Голографическая Вселенная - Майкл Талбот

Столь же невероятна его способность продуцировать священную золу — вубити. Каждый раз, когда он идет среди толпы, из его рук сыплется значительное количество этой золы, обращенной в пепел. Он разбрасывает этот пепел вокруг, в протянутые к нему коробочки и раскрытые ладони, посыпает им головы и тропинку перед собой. За один обход вокруг своего ашрама Саи Баба может произвести столько вубити, что хватило бы наполнить несколько корзин. Однажды Харальдссон, а с ним присутствовавший при этом д-р Карлис Осис, директор Американского Общества Исследования психики, своими глазами видели процесс материализации вубити. Как пишет Харальдссон: «Ладонь Саи Бабы была открыта и повернута вниз, и он быстро описал ею несколько небольших кругов. Тут же в воздухе под ладонью появилось серое вещество. Д-р Осис, сидевший несколько ближе, видел, что оно появилось именно из воздуха; какая-либо „ловкость рук“ исключалась самой механикой появления этого вещества» [59].

Харальдссон подчеркивает, что устраиваемые Саи Бабой демонстрации не являются массовым гипнозом, поскольку он свободно разрешает снимать их на пленку, и все, что он делает, можно потом показывать вновь и вновь. Сходным образом «извлечение из воздуха» особых, редких предметов или только что изготовленной горячей пищи, а главное — сам объем материализованных предметов свидетельствуют о том, что здесь вряд ли возможен обман. Вообще пока никто еще не мог представить доказательств того, что Саи Баба жульничает. Кроме того, Саи Баба продуцирует непрерывный поток предметов вот уже полвека, с тех пор как ему исполнилось четырнадцать, — факт, который в данном случае подтверждает достоверность феномена материализации и саму незапятнанную репутацию ее исполнителя. Продуцирует ли Саи Баба предметы из ничего? В настоящий момент вопрос до конца не выяснен, но Харальдссон излагает свою точку зрения достаточно ясно. Он полагает, что демонстрации Саи Бабы напоминают нам о «громадном потенциале, спящем в каждом человеческом существе» [60].

Люди, которые могут материализовать предметы, не такая уж редкость в Индии. В своей книге «Автобиография Йога» Парамахамса Йогананда (1893–1952), первый индийский святой, поселившийся на Западе, описывает свои встречи с несколькими аскетами, которые могли материализовать внесезонные фрукты, золотые тарелки и другие объекты. При этом Йогананда предостерегает: такие необычные способности, или сиддхи, не всегда свидетельствует о том, что их обладатель — человек духовно развитый. «Мир — не что иное, как объективизированный сон, — говорит Йогананда, — и если ваше сознание сильно верит во что-то, это что-то непременно сбывается» [61]. Быть может, эти люди попросту нашли способ подключаться к огромному океану космической энергии, которая, согласно Бому, пронизывает каждый кубический сантиметр пространства?

Еще один автор удивительных материализаций, документированных еще более тщательно, чем Харальдссоном чудеса Саи Бабы, — знаменитая Тереза Нейман. В дополнение к своим стигматам Нейман также демонстрировала инедию, то есть сверхъестественную способность жить без пищи. Инедия началась в 1923 году, когда она «перевела» болезнь горла у одного молодого священника в свое тело и с тех пор несколько лет жила на одной только жидкости, а с 1927 года стала обходиться даже без питья.

Когда местный епископ узнал о посте Нейман, он послал к ней комиссию для расследования. С 14 по 29 июля 1927 года, под руководством доктора Зайдля, четыре францисканских монахини регистрировали каждое ее движение. Они наблюдали за ней круглосуточно; вода, которую она использовала для умывания и полоскания рта, тщательно измерялась и взвешивалась. Монахини обнаружили в отношении Нейман несколько необычных вещей. Она не посещала ванную (за все шесть недель наблюдения она лишь однажды сходила в туалет, причем ее экскременты, исследованные помощником Зайдля д-ром Рейсманом, содержали лишь небольшое количество слизи и желчи, но никаких следов пищи). У нее также не было никаких признаков обезвоживания, хотя средний человек выделяет ежедневно около 400 граммов жидкости с дыханием и приблизительно столько же через поры. При этом ее вес оставался неизменным; хотя в течение одной недели, когда открылись стигматы, она потеряла почти девять фунтов крови, всего через пару дней вес вернулся к норме.

Под конец исследования Зайдль и сестры-францисканки были совершенно убеждены, что Нейман не только ничего не ела, но и не пила в течение всего наблюдения над нею. Исследование, таким образом, подтверждало уникальность феномена Нейман, поскольку если человек еще способен как-то прожить без пищи две недели, то без воды он вряд ли протянет хотя бы неделю. Между тем для самой Нейман это испытание ничего не значило: она ничего не пила и не ела в течение последующих тридцати пяти лет. Таким образом, по-видимому, она не только вырабатывала в огромном количестве кровь, потребляемую стигмами, но и постоянно, помимо воды, продуцировала «из ничего» те питательные вещества, которые необходимы организму, чтобы оставаться в добром здравии. Причем случай Нейман не исключение. В книге Терстона приведены несколько примеров стигматиков, которые годами обходились без пищи и воды.

Феномен материализации распространен шире, чем мы думаем. В литературе о паранормальных явлениях существует множество записей о кровоточащих статуях, картинах, иконах и даже камнях, которым приписывают историческое или религиозное значение. Есть десятки историй, когда иконы и статуи святых проливают слезы. В 1953 году по Италии прокатился настоящий бум по поводу «плачущих мадонн» [62]. Индийские поклонники Саи Бабы показывали Харальдссону фотографии аскета, на которых постоянно проступал пепел вубити.

Изменяя всю картину

В некотором смысле материализация — вызов общепринятому представлению о реальности: если такие явления, как ПК, еще можно как-то согласовать с нашим современным мировоззрением, то извлечение предметов «из воздуха» сотрясает сами его основы. И однако даже это еще не все, на что способно сознание. До сих пор мы рассматривали только те чудеса, в которых реальность задействована лишь частично, — например, истории о людях, которые вопреки известным законам физики перемещают предметы или трансформируют их структуру, если не самих себя, когда, скажем, становятся нечувствительны к огню или материализуют что угодно — кровь, соль, камни, драгоценности, пепел, питательные вещества и т. п. Но если в самом деле реальность представляет собой неделимое целое, почему чудеса происходят только с теми или иными ее «частями» — ее элементами?

Если чудеса — скрытые способности сознания, ответ, конечно, состоит в том, что мы сами запрограммированы воспринимать мир фрагментарно. Это означает, что если бы наше мышление не было столь привязано к частностям, мы видели бы мир по-другому и, может быть, другими были бы чудеса. Тогда вместо того, чтобы находить столько примеров чудесного в отдельных элементах реальности, мы бы находили больше примеров преобразования ее самой. И такие примеры в самом деле имеются, хотя они крайне редки и подвергают наше представление о реальности проверке еще более серьезной, чем эффект материализации.

Один из таких примеров приводит тот же Уотсон. В Индонезии он познакомился с еще одной молодой женщиной, по имени Тиа, которая тоже обладала необычными психическими способностями, только в отличие от Алин проявления этих способностей не были бессознательными. Напротив, она вполне владела своим даром, и этот контроль проистекал из естественной связи Тии с силами, которые дремлют в каждом. Короче, Тиа была шаманом от рождения, и Уотсону довелось быть очевидцем творимых ею чудес — например, нескольких почти моментальных исцелений, или того, как после жестокой стычки с местным мусульманским лидером Тиа на расстоянии, одним лишь усилием воли подожгла минарет.

Наиболее же поразил Уотсона следующий случай. Однажды он видел, как в тенистой роще деревьев, именуемых индонезийцами кенари, Тиа о чем-то разговаривает с маленькой девочкой. Самого разговора Уотсон не слышал, но по жестам Тии можно было понять, что она хочет сказать ребенку что-то важное, только вот, судя по огорченному выражению на лице Тии, ей это никак не удается. Наконец ее осенило, и Тиа начала какой-то странный танец.

Уотсон стоял как завороженный, глядя, как Тиа что-то показывает в сторону деревьев, и хотя сама она почти не двигалась, в ее жестах чувствовалось нечто гипнотическое. И тут случилось нечто, от чего Уотсон едва не упал: вся роща исчезла. Как он это описывает: «Вот Тиа танцует в роще под тенистыми деревьями кенари; в следующий момент она стоит одна, на слепящем солнце» [63].

Спустя несколько секунд она снова вызвала рощу, и по тому, как маленькая девочка встрепенулась и побежала к деревьям, Уотсон понял, что ему не привиделось: девочка видела то же самое. Но Тиа еще не закончила. Она заставила рощу то появляться, то исчезать, взяла девочку за руки, и они закружились в танце, смеясь и наслаждаясь чудом. Когда Уотсон уходил, у него кружилась голова и подкашивались ноги.