Французская Мессалина - Оливия Клеймор

– О, сир! – воскликнул барон. – Поверьте мне на слово, от этой Дианы можно потерять не только голову, но и счёт времени.

Король с удивлением воззрился на Ла Шемэ.

– Дианы? Ла Шемэ, я не ослышался?

– Нет, сир. Именно: Дианы.

Король подхватил барона под руку и отвёл в сторону.

– Ла Шемэ, я желаю её видеть.

– Как будет угодно, сир, – ловкий сводник склонился в поклоне.

Мадам д`Этиоль, верхом на лошади; рядом с ней, проклиная всё на свете, также в седле, ехала Флоранс. По замыслу Ла Шемэ «таинственная всадница» должна была предстать перед монаршими очами непременно с камеристкой, как того требовал элементарный этикет.

Король пребывал в нетерпении с раннего утра. Он чувствовал, как вновь обретает интерес к жизни, страстно желая видеть Диану. Свой трофей, колчан со стрелами, он велел повесить в кабинете над камином, дабы тот был постоянно на виду, напоминая о полученных удовольствиях в Ратуше.

Людовик пытался вспомнить до мелочей его соитие с Дианой, но, увы, после этого столько произошло, и воспоминания поблекли, или правильнее сказать: почти исчезли. Но король помнил одно и наверняка: Диана была прекрасна!

Ведомый этим чувством, а также неким налётом романтизма и таинственности, король торопил события, велев шталмейстеру[24] подготовить лошадь для прогулки.

Людовик покинул замок задолго до того, как должна была появиться Диана. Он в сопровождении барона Ла Шемэ, графа Монморанси и графа д’Эгильон, а также немногочисленной личной охраны, направился через парк к лесу, где по обыкновению появлялась мадам д`Этиоль.

Спустя примерно час, Людовик, утомлённый ожиданием и болтовнёй графа Монморанси, начал нервничать.

– Ла Шемэ, где же она?

– О, сир! Ещё немного терпения и мадам д`Этиоль предстанет пред вами в сопровождении своей камеристки.

Ожидания монарха были вознаграждены. Из леса выехали две всадницы, одна – в амазонке, другая – в тёмном скромном платье.

– Вот она, сир! – воскликнул Ла Шемэ.

– Боже мой… – король направил лошадь к женщинам.

Диана, мадам д`Этиоль, желая раззадорить скучающего монарха, пришпорила лошадь и та помчалась, словно вихрь, вдоль леса. Людовик удивился: ни одна женщина не позволяла себе при его появлении подобной выходки, но что поделать – перед ним Диана, богиня охоты. Он также пришпорил коня и помчался за своей «добычей».

Немногочисленная королевская свита несколько опешила – всё произошло слишком быстро. Опомнившись, охрана последовала за королём. Барон Ла Шемэ и граф д’Эгильон остались на месте.

– Право же, Ла Шемэ, сия дама умеет возбудить интерес к себе, – заметил граф д’Эгильон.

– Пожалуй, – потянул барон, опасаясь за последствия дерзкого поведения своей протеже.

Но Диана не думала о последствиях. Обуреваемая азартом, возникшим при быстрой скачке, она неслась вперёд. Разгорячённый Людовик пытался настичь её, понимая, что дама – искусная наездница. И это обстоятельство возбуждало его всё более.

Наконец лошадь короля поравнялась с лошадью Дианы. Женщина натянула поводья и, пренебрегая всяческим этикетом, отдышавшись, сказала:

– Вы прекрасный наездник, сир!

– То же самое я могу сказать вам, сударыня. Если помнится, я впервые увидел вас в образе Дианы, он поистине подходит вам. Я в этом убедился, пытаясь настичь вас.

Женщина засмеялась. Она раскраснелась, её глаза блестели. Король почувствовал желание, но сумел взять себя в руки.

– Надеюсь, вы не откажитесь, мадам, если мы продолжим наши состязания во дворцовом парке? – предложил король.

– Отнюдь, сир!

Через несколько дней Флоранс получила расчёт, капитан Филипп Морней – обещанную отставку и пять тысяч ливров, барон Ла Шемэ – преданную женщину в алькове короля, а король – любовницу.

А спустя две недели король отбыл в Версаль. По дороге в королевскую резиденцию барон Ла Шемэ обдумывал: как наилучшим образом представить мадам д`Этиоль ко двору? Увы, но Версаль – не Фонтенбло, с его полудеревенским укладом и простотой нравов. Придерживаясь этикета, мадам д`Этиоль необходимо было представить королю её же «знатными родственниками», причём в присутствии всего двора.

Ловкий Ла Шемэ привлёк к этому мероприятию своих давних знакомых – разорившуюся чету Помпадур. Они были бедны, но честолюбивы и надеялись, что счастливая звезда ещё засияет на небосклоне королевского двора. Ла Шемэ предложил им за приличное вознаграждение представить Жанну-Антуанетту как свою дочь – маркизу Помпадур.

После всех дворцовых формальностей, маркиза Помпадур получила покои рядом с королевскими, причём связанные с ними потайной дверью. Королева Мария благосклонно приняла новую фаворитку своего венценосного супруга, угадав в маркизе незаурядную натуру, и всячески выказывала своё расположение с ней.

Но не все обитатели Версаля безропотно приняли маркизу Помпадур. У неё сразу появился опасный и влиятельный недоброжелатель – министр Ришелье, который прочил на освободившееся место королевской фаворитки свою племянницу. Министр всячески настраивал двор против новоиспечённой маркизы, покуда король не узнал об этом и не пообещал отправить его в ссылку. Ришелье успокоился, но возненавидел маркизу де Помпадур всеми фибрами души.

Спустя год фаворитка настолько упрочила своё положение в Версале, что появилась причёска «а ля Помпадур», женские охотничьи ботфорты с одноимённым названием, а в завершении всего – будуар мадам Помпадур, где она принимала просителей.

Глава 21

После бегства Блеза Ламэ в американские колонии, Мари-Жанна пребывала в растерянности и удручённом состоянии. Получив временный приют в доме Франсуазы, она решилась на отчаянный шаг. Собрав свои наряды, Мари-Жанна погрузила их в пролетку и направилась на городской рынок.

На центральном рынке близ монастыря Святой Клариссы кипел торг. Приблизившись к торговым рядам, Мари-Жанна остановила пролётку и осмотрелась. Перед ней раскинулись бесчисленные лавчонки: с овощами, хлебом, сладостями, кожаными изделиями и обувью.

Заметив ряды с холстами и недорогими тканями, Мари-Жанна направилась к ним, но, увы, свободных мест уже не было.

Молодая особа растерялась: что же делать? Она ощущала себя беспомощной в этом людском потоке. Одна из торговок заметила красивую женщину и окликнула её:

– Мадам, не желаете ли купить холста для дома?

Мари-Жанна обернулась.

– Благодарю вас, сударыня. Я… я хотела кое-что продать…но…

Торговка холстами сразу же поняла: красавица попала в затруднительное положение.

– И что же вы хотели продать, мадам? – полюбопытствовала она.