Нимфа с большими понтами - Дарья Калинина

В самом деле, гараж хоть и находился в отдалении от дома и выходил прямо на дорогу, но все равно шум двигателя должны были услышать все обитатели. Незаметно уехать на машине, да еще поздно вечером из этого уединенного дома было решительно невозможно.

— Выходит, она в самом деле ушла пешком, — пробормотала Кира. — Очень странно. И как это она не побоялась заблудиться? Да и вообще?

Но подумать об этом у подруг не хватило времени. Потому что как раз в этот самый момент неподалеку от них раздался громкий женский крик. Подруги вздрогнули и кинулись туда. События последних дней как-то приучили их к оперативности.

Глава одиннадцатая

Кричала Виолетта Викторовна. Верней, сейчас она уже не кричала, а полулежала на руках у явно смущенного этим обстоятельством Коли.

— Вы уже вернулись? — воскликнула Кира. — Нашли его, да?

— А что с ней-то случилось? — указывая на слабо стонущую Виолетту Викторовну, спросила Леся.

— Не знаю я, — откровенно признался Коля. — Слушайте, да возьмет у меня кто-нибудь старушку?

Этот вопрос был обращен, само собой, не к подругам. А к подоспевшим Тимофею и Виктору.

Им Коля и передал пожилую женщину, так сказать, с рук на руки. И после этого с явным облегчением вздохнул.

— Не знаю я, чего она так разволновалась, — произнес он уже громче. — Ну, сказал я ей, что нашли мы того уголовника не в лучшем виде. Так чего ей так убиваться? Не родня он ей, чай.

— Погоди, погоди! — остановила его Кира. — Что это значит, не в лучшем виде?

— А то и значит! — хмуро произнес Коля. — Повесился он!

— Как? — ахнули подруги от очередной трагедии. — Как повесился?

— На суку, — прояснил им Коля. — В лесу.

— Насмерть? — пискнула Леся.

— Естественно, насмерть!

— А веревку где взял? — машинально ляпнула Кира и тут же прикусила язык.

Но против ожидания Коля на нее не разозлился.

— Он на своей рубашке повесился, — сказал он. — Не на веревке.

И Кира очень пожалела, что вылезла со своим вопросом. От представившейся картины ее слегка замутило.

— А вообще-то вы, девушки, правы, что интересуетесь, — с задумчивым видом произнес Коля, не обращая внимания на побледневшие веснушки на носу у Киры. — Имелась у него в хозяйстве веревка. И совсем неплохая.

И покачав головой, Коля добавил:

— В самом деле как-то странно, что он ею не воспользовался.

— В каком еще хозяйстве? — окончательно оторопели все от его слов. — Он же беглый был! Беглый преступник!

— Так он сбежал уж месяц назад, — сказал Коля. — И видимо, все это время тут под боком у сестры скрывался. Она ему, я уверен, эту заброшенную избушку и присмотрела. А он ее в порядок привел. У него, чтобы вы знали, там в лесу целое логово было. И вещи имелись, которые по хозяйству нужны.

— Какая еще избушка? — в отчаянии пропищала Леся. — Кто это ему построил?

— Избушка там в лесу давно заброшенной стояла, — объяснил Коля. — Кстати, она совсем неподалеку находится от того ивняка, где вы его сестру нашли. Так что факт, это к нему она шла. В смысле, когда преступник на нее напал и ножом в спину ударил. Хотя теперь уж и не знаю, кто это такой был.

— Как это так? — заволновались подруги. — Она же сама сказала, что брат это был. Вова!

— Может быть, действительно сам Пасечник ее ножом и пырнул, — ответил им Коля. — Тем более что дополнительные факты выяснились. Но все равно для полной ясности надо ждать, когда потерпевшая в себя придет.

Но сейчас подруг больше интересовало все, что было связано со смертью Пасечника.

— Так ты что, думаешь, он от угрызений совести повесился? — спросила у опера Кира.

— Ясное дело, — вздохнул тот.

— А что за дополнительные факты?

— Так он и письмо предсмертное оставил на березе, — ответил Коля.

Леся тихо ахнула. А перед мысленным взором Киры предстала такая картинка. Могучая старая береза, на ней, запутавшись в собственной рубашке, висит Пасечник, а рядом с ним на сучок наколото письмо. В конверте и с маркой. Все как полагается. Киру замутило еще сильней.

Но на самом деле все оказалось не так. Письмо было просто вырезано Пасечником на стволе березы. Брат обращался к своей сестре.

— Он написал так: «Прости меня, Светик!» Десять раз подряд.

— Почему десять? — оторопела Леся.

— Не знаю, — пожал плечами Коля. — Наверное, чтобы точно заметили.

Оксана громко фыркнула.

— Он небось подумал, а вдруг его вовремя не найдут! Представляете, через пару летних месяцев он превратился бы в неопознанный болтающийся объект.

Коля не отреагировал. А вот Лесю с Кирой передернуло.

— Б-р-р! — вздрогнули они.

— Я, пожалуй, пойду прилягу, — пролепетала Кира, чувствуя, что ноги не хотят ее слушаться.

Но пойти она никуда не пошла. Плюхнулась на травку прямо тут же.

— Вот и я говорю! — кивнула головой Оксана, не обращая внимания на состояние Киры. — Нет, вы как хотите, а этот Пасечник какой-то идиот! Мог бы выбрать себе смерть покрасивей. Хоть бы ножом зарезался. Был у него в домике нож?

Вопрос относился к Коле. И тот утвердительно кивнул в ответ.

— Был нож, — сказал он. — И топор был. И веревка. И даже охотничье ружье, которое от старого лесничего осталось, он в порядок привел. И оно у него стреляло. И патроны были.

И почесав в затылке, Коля повторил:

— И очень странно, почему же он в таком случае получше повешения на собственных рукавах ничего придумать не мог?

Однако у прибывшего на место суицида следователя не возникло никаких сомнений. Почему-то приехал не Кушаков, которому полагалось бы вести и это дело, а другой, по фамилии Щипкин.

Новый следователь был молод, самоуверен, и ему не терпелось вернуться обратно в город. Наспех ознакомившись с обстоятельствами смерти, он заявил, что лично ему все ясно.

— Конечно, предсмертное письмо весьма оригинальное, — сказал он. — В первый раз вижу, чтобы самоубийцы писали на березовой коре. Но не важно. Признание у нас есть? Есть! А это главное! Надеюсь, вы его сфотографировали?

Вопрос относился к фотографу. Тот заверил, что сделал кучу фотографий злополучного дерева в самых разных ракурсах. С надписью, с самим повешенным и вместе.

— Вот и отлично! — похвалил следователь. — Значит, мне тут больше делать нечего. Преступник не выдержал угрызений совести и покончил с собой. Дело ясное, тем более что и его собственное признание у нас имеется.

— Минуточку! — решительно вмешалась Кира. — Что это за признание? Подумаешь, мало ли о чем он мог просить прощения у сестры! Вовсе не факт, что за попытку убить.

Новый следователь смерил девушку снисходительным взглядом. Подкрутил тощий усик, который отращивал для придания себе солидности. Солидности все равно не получалось. Кира это прекрасно видела и понимала. Следователь — нет.

— Девушка, — произнес он. — Не суйте свой очаровательный носик в дела, в которых вы ровным счетом ничего не смыслите! Поверьте профессионалу, я знаю, что говорю!

— Чушь вы говорите! — моментально вспыхнула Кира.

Ну и тип! Недаром он ей сразу же не понравился. С первого взгляда! Да она, может быть, даже своим возлюбленным, за которых замуж собиралась, не позволяла с собой разговаривать в такой снисходительно-оскорбительной манере. Мол, ты очаровательная глупышка, твое место у плиты или, в лучшем случае, у детской кроватки.

— Чушь! — повторила она еще более уверенно. — И мало ли что там Света в бреду пробормотала. Она же не сказала прямо, что ее брат пытался зарезать!

Следователь тоже рассердился и от гнева покраснел. Краснел он тоже как-то нелепо. Некрасивыми рваными пятнами, которые сползали у него по подбородку вниз на шею и грудь.

— Девушка, которая направлялась в лес, шла именно к нему, к своему брату, к Пасечнику! В лесу был только он и она. Они встретились, должно быть, поссорились, она пригрозила ему, что выдаст его, и он ударил ее ножом. По-предательски в спину!

Кира молчала.

— Может быть, он и не хотел ее убивать, — продолжал следователь, который счел, что убедил своего хорошенького, но явно агрессивного оппонента. — После он раскаялся, рыдал, как вы сами слышали, над телом сестры. И не выдержав моральных угрызений, взял и ночью повесился. По-моему, все логично.

— А по-моему, нет! — упрямо возразила Кира. — Он должен был застрелиться из ружья. Да и не застрелиться, а только совершить такую попытку. Причем где-нибудь под окнами больницы, чтобы в случае чего его спасли. А перед этой попыткой он должен был написать сестре большое, длинное и трогательное письмо. Вот так он должен был поступить!

— Глупости!

— Этот Пасечник никогда бы не повесился в глуши, в лесу, где его никто не видел и где не было никакой гарантии, что его скоро найдут, — вмешалась в разговор Леся. — И даже если бы он это сделал, то уж точно не ограничился бы десятью одинаковыми фразами.