Можно, я попробую еще раз?! - Игорь Минаков

Было слишком поздно, чтобы направляться сразу же к книгочею, поэтому друзья решили набраться сил после очередного дня, насыщенного до предела событиями и встречами, которые им постоянно подбрасывала фортуна.

Урчи, уставившись в потолок, лежал в темноте и пытался проанализировать все произошедшее в этот день. Он не верил, что душа человека может вселиться в тело зверя. (При этом в обратном он нисколько не сомневался.) Он не понимал, почему если уж вселилась, то она будет путешествовать вместе с человеком, меняя носителя, будто гонец перекладных лошадей. Он очень сомневался, что от поведения и условий жизни животного может зависеть судьба человека. И если он мог принять убеждения отдельного человека Зара, особенно учитывая, что тот был его другом, то коллективное умопомешательство было выше понимания – сородичи великана как-то узнали о его поступке и тоже восприняли его как основную причину их спасения. Но самое интересное: они действительно были пленены в то же время, когда поймали и обезьян. Целый месяц, грязные и уставшие, они мотались в кандалах, ожидая рыночного дня (ибо не каждый раз собираются настоящие торги с достойными покупателями), и были выпущены на волю в один и тот же момент.

Урчи, все равно, был склонен считать все эти происшествия не более чем цепью случайностей, но он не мог и отрицать, что трактовка событий Заром тоже не имела никаких логических изъянов, кроме одного, самого главного – она была абсурдна изначально. И, тем не менее, он клятвенно пообещал себе даже в душе не насмехаться над верованиями других людей, какими бы наивными или сумасшедшими они ни казались, ибо мир слишком сложен, чтобы в нем торжествовали слова «всегда» и «никогда».

ГЛАВА 23,

где понимаешь, что если долго слушать кого угодно, то всегда можно извлечь полезные знания, но терпенья может и не хватить

Когда человек в приватном разговоре сообщает вам, что именно он первым придумал или сделал что-либо, чаще всего это означает, что больше никто и не догадывается об этом замечательном факте его биографии.

– Я расскажу вам все о том, как надо писать книги!

Робкие высказывания друзей, что их интересует исключительно информация по Заброшенному Лесу, не произвели на сего ученого мужа ровным счетом никакого впечатления. Он восторженно плыл в собственном монологе, как муха в сладком вине, булькал цветистыми оборотами, всплескивал метафорами и исходил пеной на благодарных слушателей.

– Запомните, всего сюжетов не так уж и много. Десяток-другой, не больше. Ну, там, – любовь, вражда, месть, поиск, измена, дружба, вера, чудеса. Смешаешь их в нужной пропорции, – и вот оно, зелье, способное увлечь толпы. Добавим богатство и выразительность языка, злободневность и динамичность, философию и лирику, тайну и неожиданный финал – и вот он, шедевр на века и кусок хлеба на ближайший год для изможденного талантом писателя.

Но не будем говорить обо всей литературе, остановим свое внимание на короле жанра – книгах, описывающих текущую действительность, – где есть мечи и магия, короли и волшебники, отважные герои и отвратительные монстры.

Во– первых, нам нужен герой. А у героя должно быть имя. Героическое. Под стать герою. Желательно, чтобы в имени были буквы Р, можно X или Г. Вы спросите, почему -да потому, что буква Р (и в меньшей степени X) сразу внушает мысль о силе, мужестве и храбрости героя. Недаром же столь много слов, связанных с войной и битвами, имеют этот рычащий звук – угроза, агрессия, кара. Даже само слово «война» на большинстве известных языков тоже содержит эту букву (правда, в нашем собственном языке ее содержат слова «драка», «свара» и им подобные, но это лишь говорит о том, что мы миролюбивы и нам несвойственно развязывать войны, если можно обойтись мелкой потасовкой).

Имя не должно быть очень длинным, чтобы читатель мог его запомнить и произнести без смеха.

Затем герою нужны друзья, причем так, чтобы все основные функции боевой единицы оказались заполненными: возможность влепить заклинание промеж ушей, расплющить кого-нибудь дубиной, стащить любую вещь (как муравей, все, что не более чем в тридцать раз превышает собственный вес), при этом аргументировано доказав, что она лежала плохо. Пригодится также умение глупо шутить друг над другом, и последний обязательный компонент – талант находить нелогичный выход из неочевидной ситуации, который по идее никогда и не мог бы сработать, если бы не фантазия автора и железная воля к победе его героев.

Урчи оглядел своих товарищей и удовлетворенно кивнул: все было на месте, хотя и не лучшего качества, если подумать об их умении применять магию, не особом желании решать проблемы силовым путем и, в конце концов, о неведомом авторе сюжета, который тоже не слишком их жаловал своей благосклонностью, добротой и участием.

– Далее нам нужна завязка, ведь не может же герой начинать бить всех просто потому, что у него проснулись силы богатырские (даже в жизни обычно выискивают для этого подходящий предлог). У него должны украсть невесту, или на родную землю несметные полчища врагов нахлынули, или ощутил он в себе невиданный дар и хочет принести пользу людям, на худой конец, в детстве главный злыдень у него похитил любимую погремушку, которая на самом деле, оказывается, миниатюрный аналог нашего мира, портящийся от нахождения в злодейских руках.

Ни в коем случае не надо забывать о стандартных комбинациях слов, без которых не будет у постоянных читателей чувства узнавания. Например, невеста должна быть горячо любимой, злодей – коварным, трус – лицемерным, а волшебник мудрым. (Надеюсь, по ходу нашей истории, вы начинаете понимать, что, по крайней мере, последнее высказывание легендам свойственно несколько преувеличивать.)

Все огрехи в стиле, включая смысловые неточности, корявые фразы или одинаковый словарный запас туземца, профессора и короля надо объяснять уникальным видением мира автором.

Нужно не забыть сдобрить свое произведение порцией глубоких философских сентенций о том, что мир есть вечная арена борьбы Добра и Зла, что даже самый маленький и незначительный элемент головоломки может оказаться решающим, что добру свойственно чаще превращаться в зло, нежели в обратном направлении, что при таком, как у нас, «сегодня» «завтра» нам вообще не грозит и что рай и ад отличаются малым: одни считают свою жизнь раем, а другие – наоборот. Следует также раскрутить идею цикличности мира и головокружения от подобной жизни… Неплохо бы показать борьбу индивидуальности с фатумом и то, как человек способен сам превратиться в безжалостный рок, – в общем, мало ли найдется тем, где можно витиевато рассуждать часами, так и не дав ясного ответа, объясняя это тем, что понятные решения бывают только в простых задачах.