Сожжение - Мегха Маджумдар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце корреспондентка спрашивает, что я обо всем этом думаю.
– Общество говорит, что я не могу мечтать о том, о чем мечтаю, – отвечаю я. – В обществе нет места для таких, как я, – а про себя думаю: «Прости, Дживан, мне придется исключить тебя отсюда», – потому что мы бедны, мы не умеем говорить по-английски как следует. Но разве это значит, что нам нельзя мечтать?
Я признаюсь корреспондентке, что много раз ходила мимо института кино и телевидения – просто посмотреть, как там что. Чтобы чуть ближе оказаться к успеху этих богатых студентов. Они становились директорами по кастингу, не просто агентами или координаторами. Они посещали специальные курсы для режиссеров, актеров, каскадеров, продюсеров, хореографов.
Иногда даже приходила сумасшедшая мысль: а что если мне бросить съемную комнату? Спать на вокзале, а на деньги, которые тратила на съем, пойти в хорошую школу мастерства?
Сказав это, я смеюсь.
– Ха-ха-ха! – смеюсь я. – Можете поверить?
Но у журналистки в глазах слезы. Она накрывает мою холодную руку ладонью, будто мы с ней только что узнали, что сестры.
* * *Через пятнадцать минут после показа этой телепередачи по кабельному мой Вотсап звенит как сумасшедший.
Я сижу у себя в комнате с сестрами, мы жуем вяленую тыкву и обсуждаем, как кто выступил перед настоящими камерами. Удалось ли Кумару снизить нервозное хихиканье до приемлемого уровня? Впечатлил ли всех Пеонджи своим рассказом о работе в страховании и о том, что ему приходится кормить троих детей?
Дорогая мисс Лавли! – появляются слова на экране моего телефона.
Я открываю сообщение Вотсап с неизвестного номера, и там продолжение:
Я сотрудник кинокомпании Сонали Хан. Можем ли мы побеседовать по телефону?
Я снова и снова перечитываю эти слова. С большими-пребольшими глазами показываю их всем сестрам. Матушка Арджуни, будто не она когда-то давала мне советы, говорит:
– Это… это… та самая Сонали Хан?
Да, та самая Сонали Хан, что выдает блокбастер за блокбастером. Кто в нашей стране не знает любовной истории «Я твой навеки», снятой в заграничных горах, кто не слышал боевых лозунгов патриотического фильма «Мания крикета»?
Мы все сидим с раскрытыми ртами и смотрим на телефон как на волшебный камень, из которого исходит звук. Я снимаю трубку и слышу женский голос:
– Лавли, вы получили мое сообщение в Вотсап, вот только что? Мы бы хотели дать вам роль в следующем фильме Сонали Хан. Роль хорошая, большая. У вас на будущей неделе найдется время для кинопроб?
Сестры в восторге. Они тянутся поближе к телефону, стараются не упустить ни слова. Все перестали жевать вяленую тыкву, чтобы не хрустеть.
Слушая телефон, я смотрю на собственный полупустой водяной фильтр, на матрас, просевший под нашим весом, на окно, за которым идет женщина и несет полный таз грязных тарелок на мойку.
А я, Лавли, с полнейшим достоинством, с абсолютным спокойствием отвечаю даме, предлагающей мне по телефону исполнить мечту всей моей жизни.
– Да, – говорю я. – Да.
· Физрук ·
Две недели Физрук добивается встречи с Бималой Пал, и наконец ему предоставляют возможность проехать с ней в автомобиле, когда ее везут откуда-то куда-то. Дорога, по которой едет машина, проходит по центру и забита легковушками и автобусами. Пробирается против движения велосипедист. Вдоль обочины натянуты между деревьями веревки, на них брезент. В этих импровизированных лавочках продают календарики, сласти, чехлы для телефонов. В зеркале заднего вида Физрук замечает две белые машины сопровождения.
– Даже не спрашивайте, – отвечает Бимала Пал, когда Физрук спрашивает, как идет ее работа. Цены на лук взлетели вверх, и для правительства штата это большая проблема. Но Бимала Пал, раз она в оппозиции, по крайней мере наварит на этом хоть какой-то политический капитал.
– Народ не удовлетворен, – говорит она. – Правительство не в силах взять цены под контроль. Вы же видели в новостях репортажи с местных рынков, и все, буквально все, жалуются на цены. Простого человека это бьет по карману.
Она оборачивается к Физруку и спрашивает, как там дорожка перед школой. Больше не затапливало?
– Ни разу, – отвечает Физрук. – Это повысило мне репутацию, – сознается он в приливе дружеских чувств.
Бимала Пал смеется.
Физрук собирается с духом и говорит то, что хотел сказать.
– Мадам, я хотел бы делать для партии больше. Готов к роли посерьезнее. У вас столько проектов, может быть, я мог бы отдать свои силы…
Мадам Бимала заранее упирается рукой в подголовник: впереди бугристый участок дороги. В тонированных окнах Физруку видны придорожные торговцы – они раздают лапшу, наливают половники бирьяни из огромных контейнеров, плещут белое месиво досаи [39]на раскаленные сковородки. В ветровом стекле то и дело возникает без предупреждения пешеход, задравший руку, чтобы перейти через дорогу. Гудят гудки, водители со злостью сжимают баранку.
Через пару минут молчания Бимала Пал начинает говорить.
– На самом деле, – объявляет она, – хорошо, что вы эту тему подняли.
Физруку уже мерещится офис с кожаным креслом. Свой личный компьютер. Комната с кондиционером, где он сможет сидеть по вечерам. Для начала – не на полную занятость.
Но Бимала Пал имеет в виду нечто иное. Он так хорошо контактировал с учителями в деревне Чалнаи, говорит она, что ей хотелось бы видеть его организатором митинга в какой-нибудь деревне. Чтобы он представлял планы партии относительно местной школы. Нужен знающий человек, вроде него. А он сам распробует вкус политической жизни.
– Что скажете?
Шарик лопается. Видение прохладного комфортабельного офиса испаряется вмиг. Придется целый день стоять в поле и чувствовать, как застаивается в ногах кровь.
Естественно, он согласен.
* * *Когда зима отступает и солнце возвращает себе силу, Физрук оказывается в деревне с названием Кокльхат. В тени мангового дерева, вцепившегося в землю костлявыми пальцами корней, Физрук держит микрофон, а двое тощих парней, сидя на ветвях у него над головой, держат мегафоны. Личность политика легко надевается поверх чистой рубашки, джинсов и гирлянды цветов на шее. Физрук говорит, вспоминая заметки, которые изучил накануне:
– Мы знаем, что ваша школа закрыта уже больше двух лет! Мне известно про нехватку учителей, и постоянные протечки в муссоны, и учебники, которых нет. Вот почему мы перестроим это здание полностью и наймем преподавателей на каждый предмет. Мы добьемся, чтобы учебники со скидкой достались каждому ребенку еще до начала школьных занятий. Более того, для детей в школе будут бесплатные обеды!
Голос его гремит из мегафонов. Утки на заросшем пруду хлопают крыльями, устремляясь
