Время «Икс»: Пришельцы - Роберт Силверберг

Она помолчала и потом спросила:

— Чудесная ночь, правда?

Да, ночь и впрямь была чудесная. Большая яркая луна, мерцающие звезды, мягкий ароматный воздух. Где-то стрекотали сверчки. В воздухе плыл запах цветов гардении. Внезапно близость Пегги, ощущение совсем рядом ее складного маленького тела возбудили Ронни; его со страшной силой потянуло к ней.

Где крылся источник этого притяжения, которое казалось несоразмерным с ее подлинными качествами? Может, дело в том, что она, как планета, вращалась вокруг солнца, которым был его отец, и, дав волю своей тяге к ней, Ронни более тесно связал бы себя с отцом, что, по-видимому, сейчас было важно для него? Он не знал, да, по правде говоря, и не хотел знать. В этом крылся корень его успеха в жизни — он всегда предпочитал не вникать в то, во что лучше не вникать.

— Здесь, в Южной Калифорнии, снега на Рождество не бывает,— сказал он после недолгой паузы,— но все равно хорошо, правда?

— Знаете ли, я никогда не видела снега. Разве что в кино

— А я видел. Я два года прожил в Мичигане, когда женился в первый раз. Снег замечательная штука. Он надоедает, если живешь среди него изо дня в день, но смотреть на него приятно, в особенности когда он падает. Каждый должен увидеть его хотя бы раз или два в жизни. Может, следующий трюк Пришельцев будет состоять в том, что в Калифорнии выпадет снег.

— Вы это серьезно?

— Нет, конечно. Но ведь никогда не знаешь, что им в голову придет, верно?

И как раз в этот самый момент в небе внезапно возникла ослепительная бело-голубая вспышка. Настолько мощная, что, казалось, все вокруг завибрировало.

— Гляньте-ка! — сказал Ронни.— Вифлеемская звезда снова появилась по требованию народа.

Но Пегги была не склонна шутить. Более того, она явно испугалась. Тяжело задышав, она прижалась к Ронни; он без колебаний обхватил ее за плечи.

Сверкающая точка на небе растянулась, превратившись в подобие кометы, по дуге пронеслась с юга на север, превратилась в размытое пятно и исчезла.

— Корабль Пришельцев,— сказал Ронни.— Повезли кому-то свои рождественские подарки.

— Не шутите так.

— Не могу удержаться от шуток, когда речь заходит о Пришельцах. Если относиться к ним серьезно, как они, несомненно, того заслуживают, можно сойти с ума.

— Понимаю, что вы имеете в виду. Знаете ли, мне и самой не верится, что все это правда. Что однажды эти огромные монстры свалились с неба и захватили весь мир. Это просто невозможно. Такое чувство, будто читаешь книгу. Или смотришь дурной сон.

Тщательно подбирая слова, Ронни решился наконец спросить:

— Как я понял, вы были в плену на одном из их кораблей?

— Совсем недолго, да. Это и в самом деле было похоже на сон. Пока я была там, все время твердила себе: «Это не происходит на самом деле, тебе все это снится». Но это был не сон. Так странно. Я даже представить себе не могла, что такое бывает… Вы знаете, что я встретила там вашу родственницу?

— Синди, да. Жену моего дяди. Немного эксцентричная особа.

— Это точно. Что за странная женщина! Подошла прямо к чужеземцам и говорит: «Здравствуйте, меня зовут Синди, и я приветствую вас на нашей планете». Как будто они ее давние друзья.

— Ей, скорее всего, так и казалось.

— Я подумала, что она не в своем уме. Ну… сумасшедшая.

— Меня она никогда не интересовала,— сказал Ронни.— В общем-то, я совсем не знал ее, да и не пытался узнать. И отец… Она ему была не по душе. Получается, что Вторжение обернулось для него не так уж плохо, верно? Одним махом он избавился от нелюбимой невестки и помирился с непутевым сыном Ронни.

Пегги помолчала, как бы обдумывая сказанное.

— Вы что, и вправду непутевый? — спросила она наконец.

В небе возникла еще одна ослепительная вспышка света, растянулась и понеслась на север.

Пегги вздрогнула, прижимаясь к нему.

— Куда они летят? Что у них за дела?

— Никто не знает. Черт возьми, никто не знает о них вообще ничего.

— Меня просто трясет от того, что они здесь. Я отдала бы все на свете, лишь бы они вернулись туда, откуда пришли.

— Я тоже.

Она все еще дрожала. Ронни повернулся и наклонился, так что его лицо оказалось прямо напротив лица Пегги. И поцеловал ее, легко, «на пробу», и почувствовал, что она отвечает, сначала не очень уверенно, а потом все более пылко. И его второй поцелуй уже не был «пробным». Отнюдь не «пробным». Совсем не «пробным».

И потом был сочельник, и праздничный обед протекал так, словно в мире все в полном порядке,— ели индейку с гарниром и пили отличное вино из запасов Полковника. А когда все разрумянились от еды и питья и рбед подошел к концу, Полковник встал и объявил:

— Ну а теперь пора перейти к делу.

Энс, ожидавший этого момента с самого своего появления здесь, но на протяжении последних тридцати часов так и не сумевший подобрать ключ к разгадке того, что их ожидает, напряженно выпрямился в кресле. Голова у него была ясная, хотя он и позволил себе выпить лишнюю пару стаканов. Другие проявили меньше интереса. Кэрол, казалось, изрядно осоловела от еды. Дуг Геннет, как всегда неопрятный и неотесанный, просто уснул. Розали тоже подремывала. Кузина Энса Элен выглядела так, словно находилась в тысяче миль отсюда, а Поль, беспокоясь за сестру, украдкой поглядывал в ее сторону. Энс с неодобрением отметил, что Ронни, раскрасневшийся больше обычного от выпитого вина, прижимался к Пегги Габриельсон, и она, похоже, ничего не имела против этого.

Полковник перешел к делу без предисловий, решительно и явно не подбирая слова, что свидетельствовало о том, что он хорошо продумал свою речь.

— Полагаю, всем вам известно, что с начала связанного со вторжением кризиса с моей отставкой покончено. Я участвую в работе Южно-Калифорнийского Фронта Освобождения и поддерживаю контакт, насколько это сейчас возможно, с теми учреждениями национального правительства, которые все еще действуют в отдельных восточных штатах. Контакт очень неустойчивый, сами понимаете. Но время от времени до меня доходят кое-какие новости. Вот вам один из наиболее ярких примеров: за последние пять недель Нью-Йорк был полностью отрезан от внешнего мира.

— Отрезан… от внешнего… мира? — переспросил Энс— Ты имеешь в виду запрещение на въезд и выезд?

— Не только. Мост Джорджа Вашингтона, тот, что через реку Гудзон, просто перерезан в конце Манхэттена. Все внутригородские мосты блокированы в обе стороны. Метрополитен не работает. Туннели из Нью-Джерси перекрыты. Поперек скоростных трасс в северном конце города возведены стены. И так далее. Аэропорты, конечно, не функционируют. В результате город оказался в полной изоляции.