Дастур ал-Мулук (Назидание государям) - Ходжа Самандар Термези
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого с войском, в котором [уже] царило единодушие, |Т 59б| совершив переходы и переправы, они остановились против Бала-Мургаб[303], что является одной из крепостей Хорасана.
Высота указанной крепости была такой, что взгляд останавливался в нескольких местах, пока доходил [лишь] до вала ее, страж воображения без фантастической лестницы не мог ступить ногой в какой-нибудь уголок вокруг ее башен, бойницы башен ее опоясывали Плеяды, высокие зубцы ее стен |Л 195б| причесывали локоны Венеры.
Стихи
Крепость была [высокой], как высокое желание,
Обширна, как сердце щедрых людей,
Попугай воображения опустил крылья от впечатления, [произведенного ею],
Из-за нее аркан грез спрятался в угол.
Молния от страха перед стрельцами-иранцами проходила, подпрыгивая, [лишь] по краям [ее] рва, легкий ветерок от боязни перед лучниками-туранцами (тюрками) /Та 225/ проходил то усиливаясь, то затихая, [словно звуки, издаваемые] играющим на струнном инструменте. Арка ее ворот, обращенных в сторону кыблы, была прелестной, как брови красавиц, очаровательной, как улыбка влюбленных. Казалось, будто архитекторы времени заквасили в теплоте радости существование этой крепости, штукатурщики времени [словно] смешали с цветком шафрана радости глину ее, [взятую] из цветника. Поистине, Бала-Мургаб был прекрасным садом, в цветнике существования которого веял свежестью все возрастающий аромат, приятный воздух его освежался зефиром счастья. Всякая печаль исчезала из сердца [при виде] его.
Жители этой крепости в отношении запасов зерна были [так богаты], что [казалось] собирали его из [созвездия] Девы, брали ячмень из [созвездия] Близнецов, а солому сложили, [достав] из Млечного Пути, заботясь /Та 226/ о [запасах] мяса, они [словно] зажарили непокорного Быка вместе с небесным Ягненком и небесным Козленком на солнце, [вступающем в знаки зодиака] Близнецы или Рак[304], и подали [на стол].
Прибежище начальствования упомянутый [Гаиб |Л 196а| Назар-бий] так обложил столь укрепленную крепость, что у людей, |Т 60а| заключенных в эту клетку, оставался выход лишь для дыхания. По обычаю прежних военачальников этому недальновидному народу он сначала отправил через Баки уйдачи[305] сарай послания, содержащие царские увещевания, письма, заключающие дружеские советы о том, чтобы они (т. е. жители крепости), [сойдя] с пути, по которому следует чернь (амм), вступили на прямой путь ислама.
Поскольку рука судьбы заткнула ватой беспечности уши возгордившегося врага, то [по присущей ему] исключительной спеси и гордыни этот нечестивый [народ] не поступил согласно с добрыми словами [Гаиба Назар-бия], более того, /Та 227/ он призвал воинов к штурмовым лестницам, привлек на свою сторону бродяг, надеясь на неприступность этой крепости, подняв знамя бунта, избрал путь мятежа. Он воображал, что можно закрыть солнце подолом, а горный поток судьбы можно остановить щебнем и хворостом распоряжений. Он вывел отряд иранских воинов, чтобы они оказывали сопротивление львам лесов Турана[306].
В это время несколько смелых, храбрых узбеков, приготовившись [к бою], как дерзкая стрела смешались с этим отрядом и снесли основу их наступления. [Другой] отряд иранцев также повел наступление, отразил стрельбу из луков и ружей узбеков, беспощадно раня алчность [их], оказал [им] сопротивление.
Стихи
/Та 228/ Начали действовать непокорные луки,
Выражающие покорность [лишь] бровям красавиц.
В этом бою золоченые шлемы
От попадания стрел [стали] сетчатыми, словно решето, |Л 196б|
Высоко вздымающиеся знамена походят на кипарис,
На кипарис, от которого душа улетела, как фазан.
Герои, облаченные в кольчуги, носящиеся по полю брани,
Похожи на двести железных гор с сердцем, творящим чудо.
Копья на плечах героев подобны метеору, |Т 60б|
Снимают бельмо с ока солнца.
[Когда] иранцы своими ушами услышали голос храброго [войска Гаиба Назар-бия] и воочию увидели, как попадают [в цель] его стрелы и [пули] из ружей, они, отказавшись от сокровищницы [жизни] его (т. е. бия), сказали:
Стихи
О храбрый муж, ты единственный среди мужей,
Ты и господин, ты и хранитель печати и владелец казны.
Наконец, [иранцы] отказались от этого цветника, [даже еще] не получив царапин беспощадной колючки.
/Та 229/ Когда обстоятельства сложились таким образом, военачальники победоносного войска [Субхан-Кули-хана] сочли за благо в этот день отступить и отойти, а завтра ночью омрачить день существования их (т. е. врагов) и пылью сражения поразить и затмить око их дерзости.
Стихи
Он приказал, чтобы славное войско
Окружило эту крепость.
Приблизились [друг к другу] с обеих сторон войска,
Думая о [наступающем] дне, до утра
В ту ночь просящий о победе [у бога] знамя
Поднимал до неба рукой молитвы.
Огонь гнева прибежища эмирской власти [Гаиба Назар-бия] был сверкающим, как горн кузнецов. Словно горный поток гнева, спускающийся с гор терпеливости, где бы ни |Л 197а| ожидался ущерб другу от врага, он сам являлся [туда] и проявлял заботу [об устранении опасности], где бы ни скольили /Та 230/ ноги львов чащи сражения, приходил [туда] прибежище эмирской власти упомянутый [Гаиб Назар-бий] и проявлял стойкость.
Шадман-ходжа Накшбанди, который участвовал в этом благословенном походе, начертав в своем сердце картину победы и торжества [так же явственно, как] изображение на камне, ожидая [победы так же нетерпеливо], как игральная кость в воздухе, просил у духа шаха[307] Накшбанда раскрыть двери в шашдаре Ирака[308]. Закрыв чело храбрости щитом из тополя, сосредоточив все внимание на луке чистосердечности, |Т 61а| стрелами молитвы он все время попадал в цель. Когда молитвы просящего достигли цели принятия [богом], тот оставил в уголке невесту [своих] желаний, дугу лука [своих упований] направил на любовниц других, уединился /Та 231/ в келье красоты и больше не выпускал стрел из лука бровей, [повинуясь] намеку бровями упрямой вероломной красавицы.
В это время Аллаберди-бий сарай, который славился как проницательный умный человек, [возглавив] передовой отряд, стал щитом, [охраняющим] движение победоносного войска. В этот же день ранним утром при первой атаке он заставил распуститься бутон счастья от зефира победы, дерево счастья оросилось каплями победы, ветер счастья [Субхан-Кули-хана] |Л 197б| покрыл пылью позора лица презренных врагов. Блестящий меч прибежища эмирской власти [Аллаберди-бия] начертал такую картину победы на воде, что следы ее останутся на ковре времени. /Та 232/ Сверкающее копье прибежища начальствования в водах Бала-Мургаба зажгло такой огонь, дым от которого не
