Исполняющий желания - Вячеслав Шалыгин

– Эти, – убитым голосом подтвердил Максим, размышляя, не стал ли он причиной какого-нибудь землетрясения. Или наводнения.

– И как ты с ними экспериментировал?

– Открывал их.

Конец кашлянул. Воронов поднял брови. Конец кашлянул еще раз, выразительнее. Воронов развел руками.

– И? – выдал наконец Пиф.

– Что «и»? – не понял чел.

– Открывал их, и что дальше?

– Ничего, – ответил Макс. – Просто открывал. А когда открыл в квартире, то увидел сейф и какие-то странные штуковины в одном из шкафов.

– Часы помогают тебе смотреть сквозь морок, – сообразил Пифуций. – А морок, если я все правильно понял, установлен необычайно сложный, с подтверждением по генетическому коду…

– Как смотреть?

Но конец уже понял, что чел совсем зелен, и не стал тратить время на объяснение деталей.

– Чего еще умеют часы?

– Открывать сейф.

– Какой?

– Тот, что в кабинете прадеда, – вздохнул Макс. – С другими я не пробовал.

– А стоило бы, – наставительно произнес Пиф. И во взгляде, которым он наградил «Брегет», впервые прочиталось нечто вроде уважения. – Мне, в принципе, это качество нравится.

– Ты серьезно?

– Нет, конечно, – хмыкнул конец, сообразив, что имеет дело с юным и законопослушным челом. – Големов тоже ты позвал?

– Не знаю, – растерялся Макс.

– В смысле?

– Я только увидел невидимое и открыл сейф.

– Ага… – Что-то здесь пока не сходилось: Пифуций был уверен, что появление кукол связано с активизацией старого артефакта, но не понимал, какой в этом смысл. – Зачем связывать часы и големов?

– Не знаю, – пробормотал Воронов, отпивая коньяк.

– Знаю.

– Что знаешь?

– Что ты не знаешь.

– Тоже мне новость, – буркнул чел. И с надеждой посмотрел на собеседника: – Объяснишь что-нибудь?

– Сначала скажи, что находится в театре?

– Прадед написал, что там расположено укрытие, которое он оборудовал. Я хотел посмотреть.

– И?

– На меня напала гигантская ящерица.

– А големы?

– Их не видел.

– Гм…

– Что «гм»?

– Я думаю.

– Лучше расскажи, что происходит?

– Я надеялся узнать это от тебя.

Честный ответ вызвал у Воронова саркастическую усмешку:

– Ты же колдун!

– Я – маг, – с достоинством сообщил Пиф. – Но я не всемогущий черный властелин, не могу угадывать происходящее и не могу предсказывать со стопроцентной вероятностью. – Он помолчал, давая Максу возможность осознать заявление, после чего продолжил: – Несколько дней назад из театра стали вылезать старые големы… Ты знаешь, кто такие големы?

– Теперь вспомнил. Это искусственные люди?

– Существа, – поправил собеседника конец. – Они могут быть разного вида и необязательно разумны. Но конкретно эти выстроены согласно человской анатомии и отличаются неплохой сообразительностью.

– Да уж, – протянул Макс, припоминая свой разговор с широкоплечим модником.

– Сегодня они вылезли из театра и отправились прямиком к тебе домой.

– Ты их на меня натравил? – округлил глаза Воронов.

– Ты совсем не слушаешь, да? – кротко осведомился Пиф. И с сожалением закончил: – А ведь казался вменяемым…

– Ты за ними следил, – припомнил Макс.

– Верно, – подтвердил конец. – Следил, а не натравливал.

– А-а…

– А потом они явились в твою квартиру, и у вас что-то произошло.

– Я открыл часы.

– И вылетел в окно.

– Почему?

– Не знаю, – развел руками Пифуций. – Возможно… Подчеркну: возможно, в твои часы встроено защитное заклинание, которое среагировало на присутствие големов таким вот странным образом. Или же они собрались тебя атаковать, и часы решили, что будет лучше отправить тебя в полет… Не знаю. Но вспышка магической энергии была, это точно, а затем ты оказался на улице.

– А затем?

– Затем я тебя подхватил и медленно опустил на землю.

– Магия?

– Магия.

Что было дальше, Воронов более-менее помнил, несмотря на то что резкая смена обстановки: вот он падает и сразу же, без перехода, стоит на земле, здорово его смутила. Следующие минуты прошли в тумане: Пиф тащит его за руку, они сворачивают в одну подворотню, в другую, пробегают через двор, садятся в подвернувшееся такси, выходят, проходят через двор, садятся в другую машину, едут, оказываются в этом кафе.

И выпивают по коньяку.

Та порция, что стояла перед ними сейчас, была уже третья, но алкоголь не брал.

– Где мы, кстати?

– В Новосибирске.

– Очень смешно. – Макс выглянул на улицу. – Я не узнаю место.

– Ты знаешь весь город?

– Нет.

– Вот и не выступай. – Пифуций выдержал паузу, а затем осведомился: – Чего от тебя хотели големы?

Наступил самый важный момент разговора: Воронов должен был решить, доверять новому другу полностью, выложить все, как есть, или…

– Их главарь высказался весьма туманно, – медленно ответил молодой человек, глядя концу в глаза. – Он сказал: «Отдай мне Сокровище». Но я не знаю, что это такое.

– У твоего деда было сокровище? – заинтересованно прищурился Пиф.

– Прадеда.

– Непринципиально.

– Голем выразился именно так: Сокровище.

– Что он еще сказал?

– Что лучше отдать его добровольно. – От взгляда, которым наградил его главарь «модников», Максу до сих пор было холодно. – И еще сказал, что прадед не был владельцем Сокровища, а получил его на хранение.

– Ага… – Конец поднял брови и повторил: – Ага…

– Ты что-то понял?

– Только то, что твои эксперименты с часами не имеют отношения к появлению големов, – твердо ответил Пиф. – Их направил тот, у кого твой прадед заполучил Сокровище. А ты весьма вовремя добрался до артефактов.

– Один из них вышвырнул меня из квартиры, – заметил Воронов.

– Но ведь ты остался жив, не так ли?

– Так.

– Не без моей помощи.

– Спасибо, – помолчав, пробурчал чел.

– А теперь давай вернемся к Сокровищу… – Услышанное слово не давало концу покоя. – У тебя есть подозрение, что это может быть?

– Э-э…

– Что было в мешке с наследством, кроме часов и шкафа с барахлом?

– Мешка не было…

– Непринципиально.

Пиф поднял брови и чуть приоткрыл рот, показывая, как сильно он заинтересован в ответе.

– Прозвучало одно название… Чинтамани. – Макс принял решение довериться толстенькому знакомцу и выложил на стол главный козырь. – В книге прадеда говорится, что этот кристалл – ключ от ворот Шамбалы!

– Считается, что это легенда, – быстро произнес конец. И облизнулся.

– Прадед писал о нем, как о реальном камне.

– Писал… – Пифуций задумчиво усмехнулся. – Чинтамани в переводе означает: «Драгоценный камень, исполняющий желания». Так что, возможно, дело не только в Шамбале.