Солнце для всех! - Юрий Симоненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Той ночью у Чеин и её новых подруг и любовниц было всё, и им было хорошо вместе. Все они на время смогли забыть о царивших где-то далеко, за пределами небольшой комнаты, в которой они со страстью отдавались друг другу снова и снова, тьме, холоде, грязи и изнуряющей, тяжёлой работе, о полиции и жандармах, о проклятой Завесе и скрывающихся за ней небожителях, о солнце, которое, вроде бы, всё ещё продолжало светить и согревать их мир, не давая ему окончательно замёрзнуть, покрывшись льдом. В ту ночь во всём мире были только они — Джами, Гвел, Риб и Чеин, и холоду в нём не было места.
Базис: пропаганда правящего класса
Итак, мы имеем государство как аппарат легального насилия, посредством которого один класс — класс имущих, класс нанимающих, класс эксплуатирующих — навязывает свою волю другому классу — классу наёмных работников. Одним из элементов активного навязывания воли подавляющего класса классу подавляемому является пропаганда.
Классу буржуазии выгодны матриотические настроения в «низах» общества; выгодно, чтобы те, кому фактически ничего не принадлежит в стране их проживания, были лояльны правящей власти. Государственная пропаганда говорит им: будьте матриотичны! ваше государство священно! гордитесь своей принадлежностью к нему! будьте сознательными гражданами «вашего» государства! будьте законопослушны, подчиняйтесь! И одурманенные обыватели проникаются, и почитают, и гордятся, и блюдут, и поддерживают…
Но, что же с теми, кто не блюдёт и не поддерживает? Из них пропаганда делает внутренних врагов и диссидентов; их объявляют предателями государства; их преследуют; их арестовывают и осуждают, ибо они опасны. Опасны для власти и для правящего класса.
Исса Иблисс, «Базис»
Глава пятнадцатая. Элвин Шейл
— Ну, как там?.. — рослая мужчина с бритой головой бросила взгляд в сторону ряда железных шкафчиков, в одном из которых была дверь в заброшенный тоннель. — Без приключений добрались? Никого, это… не потеряли? — участливо поинтересовалась она и тут же, как бы оправдываясь, поспешила добавить: — Цог не сказала, сколько вас будет…
— Всё в порядке, Малк, — мягко ответила мужчине Альва. — Дошли без проблем.
Они находились в одном из оборотных тупиков станции «Второй Пищекомбинат Семьи Глитай». В двадцати метрах дальше по тоннелю из-за плавного поворота, словно голова гигантской железной змеи, выглядывал головной вагон поезда, ожидавшего здесь часа-пик, а рельсы заканчивались совсем рядом, всего в паре метрах от шкафчика с потайной дверью, где из бетонного пола вырастала массивная металлическая конструкция с мощным резиновым отбойником на стальных пружинах — тупиковый упор для аварийной остановки поезда. Все трое, умытые, с чистыми, пахнущими дешёвым мылом руками, сидели на обшарпанной лавке, уютно пристроенной меж двух заваленных инструментами и какими-то деталями верстаков. В руках у них было по исходившей ароматным паром кружке, а перед ними, прямо на бетонном полу стоял большой термос с горячим чаем. Рядом, потирая широкие мозолистые ладони, топталась Малк, то и дело поглядывая на изгвазданную «ворóнью» форму Альвы Аввар.
Пятнадцать минут назад, когда все они по очереди — сначала Элвин, за ней — Трилти и уже после — Альва — вылезли из шкафчика, мужчина от удивления сначала выронила ключ, которым перед тем отперла потайную дверь, а после быстро схватилась за другой ключ, размером с кувалду, какими, по-видимому, пользовались при обслуживании и ремонте ходовых частей поездов.
— Прошу вас, сестра, не волнуйтесь! — поспешила тогда успокоить мужчину Трил Тэббиш. Она сделала несколько коротких шагов к той и представилась: — Я — Трилти из «Солнца для всех»… Возможно, вам знакомо моё имя, — скромно добавила она, и мужчина молча кивнула ей в ответ. — Это… из-за меня, — продолжила тогда женщина, — этим двум сёстрам пришлось рисковать.
— Понятно, — пробасила мужчина. — Но почему одна из ваших сестёр в вороньей форме?
— Потому, что она и есть ворона. Альва — наш агент в жандармерии…
— Была, — вставила тогда Альва.
— Да. Была, — поправилась Трилти. — Чтобы вытащить меня из неприятностей, ей пришлось раскрыться и бежать вместе со мной и с Элвин… — она полуобернулась к стоявшей немного позади неё Шейл и коротко кивнула той.
Всё-таки, хорошо, — решила тогда Элвин, — что по её внешнему виду нельзя было заключить, что она из Комитета. А то, кто знает, не пустила бы тогда эта суровая детина в ход свой гаечный ключ, который она, даже после объяснений Трилти, ещё некоторое время продолжала вертеть в натруженных ручищах.
(К слову сказать, после двухчасового хождения по подземельям Элвин мало походила на человека из Комитета. Лицо и руки её были много грязнее, чем у женщин, а некогда солидный плащ превратился из тёмно-синего в грязно-неопределенный и выглядел более чем убого. Так что, вряд ли можно было заподозрить в Элвин Шейл агента КБК. Она выглядела как настоящая бездомная бродяжка.)
Минуту поразмыслив, детина всё-таки вернула орудие труда на ближайший верстак и, пожав могучими плечами, сказала:
— Надо бы Цог, конечно, предупреждать о таком… Вы уж не обижайтесь на меня… — сказала она, обращаясь к Альве.
— Да, без проблем! — развела руками девушка.
Накалившаяся поначалу обстановка быстро остывала.
— Я — Малк, — представилась мужчина, окинув взглядом гостей: начиная с Альвы и остановившись на Трилти, лишь мельком мазнув выпуклыми серыми зрачками по Элвин. Ростом Малк была на полголовы выше Элвин — примерно двести двадцать сантиметров — и заметно шире в плечах; выглядела лет на пять моложе Трилти; лицо её было некрасивым и… добрым? Скорее доброжелательным. У Элвин это лицо почти сразу стало вызывать смешанные и противоречивые чувства.
— Приятно познакомиться, Малк! — ответила за всех Трилти.
Ещё в катакомбах Элвин отметила то, как легко Трилти из ведомой и опекаемой превращалась в представителя и лидера, когда это было нужно — не ей лично, а группе, коллективу, пусть и маленькому — и как также легко снова отступала назад, на второй план. Замечательное качество, многое говорившее о Трилти как о человеке.
— Вы наверно уже поняли, что я тут работаю… — мужчина, как бы в качестве удостоверения, сделала неопределенный жест промасленными руками, выставляя вперёд ладони. Трилти и Альва обе кивнули, почти синхронно, также
