Дикая охота. Посланник магов - Элспет Купер

«Почему бы тебе не остаться? – Неупокоенная улыбнулась и протянула к нему руки, приглашая его, как истосковавшаяся возлюбленная. – Останься со мной, любимый. Здесь так холодно без тебя, так холодно по ночам. Останься со мной. У нас будет все время мира».

Слова были соблазнительными, но ее глаза оставались пустыми. Бледные пальцы, тянувшиеся к нему, заканчивались черными вороньими когтями, белые зубы были острыми, как у росомахи. Мэйсен резко сдвинул факелы. Треск пламени заставил мертвую вздрогнуть, улыбка превратилась в оскал. Он ткнул факелами вперед, и пламя вошло в середину призрака, между грудей. Неупокоенная запрокинула голову и завыла. Со скал по обеим сторонам дороги ей откликнулись тысячи голосов.

Мэйсен завопил и пришпорил Бреа. Кобыла осела на задние ноги и рванулась галопом. Призрачные воины загородили им путь, натянули луки, и стрелы, волна за волной, посыпались в Мэйсена. Будь они реальны, его труп осел бы на дорогу дикобразом, но призрачные древки пролетали сквозь него, оставляя только леденящий след в душе. Одна такая стрела не могла убить, но десяток или больше могли значительно ослабить его силы, а ледяная ночь довершила бы дело. Низко пригнувшись к шее Бреа, выставив перед собой пламя, Мэйсен на бешеной скорости пролетел строй призрачных лучников. Стрела за стрелой пролетали насквозь. Бреа споткнулась, захрипела и снова споткнулась, раз и другой. Дыхание лошади стало прерывистым, с губ полетела пена, но она продолжала нестись галопом сквозь пелену снега и стрел.

Вой за ними достиг апогея, превратился в крик, затем в вопль, тонкий и острый, как нож скорняка, полосующий нервы. И вдруг все прекратилось. Мэйсен не видел изменений, но чувствовал, как расширился путь, как стены скал раздвинулись, стали пологими, и наконец он оставил свистунов позади.

Он успокаивал Бреа, пуская ее то трусцой, то шагом, и к тому времени, как догорели факелы, они уже очутились в тени стен крепости. Мэйсен знал, что искать убежище нужно быстро. Как только прекратится снегопад, настанет убийственный холод, а они слишком устали, чтобы сейчас подниматься к Лестнице. Раны призрачных стрел ощущались как латы изо льда, ему было трудно дышать, тепло вытекало из тела, несмотря на несколько слоев одежды. Бреа опустила голову, спотыкаясь почти на каждом шагу. Она была больше, чем ее хозяин, и стала хорошей мишенью для стрел.

Мэйсен спешился, чтобы облегчить ей задачу.

– Давай, девочка, – уговаривал он, – еще немного, совсем немного.

Богиня, ему даже говорить было сложно. Каждое слово давалось с таким трудом, словно он вытаскивал его из горла и весило оно сотни фунтов. Мэйсен уронил дымящиеся остатки факелов в снег – они были уже бесполезны. Даже ноги казались ему неподъемными, но он все равно тянул их по снегу, заставлял себя делать шаг за шагом, медленно продвигаясь в сторону врат Эндириона, к пути, который вел к черному ходу в Фолл. Бреа плелась рядом, спотыкалась, но держалась наравне с ним. Шаг за шагом, ярд за ярдом, они шли дальше.

И скоро могли бы войти в крепость через ворота, сквозь которые защитники когда-то получали провиант из Гринуэя. Внутренние стены еще не осыпались от штормов, и внутри должно быть спокойно, там можно было скрыться от снега и развести костер, разогреть еду. Только бы добраться до входа.

Бреа взвизгнула и упала на колени. Со второй попытки ей удалось подняться на дрожащие ноги и замереть. Снег на ее крупе уже не таял. У лошади почти не осталось сил. Мэйсен похлопал ее по шее.

– Мы с тобой так долго были вместе, даже не думай бросать меня сейчас, – сказал он, беря поводья в руку. – Вставай, Бреа, осталось совсем чуть-чуть.

Он вытер снег с лица и снова зашагал по склону, остановившись только тогда, когда от массивной крепостной стены отделилась тень и вышла вперед, заступая ему дорогу. Мэйсен не видел почти ничего, кроме смутных очертаний фигуры и короткого лука в руках человека. Форма лука говорила сама за себя.

– Тебе бы следовало лучше заботиться о лошади, друг. – Человек говорил с густым акцентом жителей долин Арренора.

– Я всегда ставил ее нужды выше своих.

– Как и должно. – Мужчина не снял стрелу с тетивы, но натяжение ослабил. – Мы видели твои факелы. Что привело тебя сюда?

– Я бы с радостью рассказал об этом, сородич, но не раньше, чем спрячусь от этой проклятой метели.

Земляк обдумал его слова и кивнул головой на дорожку.

– Вверх до конюшен, потом налево. Тебе найдется место у костра.

Это лучше, чем стрела в брюхе.

– За одно лишь это да пребудет с вами благословение Хозяина Ветров!

Мэйсен увидел блеск зубов, который мог быть улыбкой, а затем человек вложил пальцы в рот и дважды коротко свистнул. В ответ раздался один долгий свист.

– Давай, иди. Я следом.

Ведя в поводу спотыкающуюся кобылу, Мэйсен прошагал последнюю дюжину ярдов и завел Бреа в темную арку. В противоположном углу двора сквозь дверь конюшни виднелся желтый свет костра. Еще один соплеменник в такой же истрепанной одежде стоял на пороге. В руке он сжимал лук, но когда Мэйсен приблизился, посторонился и поднял полог, закрывающий вход.

Внутри низкого сводчатого перехода воздух оказался божественно теплым. Здесь пахло дымом костра и лошадьми. Еще один земляк возник рядом, чтобы принять у Мэйсена поводья Бреа и отвести ее в дальний угол, к другим лошадям. У костра лежали четыре седла, а сам костер путешественники развели на месте старой топки. У стены были сложены тяжелые плащи. Судя по всему, эта группа была в пути уже давно и путешествие было нелегким. Луки и дротики были составлены так, чтобы до них в любой момент можно было дотянуться.

– Ждете проблем? – спросил Мэйсен.

С улицы вернулся его провожатый, впустив облачко снега и ледяного воздуха. Он постучал сапогами, стряхивая снег, и снова натянул полог на дверь, закрепив его тяжелым камнем. Одет он был так же, как остальные, – в вытертую кожаную одежду, на плече висел колчан, на бедре – кинжал в ножнах. У него были такие же ярко-синие глаза и правильные черты, как у младшего лучника, но опыт заострил его лицо и оставил нити серебра в гриве каштановых волос.

– Никогда не знаешь, с чем столкнешься в ущелье Свистунов, – сказал он. – Удача любит подготовленных. А теперь, может, ты скажешь, что привело тебя сюда?

Мэйсен взглянул на короткие луки. С такого расстояния его нашпигуют стрелами, как кролика. Он вздохнул.

– Я направляюсь во Флот. Самый быстрый путь на юг лежит через ущелье и Звенящую Осень.

– Одинокий путь, – сказал старший, не ослабляя тетивы. – И холодный в это время года.

Мэйсен стянул с головы капюшон. В убежище было тепло, и в своей зимней одежде он уже вспотел.

– Я иду, куда несет меня ветер. А что завело моих земляков так далеко на запад?

Тот, кто увел Бреа, вернулся к огню, неся под мышкой седло, а в другой руке сжимая тюки.

– Охота, – ответил он. Чистота голоса подсказала, что это не он, а она.

Мэйсен присмотрелся и понял, что под бесформенной курткой и кожаными штанами скрывается стройная, очень женственная фигура.

– Твоей кобыле совсем плохо. Я накормила и напоила ее, но ты должен дать ей отдохнуть, прежде чем отправишься во Флот.

Женщина поставила тюки к остальным вещам, бросила седло на землю перед Мэйсеном и уселась, опираясь спиной на седло.

Одна рука незаметно скользнула к кинжалу на бедре.

– Я благодарен, и Бреа наверняка тоже. Мы столько миль прошли вместе, что мне больно видеть ее страдания. – Мэйсен снял плащ и сложил его на седло. – Могу ли я спросить, на кого вы охотитесь, раз проделали больше тысячи миль от Флота?

Пожилой наградил его долгим взглядом. Мэйсен подумал, что ему, наверное, не следовало задавать этот вопрос.

– Можешь сказать ему, Сор. Он гаэден.

Четвертый долинник сидел по другую сторону костра, почти теряясь в тени. Трое других отличались смуглой кожей и каштановыми волосами, он же был темноволосым и бледным. Уголки его рта опустились: один – потому что от носа до подбородка шел свежий шрам, другой, видимо, за компанию. Он не поднимал взгляда от точильного камня и кинжала. Сталь сверкала в отблесках костра и отражалась в темных глазах.

– Ты уверен, Каэл? – спросил Сор, нахмурившись.

– Совершенно уверен, как в том, что сижу сейчас перед тобой. – Скрип, скрип стали по оселку. – Я почувствовал его сразу, как он вошел. Спроси его.

Сор хрюкнул.

– Это правда?

Мэйсен кивнул, расстегивая камзол.

– Дункан, у нас остался суп? Там холодно, как у Безымянного в сердце.

С этими словами Сор ослабил тетиву и поставил лук к стене, где уже отдыхали остальные. Дункан сделал то же самое, а потом начал доставать миски и ложки, пока Сор устраивался у огня.