Тень ветра - Питер Нейл

— Я нашел его неподалеку от храма, мой господин… — У трактирщика так тряслись колени, что казалось, будто он сейчас упадет. Чтобы полегчало тяжело натруженным ногам, он оперся о стол.

— Так вода унесла его из какого-то дома? — продолжала спрашивать Соланна.

— Нет-нет, — энергично завертел головой трактирщик. — Бог Кореддан сохранил его, когда кусок храмовой стены рухнул в воду. Не зря же он — водный бог-охранитель. Только благодаря ему мы все остались живы. Если бы он не простер над нами свою охранную руку, вода наверняка бы смела весь город, — он быстро сыпал из себя фразы, фанатично блестя глазами.

— И поэтому тебе не стыдно было его обокрасть, — зеленые глаза Соланны вспыхнули, как изумруды в солнечном свете.

— Но я же не знал, что это его бокал, — жалобно проскулил трактирщик, отводя бегающие глаза. — Я действительно нашел его в грязи. Он был совершенно измятый и мне пришлось долго его выправлять. Мне и в голову не приходило, что это…

— Приходило, — Соланна пристально смотрела на него, и от ее взгляда у трактирщика забегали мурашки по спине.

— Приходило, — он весь сжался и втянул голову в плечи, словно ожидая смертельного удара. — Но, поскольку он не потребовал его, я подумал, что бокал ему не нужен, — бормотал трактирщик и на обвисших щеках его выступили крупные капли пота.

— Ну, хорошо, — махнула рукой Соланна, — можешь идти. Твой бокал я завтра верну в храм… — она улыбнулась, увидев, что трактирщик посинел от страха. — Не бойся, я не скажу, откуда он у меня. Может быть, бог Кхоран'дан… — она сделала задумчивую паузу, — …или, как вы его называете, Кореддан, — будет тебе благодарен.

— Я бы с радостью обошелся без его благодарности, — трактирщик с облегчением вытер вспотевшее лицо. — Любой из богов очень обижается, когда ему кажется, что его обманывают. Даже такой добродушный бог, как Кхоран'дан. Даже он с тех пор, как Сунт-Аграм обманом лишил его волшебной кифары, стал очень сердитым.

— Какой волшебной кифары? — вопросительно поднял левую бровь Конан.

— Мой господин, — в священном негодовании воскликнул трактирщик, разом забыв про свои переживания, — неужели ты ничего не знаешь о нашем любимейшем боге, охранителе нашего города?

— Видимо, любовь к нему переполняет тебя настолько, что ты крадешь из его вещей все, что под руку ни попадется, — пробурчал Конан себе под нос, и трактирщик покраснел, подобно одной из знаменитых атлантских роз, которые разводят нынче только при дворе кхитайского монарха.

— Кореддан, — избавившись от смущения после усиленного откашливания, продолжил трактирщик, — один из белых морских богов. Он заботится о создании хорошего настроения у всех остальных богов с помощью игры на волшебной кифаре и тем самым отводит от нас, смертных, их возможную злобу. Волшебная кифара имеет еще одно свойство, из-за которого уже несколько столетий многие чародеи пытались украсть ее: поиграв на кифаре, смертный человек становится бессмертным.

— Значит, это удалось Сунт-Аграму? — прищурил глаза Конан. — Он украл этот инструмент?

— Да, мой господин, — сказал с грустью трактирщик. — Говорят, что однажды Сунт-Аграм наткнулся на бога Кхоран'дана, который отдыхал на берегу уставший после празднества, на котором он долго играл остальным богам…

— И при этом нажрался, как…

— Мой господин! — в ужасе вскрикнул трактирщик. — Никогда не говорите так о Кореддане.

— Кром побери! — пробурчал Конан. — Ты прав, трактирщик, и твой бог тоже может обидеться. Молчу. Но почему ты называешь его то Кореддан, то Кхоран'дан? Как же его настоящее имя?

— Раньше все называли его Кореддан. Еще мой прадед так говорил. Потом почему-то изменилось… И я все время путаюсь… А какое имя из двух — настоящее, я даже точно не знаю. Да и важно ли это?

— Где ты узнал все эти подробности про Сунт-Аграма? — Соланна недоверчиво взглянула на трактирщика.

— На богослужениях, — трактирщик переплел пальцы обеих рук, развернув переплетенные руки к себе, и приложив их к груди, застыл на несколько секунд в неподвижности. Затем он расплел пальцы и опустил руки. — Проповедник всякий раз призывает отважных мужчин отправиться на остров Кхоран'дана для поисков похищенной кифары.

— Ну и что дальше? — вопросительно наморщил лоб Конан и глубоко отхлебнул из своего бокала.

Однако его голубые глаза внимательно следили за трактирщиком. Тот неуверенно пожал плечами:

— Некоторые действительно отправляются на остров. Иногда возвращаются, но чаще всего — нет. Но из тех, которые вернулись, никто кифару не привез. Жрецы смогут вернуться на остров, только когда кифара будет найдена. Тогда и Кореддан снова получит свою власть. А до тех пор…

— Ладно, ладно, — махнул рукой Конан, прерывая его, — хватит и этого. Как дела с нашими комнатами?

— Они давно приготовлены, мой господин, — склонился в глубоком поклоне трактирщик.

По его виду было ясно, что он до смерти рад окончанию этих неприятных расспросов.

Глава XVII

«Жрец забытого бога»

В окно светило утреннее солнце. Лучи его играли с пылинками, плавающими в неподвижном воздухе. Камин давно погас и два человека, лежащие на постели, были прикрыты огромной коричневой меховой шкурой. Спустя некоторое время мужчина повернулся и взглянул на девушку, у которой из-под меховой шкуры виднелась только голова с коротко подстриженными светлыми волосами. Удовлетворенно улыбнувшись, Конан перевел взгляд на грубо оштукатуренный потолок, по которому разбегалось в разные стороны множество тонких и толстых трещин. Когда он взглянул в направлении окна, находящегося по левую руку от него, глаза у него сузились.

Окно состояло из нескольких маленьких неровных кусочков зеленоватого стекла, закрепленных в свинцовой раме.

С внешней стороны его сидела огромная черная птица, больше всего напоминавшая ворона, но величиной превосходившая даже речного орла. Она пыталась заглянуть в окно, но, явно недовольная достигнутым результатом, вела себя как обычная курица. Наклоняла голову из стороны в сторону, стараясь то одним, то другим глазом разглядеть, что же делается внутри комнаты.

Конан медленно выпростал из-под тяжелой шкуры правую руку, сжимавшую небольшой по размерам, но острый кинжал, с которым вчера пришла в комнату его гостья. Это было не слишком тщательно отделанное оружие, но привлекала удивительная гармония его пропорций. Он так и уснул, вертя его в пальцах, как игрушку. Птица тяжело переступила по внешнему парапету окна и легонько стукнула клювом в переплет. Киммериец не двигаясь внимательно следил за ней. Массивная черная птичья голова снова клюнула в свинцовый переплет, соединяющий кусочки стекла.