Просто бывшие - Ника Оболенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хнычу, хватая его за волосы. Ну нельзя же так! Я же умру сейчас, если он не продолжит.
Мир гладит складки, дует, вызывая дрожь во всем теле и микротоки. А затем вводит сразу два пальца в меня. Ахаю, вцепляясь в его плечи. Он трахает меня ими, пока его язык мучает мой клитор. И продолжает трахать, когда я кончаю.
Оргазм настолько яркий, что не сдерживаю громких стонов, щипаю Мира за плечи, прикусываю губы не в состоянии выдержать эту бурю эмоций.
— Согрелась? — Мир легонько прикусывает внутреннюю поверхность бедра, посылая электрошок по всему телу. — А теперь Волчок немного тебя покусает.
Меня еще дергает от приятных сокращений, когда Мир встает и резко разворачивает меня спиной к себе. Руками упираюсь в бревно, безнадежно влипнув в смолу. Прогибаюсь, без слов понимая, что от меня требуется. И громко втягиваю воздух, когда Мир наполняет меня собой до упора.
Сразу резко, уже без прелюдий, мой муж имеет меня в бешеном темпе, выбивая крики и стоны.
— Юль, в тебя хочу! — опаляет дыханием шею, кусает за мочку. И я киваю, не способная связать всего две буквы для ответа. Горячая спираль внутри меня вибрирует, дрожит, готовая распрямиться. И я вибрирую вместе с ней.
Мир, почувствовав эту дрожь, замедляется и таранит меня размашистыми долгими толчками, приведя наконец к разрушительному оргазму.
Оглохнув, ослепнув и перестав существовать в этой Вселенной, я все же чувствую, как резко войдя, Мир тихо стонет, изливаясь в меня. Чувствую пульсацию члена внутри себя. А потом укус жалит место между шеей и плечом и заставляет трястись крупной дрожью.
Метка горит, а у меня от удовольствия пальцы на ногах поджимаются.
Пометил все-таки, Волчище.
Из бани мы выбираемся спустя два часа и еще один сокрушительный оргазм.
Глава 18. Море горя
Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день.
Всё останется в этой Вселенной,
Всё вращается в этой Вселенной.
Возвращается к нам, запуская круги на воде.
Ничего не проходит бесследно,
Ничего не проходит бесследно.
(СЛОТ «Круги на воде»)
Юля
Просыпаюсь с колотящимся сердцем, оглушенная от собственного крика во сне.
В окна просачивается робкий рассветный сумрак, но до первых петухов еще далеко. Вытираю испарину и тянусь за стаканом воды, только сейчас заметив, что в гостевой спальне я одна.
Когда я засыпала на груди Мира, убаюканная мерным стуком сердца, он был со мной. И я верила, что в этот раз кошмары не постучатся ко мне в сны.
Но призраки прошлого, как и положено призракам, пришли ко мне незваными.
Кутаясь в длинный кардиган, выхожу из комнаты. В доме тишина.
У родителей Мира двухэтажный особняк, который папа Андрей в шутку называет «дачкой». Три хозяйских спальни наверху, гостиная и гостевая внизу. Обычно, мы занимали одну из спален на втором этаже, но в этот раз разморенная баней и горячим сексом со сказочным персонажем, я уснула на первом этаже. И никто не стал меня тревожить.
Мира я нахожу на крыльце, сидящем в удобном кресле качалке Соболева старшего. Мой бывший муж задумчиво смотрит вдаль и вертит в руках незажженную сигарету. Где-то в лесу громко ухает сова.
— Не спится? — говорит Мир в полголоса, не поворачивая головы.
— А тебе? — Подхожу к нему, но не спешу садиться рядом. Ежусь даже через кашемир от предрассветной свежести, босые ступни леденят половицы. Но это не отвлекает меня от главного.
Вглядываюсь в лицо мужа и вижу в нем отражение своих собственных страхов. Мир кривит губы в усмешке.
— Как видишь… — и столько горечи в таких простых словах, что я решаюсь.
— Ты задолжал мне разговор. Давай пройдемся?
Мир поднимает на меня взгляд, в сумерках не разобрать выражение, но я надеюсь, что он не откажет в моей просьбе.
— Оденься теплее только, — с этими словами муж поднимается из кресла и ведет меня обратно в дом.
Пока я одеваюсь, Мир успевает налить в термос чая и кипятка из термопота. Захватив по пирожку, туристическую пенку и пледы, мы крадемся из дома встречать наше новое утро вместе.
Даст ли оно ответы на измучившие меня вопросы?
В полумраке дорога мне кажется незнакомой и слишком долгой. Но, держа крепко за руку, Мир ведет меня уверенно к воде, не путаясь в сторонах света.
Идем в молчании, только шуршат под ногами опавшие иголки. Лес не спит, он смотрит на нас сотней глаз, слушает сотней ушей и шепчет что-то, что я никак не могу разобрать.
А потом сосны расступаются, и берег белеет тонкой песчаной полоской. Вот и пришли.
Подходим к воде, она плещется лениво. Хотя в непогоду Волга здесь устраивает настоящие волны, а сосны скрипят, угрожающе раскачиваясь и нависая сверху.
Мне кажется, звук наших шагов по пирсу эхом прокатывается по Горе-морю до самого Заволжья. Пока Мир пристраивает коврик и стелет пледы, смотрю на огни вдалеке.
Настраиваюсь на самый важный разговор в моей жизни. Ладони предательски повлажнели, и я вытираю их об джинсы.
— Иди сюда, — Мир приглашающе держит уголок пледа. Я же, глядя на бывшего мужа, малодушно продолжаю стоять, оттягивая момент, когда мне снова сделают больно.
Я желала этих признаний три года назад так, как ничего другого. Я могла часами представлять, как же Мир будет оправдываться передо мной за то, что сделал, смаковать реплики, тасовать, как мне угодно, наши не озвученные диалоги.
Но сейчас мне страшно. По-настоящему страшно. Потому что со всей ясностью понимаю — я не готова еще раз это пройти. Часть меня всегда верила, что Мир мне не изменял. Эта часть надеялась, что мне всё привиделось, что я не так поняла. А другая
