его пожалел. Они разговорились еще откровеннее. Внезапно Тьор признался, что его все время тянет уйти куда-нибудь, лишь бы подальше от Хейфьолле, за горы, долы и леса.

Тьор скрестил на груди руки, низко опустил голову и затих. Сполох посмотрел на него - его приятель-великан снова стал похож на каменного идола. Сполох протянул руку и слега похлопал его по плечу:

– Ничего, брат, потерпи. Я все улажу.

Тьор шагал впереди кибитки. Великаны не ездят верхом: они слишком тяжелы для лошадей - зато умеют без устали шагать и даже подолгу бежать, не сбивая дыхания. Он был рад, что появились эти путники и взяли его с собой, заставляя уйти подальше от мест, где высокая статная Льода не дожила до их свадьбы.