Западня для ведьмы - Антон Орлов

– Уж нашел, чем гордиться, – фыркнула лекарка. – А страшно, наверное, вот так все-все вспомнить на много жизней назад, там же всякого было понамешано…

– Страшно – не то слово, оно не передает всей ужасающей бездны этого шока. Хвала Госпоже Вероятностей, что в подвале марнейского дворца у меня хранился один малоизвестный артефакт, который можно сравнить с приспособлением для настройки музыкальных инструментов. Он помог мне собрать себя воедино и усыпить лишние пласты памяти – в общем приближении что-то в этом роде. Но, пожалуй, не последнюю роль сыграло то, что у меня исключительно пластичная душевная организация. Кто-нибудь другой на моем месте разбился бы вдребезги, на тысячи осколков – не в физическом смысле, а в еще более плачевном. Спятил бы, неизящно выражаясь, и не спас бы его никакой артефакт. Я и сам тогда был к этому близок.

– А сейчас?

– Сама видишь, страшное позади.

Он налил себе и Зинте пряного игристого вина с кусочками незнакомых фруктов, про которое говорил, что это называется шакаса, и она из другого мира.

– Угадаешь, кто будет вторым исключением?

Зинта перебрала все страны просвещенного мира и уже добралась до непросвещенного, когда он наконец-то сжалился:

– Паянская гильдия контрабандистов, которую возглавляет все тот же добрый управитель таможни. После нашего побега у него были неприятности – не сразу, а когда в Молоне узнали, что мы с тобой живы-здоровы. Его допрашивали, выясняли подробности обо мне. Он вывернулся и откупился, но это обошлось ему недешево, доброжительские аппетиты – нечто из ряда вон! Маги Ложи куда скромнее, я ведь не раз им давал… Не подумай чего, в самом невинном смысле, я имею в виду взятки.

– Тогда никакие это не доброжители, а зложители самые настоящие!

– Официально они считаются доброжителями из доброжителей, вожатыми и примером для всех прочих. Все-таки забавная страна Молона… А с управителем таможни я не так давно повидался и предложил, по старой дружбе, прямые поставки не слишком больших партий кофе – надеюсь, это компенсирует ему перенесенные мытарства.

– Контрабанда – зложительское дело, и начальник таможни твой – зложитель, каких поискать.

– Не скажи. Благодаря его гильдии молонцы получают много чего такого, чем их обделяют доброжители из доброжителей, которые уж себе-то, заметь, ни в чем не отказывают. Если ты неравнодушна к справедливости, признай, что начальник паянской таможни занимается благим делом. И среди зложителей он далеко не худший – о своих людях заботится, его домочадцам тоже не на что жаловаться. Зинта, поверь, уж мне-то есть с чем сравнивать. Субъект, на которого я весьма продолжительное время работал в прошлой жизни, тоже был главой некой преступной организации – о-о, это была такая мерзость, что хоть убейся! – Тейзург выразительно закатил глаза к потолку, расписанному золотыми птицами по бледно-желтому фону. – Закончилось все по-хорошему, как в доброй сказке: я его убил. По просьбе любимой женщины, если уместно будет назвать просьбой бессовестный шантаж. Эта зложительница мне даже спасибо не сказала, зато я потом напился на радостях, как Дирвен после моего утопления в Лилейном омуте.

– Интересная, видать, была у тебя жизнь в прошлый раз, – покачала головой Зинта.

– О, у меня все жизни были интересные. И со мной не заскучаешь – согласись, что это хорошо?

– По-всякому, смотря для кого, – осторожно отозвалась лекарка, не спеша соглашаться. – То, что ты Дирвена преследуешь и домогаешься с этими своими намерениями, очень даже скверно.

– Зинта, побойся богов, я его не домогаюсь! – Эдмар состроил несчастно-оскорбленную гримасу. – Еще чего не хватало…

– А что тогда делаешь?! – она возмущенно уперла руки в бока.

– Издеваюсь. Как он того заслуживает.

– Ага, то-то он со страху голову потерял, как будто ее у него никогда и не было вовсе! Вам обоим должно быть стыдно – в Пергамоне оставили людей без крыши над головой… тьфу, без стен, куджарха выпустили, а он застрял, и его потом целых полтора часа оттуда вытаскивали, почтенному Зибелдону клумбу разорили совсем по-зложительски, а ведь он так хотел вырастить эти самые иноглярии! И меня тогда чуть не зашибло куском стены, который рядом упал.

– Хвала Госпоже Вероятностей, что не зашибло. Кстати, Дирвен сломался и сделал такой же выбор, как Хеледика, это читалось у него на физиономии. Но на беду для Светлейшего Собрания, он не смог определиться, кого боится больше – куджарха или меня.

– Значит, ты все-таки хотел совершить непотребство?

– Если б по-настоящему хотел, давно бы совершил. Дирвен, знаешь ли, не в моем вкусе. И Энга Лифрогед кружила ему голову по расчету, а вовсе не потому, что увлеклась.

– Тогда все это вдвойне нехорошо. Я-то думала, что ты такое безобразие на Светлейшем Собрании по любви учинил, а ты, оказывается, из непохвального зложительского озорства…

– Зинта, мне совсем не лестно это слышать, – заметил Тейзург с печальным достоинством. – Неужели ты и впрямь могла такое подумать? Не сочти за нескромность, но поскольку я сам – бесконечность, влюбиться я могу только в другую бесконечность.

– Тогда нечего Дирвену голову морочить!

– Смотри, по-твоему выходит, что сначала я был зложителем, потому что якобы хотел Дирвена, а теперь я зложитель, потому что его не хочу? Боги свидетели, на тебя не угодишь!

Зинта сначала вытаращилась на собеседника, растерянно моргая – не говорила же она такого! – а потом рассвирепела:

– Не изворачивай мои слова! Что я сказала – то сказала, а чего не сказала – того не сказала. И нечего на меня ухмыляться, я тебе не Дирвен!

– Зато у тебя уморительная молонская привычка все раскладывать на две полочки: на одной написано «это доброжительское», на другой – «это зложительское». Со стороны забавно, еще бы я жаловался, но это мешает тебе видеть окружающее по-настоящему, во всех полутонах.

Зинта и сама временами что-то такое о себе подозревала. Наверное, она и впрямь слишком все упрощает, рискуя из-за этого не заметить что-нибудь важное, и ей надо совершенствовать свое восприятие в этом направлении. Но услышать поучение от шельмеца Эдмара, который и впрямь зложитель беззастенчивый, особенно после плачевной истории с Дирвеном и застрявшим в клумбе куджархом, – это показалось ей чересчур.

Она уже приготовилась к отповеди, только не могла придумать, что бы сказать ему такого веского, тем более что он ждал со своей насмешливой улыбочкой, как будто вперед Зинты просчитывая в уме, что она скажет, но тут под аркой появился элегантный пожилой дворецкий и доложил:

– Господин, к вам дама. Неизвестная дама.

– Как интересно, – промурлыкал Тейзург. – Что ж, пригласите ее в гостиную.

И, видя, что слуга замешкался, осведомился:

– Что-то еще?

– Господин, она выглядит сильно расстроенной и пришла с ребенком.

– Ага! – Зинта зловеще сощурилась. – Доразвлекался! Мало того что с Дирвеном почем зря играешься, так что у бедного парня ум за разум заходит, да еще и ребенка на стороне сделал, о котором небось до сих пор не знал! Молодец, одним словом.

– Быть того не может! – запротестовал Эдмар. – Я не сторонник незапланированной беременности и всегда использую противозачаточные заклинания. Только мне стать алиментщиком не хватало… Гевро, сколько лет ее ребенку?

– Не больше десяти, господин. Семь или восемь. Это девочка.

– Вот тебе подтверждение моих слов – ты поспешила обвинить, не узнав подробностей, – он повернулся к лекарке с усмешкой превосходства. – Между тем, как ты сама прекрасно знаешь, я появился в Сонхи три года назад и никак не мог наплодить детей в вашем распрекрасном мире раньше этого срока. Гевро, пригласите ее сюда.

Когда дворецкий, отвесив безупречный полупоклон, удалился, он добавил с ухмылкой:

– Видишь, Зинта, наш, э-э, роман с Дирвеном все же имеет некоторые преимущества: согласись, что он не смог бы от меня забеременеть.

Хоть она перед тем и почувствовала себя посрамленной, все же не удержалась, чтобы не поддразнить его:

– А вот я бы на твоем месте радоваться не спешила. Если у Дирвена будет нужный амулет, он сможет все, что угодно.

– Думаешь, даже это?.. – на артистической треугольной физиономии Эдмара появилось такое выражение, словно его и вправду пробрало, потом он зажмурился и протестующее помотал головой. – Боги, помилуйте! Брр, как представил беременного Дирвена… Тогда я бегом свалю из Сонхи насовсем, и плакал кофейный бизнес. Умеешь ты, Зинта, напугать не по-доброжительски.

Лекарка начала придумывать достойный ответ, чтобы оставить за собой последнее слово, но как назло ничего не придумывалось.

И тут из-под арки, обрамленной прихотливым сиянским узором, появилась уже знакомая ей по Салубе женщина, статная, черноволосая, печально красивая, с горько сжатыми губами. Она тащила за руку упирающуюся Тимодию, за ними маячил дворецкий. Остановившись посреди комнаты, гостья решительно вымолвила: