Человек дождя - Леонора Флейшер

Рэймонд кивнул. Он — мистер Бэббит.

— Чашечку кофе? — вежливо спросила девушка. В ее руках появился поднос, на котором стояли две чашечки, кофейник, сливки и сахар.

Рэймонд покачал головой. Не надо кофе.

— Присядьте, пожалуйста. Сейчас вас примут. — И она прошла в кабинет Филиппа Марстона, доктора медицины.

Рэймонд, а за ним и Чарли наконец прошли в приемную и сели. Чарли ухватился за эту последнюю возможность подбодрить брата.

— Все нормально. Ты помнишь, о чем мы договорились?

— Ну вот, ты помнишь.

— Нет-нет. Никаких «ну вот». Мы не говорим «ну вот».

— Ну вот, мы не говорим.

— Отлично. Ты спокоен. Руки лежат спокойно. Твой голос спокоен. Ты не озираешься. — Чарли показал, чего не следует делать. — Никаких блокнотов. Никакой скороговорки. И разумеется, никаких… чего?

— Никакого бормотания, — продекламировал Рэймонд. — Никакого мычания. Никакого бейсбола.

Чарли одобрительно кивнул брату:

— А что ты скажешь, когда они спросят про руку? — Чарли бросил многозначительный взгляд на перевязанную руку Рэймонда.

Рэймонд положил руки на воображаемый руль и изобразил движения водителя. Прекрасно. Они должны держать это в тайне. Улыбнувшись, Чарли одернул пиджак брата и поправил узел на его галстуке.

— Ты сделаешь это, — тихо сказал Чарли. — Я буду гордиться тобой.

Он расстегнул ремень Рэймонда, опустил его брюки с груди на пояс, и снова застегнул ремень. Затем, достав расческу, аккуратно причесал Рэймонда, придав его модной стрижке соответствующий вид. Вот так! Он выглядит на миллион долларов!

— Человек может, — сказал Рэймонд.

Чарли усмехнулся и открыл свой «дипломат». Здесь было все богатство Рэймонда, все, что он обычно носил в ранце.

— Порядок. Все на месте. Если тебе вдруг покажется, что чего-то не хватает, просто посмотри сюда, и ты убедишься, что все на места Понял? Носки. «Вотчмен». Все тетрадки.

Он достал красную тетрадку и показал ее Рэймонду.

— В том числе и Список Серьезных Происшествий.

Чарли проглядел страницы и нашел наконец свое имя.

«Номер восемнадцать. Чарли Бэббит. Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год». Напротив имени Чарли стояла аккуратная звездочка, означавшая «смотри ниже». Чарли посмотрел на сноску. Рядом с такой же звездочкой была запись: «Чарли Бэббит прощен. Восемнадцатое июля одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года».

Прощен. Чарли вглядывался в слова, пока они не начали расплываться. Прощен. О Боже, как много это значило! Он хотел поделиться своими чувствами с братом, но Рэймонд был занят аквариумом.

— Бедные, — с довольным видом промурлыкал Рэймонд, — бедные рыбки..

— Ты… ты меня слышишь? — тихо спросил Чарли.

Но Рэймонд был увлечен рыбками и не ответил.

— Рэй, посмотри на меня.

В голосе Чарли было что-то такое, что задело Рэймонда, поэтому он оторвался от рыбок и повернулся к брату. Чарли говорил медленно, с трудом выдавливая слова, совсем не так, как обычно.

— Мне нужно…, поговорить. О чем-то очень важном. Сегодня.

Он посмотрел Рэймонду прямо в глаза. Что сможет понять его брат из того, что он пытался сказать?

— Ты можешь выслушать меня? Ты попытаешься действительно понять? Всего один раз.

Рэймонд склонил голову на бок, обдумывая вопрос. Затем он начал кивать и кивал почти минуту. Чарли спокойно ждал, пока он остановится. Когда наконец он остановился, Чарли заговорил очень мягко, но на лице его ясно отразилось страдание. Для него это было жизненно важно:

— Рэй, я не знаю, чего я хочу. Наверное, это семейное.

Рэймонд не понял этой немного горькой шутки, но Чарли и не ожидал этого.

— В мире нет ничего, чего бы я хотел, — продолжал Чарли. Голос его прерывался. Его охватило такое смущение, такая растерянность, такое отчаяние, те чувства, которые он так долго старался в себе заглушить. Чарли Бэббит всегда знал не только чего он хочет, но и как этого добиться. Теперь же выстроенная им система ценностей лежала в руинах у его ног.

— Что мне делать дальше? — спросил он Рэймонда.

На такой вопрос Рэймонд Бэббит не мог дать правильного ответа. Сколько зубочисток на полу? Во сколько выйдет в эфир Вапнер по центральному времени, по восточному, по западному? Сколько денег выиграл участник «Колеса Фортуны», и когда, и за что? Но он не мог ответить на вопрос Чарли Бэббита.

И Чарли Бэббит знал об этом. Тем не менее он отчаянно цеплялся за то, что Рэймонд удостоил его, и только его, прощения. Никого никогда не исключали из Списка Серьезных Происшествий. Это говорит о многом. Вот оно, черным по белому, в красной тетрадке. Чарли еще раз перечитал благословенные слова.

Секретарша доктора Марстона вернулась в приемную. Она посмотрела на двух братьев, сидящих бок о бок. Старший из них выглядел безупречно, с аккуратной стрижкой и умными глазами. А младший, этот аутист, был взъерошен, одет в какую-то пародию костюма мистера Бэббита, пустые глаза устремлены в маленький красный блокнот. Несчастное создание!

— Если вы готовы, мистер Бэббит, доктор может вас принять, — отрывисто произнесла она, обращаясь к Рэймонду.

Кивнув, Рэймонд встал и одернул пиджак, как это обычно, делал Чарли. Он повернулся к брату и сделал приглашающий жест. Обращаясь к Чарли, секретарша сказала покровительственным материнским тоном:

— Вам что-нибудь принести? Яблочный сок? Чипсы?

Несколько мгновений Чарли недоуменно смотрел на нее.

Потом он понял и еле сдержал разбиравший его смех. Он встал, пригладил волосы, одернул костюм и подхватил свой «дипломат».

— Бурбон с содовой, — сказал он бестолковой секретарше, проходя мимо ее в кабинет доктора. Марстона. Смех сменился ощущением триумфа. Он сделал это. Только благодаря ему Рэймонд пришел в такое состояние, что смог одурачить искушенную английскую секретаршу. Три-ноль в его пользу! Он почувствовал себя воодушевленным, готовым ко всему.

Доктор Брунер был в кабинете вместе с доктором Марстоном. Эксперты ждали.

— Доброе утро, Рэймонд! Какой симпатичный костюм. Просто замечательный.

На этот комплимент Рэймонд ничего не ответил. Его глаза блуждали по кабинету Марстона. Его привлекла сначала картина Дега на стене, затем длинные книжные полки, забитые томами. Сотнями и сотнями книг.

— Рэймонд, это доктор Марстон.

По контрасту с изысканностью обстановки, сам доктор Марстон старался выглядеть простым парнем. Вместо костюма он носил брюки и рубашку спортивного покроя, без галстука, без пиджака. Рукава его рубашки были закатаны. Он был моложе доктора Брунера и выглядел лучше.

— Они все… они все ваши? — спросил Рэймонд.

— Он имеет в виду книги, — пояснил Чарли. — Его всегда восхищают книги.

— Тебе нравятся книги? — Голос Марстона был низким и успокаивающим.

— О, Рэймонд любит читать, — сказал доктор Брунер. — Он запоминает каждое слово. Это весьма примечательно.

Рэймонд не сказал ничего, и Чарли подумал, что ему тоже лучше помолчать. Заткнуться.

— У тебя повязка, Рэймонд? — сказал доктор Брунер. Сердце Чарли ушло в пятки. — Как ты поранил свою руку?

Пауза. Чарли затаил дыхание. Если Рэймонд не расскажет придуманную легенду…

— В машине моего папочки, — ответил Рэймонд в точности так, как было условлено. — Я прищемил ее дверью. Здесь. — И он указал на тыльную сторону ладони.

— Понятно. — Марстон откинулся на спинку кресла и понимающе взглянул на них. Затем он обратился непосредственно к Чарли. — Мистер Бэббит, это, как вы знаете, неофициальное разбирательство. Здесь нет адвокатов, нет судей, только люди, которых… беспокоит… судьба Рэймонда.

А-га. Что-то в тоне доктора Марстона разбудило его худшие подозрения, и сердце Чарли бешено заколотилось.

— Об этом нелегко говорить, мистер Бэббит, — продолжал доктор, — но…

— Вы сговорились, — злобно прервал Чарли. Губы его сжались, в карих глазах сверкнуло бешенство. Он смерил взглядом Марстона, затем Брунера. Он так и знал. Это одна шайка. Они думают, что не оставили ему шансов. Ну что ж, они чертовски ошибаются. Им не запутать его.

Доктор Марстон покачал головой. Значение этого жеста было совершенно ясно Чарли. «Ты проиграешь, задница», — говорил этот жест. Они даже не собирались дать ему шанс. Их не интересовало, какие успехи сделал Рэймонд или как он теперь воспринимает мир. Ты проиграешь. Что ж, будь он проклят, если он сдастся так легко. Он выдержит еще несколько раундов, прежде чем его вынесут.

— Я не судья и не юрист, — мягко проговорил Марстон. — Я врач. Даю рекомендации суду. Воллбрук — это выдающееся заведение, — продолжал Марстон. — Доктор Брунер — уважаемый профессионал. Очень уважаемый, должен вам заметить. Болезнь вашего брата неизлечима. И тщательно задокументирована, смею вас заверить.