Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта - Владимир Стрельников

Тут я удивленно присвистнул. Нет, я понимал, что отец Сары вряд ли спустит с рук ее братцу стрельбу в пьяном виде по мне, точнее, попытку этого. Того, что тогда сотворил этот пьяный балбес, уже было достаточно для двадцатилетней каторги, а если бы он меня убил — то и для виселицы. Но так радикально и оперативно — не ожидал. Тем более, что поступить военных училищ, подготавливающих офицеров для нашей армии, всего пять на весь Северный Союз, и поступить в них очень и очень непросто. Хотя, этот мелкий раздолбай парень совершенно неглупый.

Мама по своей инициативе отсылает мне информацию о Саре весь этот рейс, в очередной порт прибытия, до восстребования. Да и я ей, после того, как все‑таки решил жениться на Варе, сразу отослал телеграмму. Коротко рассказал, что и как, и попросил присмотреть за невестой. Пусть Варя сто раз права в своем мнении, но мне так намного спокойнее будет. У мамы хватает подруг в городе, в том числе и среди тех, кто служит в управе или учительницей. А моя мама очень умная дама, сумеет вызнать все, и при этом не вызовет подозрений. Как будто ее специально этому учили.

************************

— Варь, смотри! — Слава ткнула рукой в сторону близкой отмели. — Медведи! Снова!

— Слав, не кричи. — Усмехнулась означенная девушка, поднимая к глазам тяжелый бинокль. Как Вася рассказывал, для гражданских оптика делается в бронзовых и латунных корпусах, дюраль и титан идет только в армию, полицию, авиацию и флот. И качество оптики в гражданских биноклях чуть хуже, чем для спецслужб. — Привыкнуть уже надо, мы сколько, семнадцать раз медведей видели за эту поездку? Всего пять дней идем, а кого только не видали — и лосей, и медведей, и олени стадом через реку переправлялись, ждали, пока пройдут. — Точнее, ждал кораблик с пассажирами, а вот матросы спустили шлюпку и застрелили пяток молодых оленей, плывущий в воде, после чего затащили их на борт при помощи лебедки. Девчата и представить не могли, что тут так мясо добывают запросто. Так что два дня сплошная мясная диета — оленина жареная, тушеная, запеченная. Котлеты, тефтели, так называемые стейки. Вкусно, но уже надоело, лучше бы картошечки жареной. А то гора мяса на тарелке, и чуть — чуть каши или макарон.

На отмели крупная медведица внимательно смотрела на небольшой колесный теплоходик, неторопливо шлепающий против течения. Пестун — двухлетка отогнал маленьких медвежат подальше от воды, к опушке леса, и явно ждал команды матери. Впрочем, Варя заметила, что тут особо медведей не трогают. Как сказал ей один из здешних матросов, тут места ненаселенные, с медведями меньше падали, да и волком мишки гоняют.

Вот и сейчас медведи явно пировали на чьей‑то туше, выброшенной течением на отмель. И потому не торопились отсюда убираться.

— Ого, какая чудо — юдо была. — Варя с огромным удивлением опознала в частично съеденной туше огромную рыбину. От разломанной башки остались только чудовищные челюсти. — Это кто, интересно?

— Акула заплыла, и блуданула. Видимо, ее маманя подкараулила, и зашибла. — Мельком глянув на берег, информировал Варю и Славу проходящий боцман, кряжистый седой мужичина. — Они от пресной воды постепенно ослабевают, даже сдохнуть могут.

— А откуда здесь, в Северной Двине, акулы? — Здорово удивившись, спросила Варя, а Слава поддержала ее энергичным кивком.

— Не знаю, барышни. А что, у вас их не бывает в таких реках? — Остановившись, солидно прогудел боцман, и поглядел на исчезающее за кормой медвежье семейство. Кораблик шел вроде как неторопливо, но достаточно шустро. — Ну, удивляться тут особо нечему, вон, вы иномирянки, и то этому не удивляемся. Просто когда Волга сюда, в Северную Двину в результате Катастрофы передвинулась, тут многоводнее прилично стало. Да и как говорят ученые мужи, что‑то сдвинулось, то ли ось земная, то ли течения. Я особо не разбирался, мне тут с матросами, палубными работами, лоциями и прочим забот хватает. Но то, что сейчас можно большую белую встретить тут или еще южнее — факт.

— Интересные дела. — Слава вытащила из сумочки толстую тетрадь, в которую записывала различия между прошлым и этим мирами. Между прочим, таких вроде как мелочей накопилось уже больше чем на половину этого фолианта. — Варь, ты чего искришь? Никак не набалуешься?

Белова на самом деле искрила, играя крохотными молниями на своей руке. С легким треком электрические разряды перелетали с одного пальца на другой.

— Не то, что не наигралась, Слав. Я вообще до сих пор в огромном шоке от этого. — Варя смущенно стряхнула молнии за борт. Как будто пригоршню шелухи выкинула. — Мне в НИИ сказали, что я пока не смогу развивать большие мощности, но могу ударом тока отогнать собаку или волка, да и ночью у меня посветить получается. — Тут Варя зажгла крохотную шаровую молнию на поднятом вверх указательном пальце, едва слышно гудящую и медленно вращающуюся.

— Ты бы не шутила с этим в такую погоду, девонька. — Хмыкнул боцман, возвращаясь с бака. — Особенно с шаровыми. Не дай бог, шарахнет с тучи настоящей молнией, мало не покажется даже тебе, несмотря на то, что ты электра.

— Извините. — Варя погасила крохотный плазмоид, и спрятала руки за спину. — А до Новоярославска нам долго еще идти?

— К вечеру к Вельску подойдем, разгрузка — погрузка, дозаправка, и дальше в дорогу. Примерно семь суток ходу, с тремя короткими остановками. Это если непогоды не будет, дело к осени уже. Запросто на неделю ливни могут зарядить, тогда считайте вдвое дольше. — Боцман кивнул девчонкам, и вроде как неторопливо, но при этом быстро потопал по своим делам. А дел то у него хватает.

— Да уж, это какая жуткая катастрофа была, что Волга в Северную Двину впадать стала? Знаешь, Слав, когда над этой Пустошью летели, я все понять не могла, как это — Волга и Кама изменили свои русла? А тут новые тектонические разломы, оказывается. — Варя поглядела на строчащую в своей тетрадке Славу, отмечающую новые различия, и покачала головой. Вот вроде все как там, дома — и говорят все по — русски, и пишут так же, но все разное. Но так даже интереснее.

Вельск оказался почти таким же, каким его помнила Слава — небольшим рабочим городом, расположенным в великолепнейшем месте. Но, в отличие от Вельска советского, этот был как бы пошустрее. Такое впечатление, что к промышленному советскому добавили старое, еще царское купеческое. И этот сплав получился на удивление симпатичным и жизнеспособным.

В Велськом порту кипела, бурлила жизнь. Приезжали грубые, угловатые грузовики — лесовозы, битком набитые неошкуренным лесом, и уходили, нагруженные кругленными бревнами и ровными досками. Матюкались мужики — работяги, как наскипидаренное носилось небольшое начальство в белых касках, о чем‑то на бегу разговаривая по крохотным рациям. Загружались баржи — лесовозы, которые уходили на юг, на новостройки.

В городе дымились трубы заводов, визжали и звенели пилы, все шустрило и гудело.

Пока кораблик перегружался и заправлялся, пассажиры вышли в город, чуть размять ноги и осмотреться. Варя и Слава зашли в небольшую столовую, которую тут называют таверна. Заказав пару овощных салатов и жареной картошки, девушки уселись за столик около окна, разглядывая торопливую жизнь города.

— Комсомольская стройка. На БАМе такого нет. — Удивленно покачал головой Евгений Витальевич, пожилой мужчина, живущий в соседней с девушками каюте. Сейчас он с молодой супругой и двумя сыновьями — погодками сидел за соседним столиком. — Знаете, мне здесь начинает нравиться. Интересно, а тут инженера — химики нужны?

— Тут все нужны. — Весело ответила официантка в коротенькой юбке, открывающей длинные и красивые ноги, которая принесла заказ Варе и Славе. — Если хотите узнать точнее, то я могу вам принести телефон, позвоните администрацию, в отдел занятости.

— Если вас не затруднит, то буду вам благодарен. — Кивнул Евгений Витальевич, провожая взглядом девушку, за что получил толчок локтем от нахмурившейся жены, хмурой, хоть и очень симпатичной женщины.

За то время, что девушки обедали, сосед успел позвонить в администрацию, и получить аж три предложения на разных заводах и местном химкомбинате, производящем деготь и тротил. А к концу обеда около столовки остановился кургузый вездеход на мощных колесах, откуда выскочил взлохмаченный мужик в белой каске и как‑то быстро утащил соседа с собой, как раз на химкомбинат. Буквально через пять минут на том же место остановилась знакомая по старому миру уазовская буханка, и вышедший оттуда молодой парень усадил в машину супругу и сыновей инженера в машину, и рванул в сторону порта, забирать вещи с теплохода.

— Вот это да! — Слава растерянно повернулась к подруге. — Варь, а может и нам тут остаться? А, вспомнила, у тебя любовь ведь. Ладно=ладно, тогда едем в этот самый Ростов — на — Синей. Слушай, но ведь это далеко, за Пустошью, около Урала. Мне вот интересно, если все так пойдет, добрется хоть кто‑то, кроме нас до этого города?