Тень Миротворца - Андрей Респов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коллежский асессор пошёл искать — вызывать нужного нам человека. Через полчаса, когда я уже вылез из саней и начал приплясывать на заводской площади, ибо морозец к полудню разыгрался не на шутку, несмотря на мою новоприобретённую устойчивость к изменению температур, военный врач вернулся в сопровождении высокого худого мужчины в чёрном мундире горного инженера, коротко отрекомендовавшегося: «Сергей Васильевич!» — и крепко пожал мою заиндевевшую ладонь.
— Решили прихватить тебя, Гаврила. На территорию завода въезд воспрещён, но Сергеем Васильевич договорился провести нас на железные склады, где копится лом и всякий хлам, что идёт в переработку. Там хотя бы тепло. Мастер, что мне нужен, скоро сменится и мы заберём заказ.
— Инструменты?
— Они самые. Двенадцать наборов. Их в Самаре как воздуха ждут. Один из них наш. Ради них-то я вас и позвал. Не с Ольгой же Евгеньевной таскать эдакую тяжесть?
— Правда ваша, Иван Ильич.
— Ты, Гаврила, не осуждай, — похлопал меня по плечу Вяземский, — я ведь непросто так радовался, что сэкономили на швейной машинке. Денег-то едва-едва на этот заказ, да на сегодняшние покупки хватило бы. Следующий перевод от общества только в Самаре получу. Неудобно перед Сергей Васильевичем. Договаривались через третьи руки. Он нам на слово поверил. Золото, а не человек!
— Да что ж я, без понятия? — удивился я вдруг прорвавшейся щепетильности коллежского асессора.
Мы доехали с извозчиком до особняка расположенной группы одноэтажных зданий красного кирпича, к одному из которых подходила железнодорожная узкоколейка, местами заметённая снегом.
Широкие ворота пакгауза были заперты, но небольшая дверь в одной из створок открыта. На пороге неё стоял кургузый мужичок в малахае и полушубке с двустволкой на брезентовом ремне.
— Здравствуй, Митрич, — обратился к нему горный инженер, — эти господа со мной. Пропусти их внутрь, переждать в тепле. Скоро обед. Они к мастеру Скорыкину Василию Кузьмичу приехали за инструментом для фронтового лазарета. Мы проследовали внутрь под чутким взглядом молчаливого сторожа, который на наше приветствие лишь буркнул что-то невнятное.
Внутри, несмотря на большие окна, было сумрачно. Так как всё внутреннее пространство склада было заставлено ящиками, деревянными контейнерами и просто какими-то грудами железяк, прикрытых дырявой мешковиной.
Сторож провёл нас к закутку у стены, где стояла самая обыкновенная буржуйка, в которой весело потрескивал огонь. Вокруг стояли пустые деревянные ящики, на которых мы с военным врачом и расположились.
Горный инженер откланялся. И мы некоторое время молча грелись у печки, глядя на огонь. Потом Иван Ильич угостил сторожа папиросами, чем немедленно растопил лёд отчуждения. Завязалась неторопливая беседа о предметах, которые волновали сейчас, пожалуй, любого жителя Империи. От Польши до Тихого океана. О войне, мире, растущих ценах на продукты. Сторож оказался словоохотливым, и они с Вяземским сошлись на почве обсуждения тонкой работы по металлу. Оказалось, что Митрич в прошлом мастер цеха и ушёл в сторожа по причине почтенного возраста. Дома сидеть скучно, а тут, вроде как, при деле. Старые друзья, опять же, захаживают. Знал он и мастера Скорыкина. Отозвался о нём исключительно уважительно и с придыханием, узнав какую работу тот сделал для военных врачей, отметив, что уж кому-кому, а Василию Кузьмичу сам Бог велел с особыми сплавами работать.
От печки шёл приличный жар, и поскольку я активного участия в разговоре не принимал вскоре меня стало клонить в сон. Чтобы совсем не заснуть, я встал с ящика.
— Митрич, я похожу тут, ноги разомну?
— Валяй паря, — отмахнулся сторож, увлечённо рассказывая коллежскому асессору очередную байку о заводском житьё-бытьё.
Я начал прохаживаться между ящиками и контейнерами, периодически натыкаясь на неожиданные находки. То разорванный ствол чугунной пушки, а то и ящик с проржавевшими железными костылями непонятного назначения. Из-под порванной в нескольких местах мешковины выглядывал край деревянного корыта, доверху наполненный переломанными, погнутыми лезвиями каких-то топоров, бердышей и алебард.
Я захотел рассмотреть поближе и запнулся за деревянную треногу, очень напоминавшую портновский манекен, на котором обычно в швейных мастерских размещают платья или пиджаки. Он был старым, кое-где погрызенным мышами или крысами. На нём висели остатки какого-то полуистлевшего тряпья, а у основания ножек лежала и вовсе бесформенная груда каких-то железок. Движимый праздным любопытством, я поднял одну из них. Это оказалась прямоугольная пластина, примерно двадцать на тридцать сантиметров. Довольно тяжёлая с высверленными по углам отверстиями. Что примечательно, металл был абсолютно не тронут ржавчиной, хотя лежал во влажном тряпье на сыром бетонном полу пакгауза. Всего таких пластин отыскалось двадцать две. Толщина металла по приблизительным прикидкам составляла чуть больше полсантиметра.
Стопка пластин, которые я от нечего делать аккуратно сложил друг на друга, должна была весить довольно прилично. Но учитывая мою возросшую силу, я преспокойно держал её на вытянутых руках, придерживая снизу и сверху ладонями. Дурачась, я даже сделал несколько приседаний.
— Силён, солдат. Прямо богатырь! — от неожиданности я уронил пластины, и они с глухим лязгом просыпались на пол. В проходе стоял горный инженер в сопровождении, видимо, того самого мастера, которого мы ждали. Это был мужчина лет тридцати, тридцати пяти, гладковыбритый в серой рубашке, чёрном пиджаке и штанах, с плешью на большой, вытянутой, как кабачок, голове. Оба мужчины улыбались.
— Извините, Сергей Васильевич, осматривался тут вокруг, от скуки.
— Понятно. Пойдёмте к Ивану Ильичу, Гаврила. Вот, Василий Кузьмич уже освободился.
— Простите, Сергей Васильевич, а можно полюбопытствовать, что это за пластины, — указал я пальцем на рассыпавшиеся железки.
— Право слово, не знаю, Гаврила, — горный инженер подошёл ближе, ткнув носком сапога одну из пластин, — в этом пакгаузе похоронено столько прожектов. Металл… какой-то стальной сплав…тяжеловат, — он поднял одну из пластин. — Видимо, до сих пор руки не дошли. В переплавку всё больше железные да чугунные изделия в первую очередь идут. Поставили и забыли…что вам за дело?
Тут в разговор вмешался до сих пор молчавший мастер.
— Так-то поделка Авенир Авенировича. Помните, Сергей Васильевич, подполковник из столицы приезжал почитай уж год тому назад? Всё с идеей панцирей пулезащитных носился, сплавы с нашими металлургами подбирал. Несколько образцов отливали. Но всё больше цельных. А эти пластины я помню. Он для них тогда особую закалку заказывал. Потом пришивали между слоями войлока. Вишь, вон, отверстия для нитей. Помниться уж больно тяжёл оказался. Больше полутора пудов эти пластины потянули. Куды ж такую тяжесть на солдата
