Капитализм и свобода - Милтон Фридман

Решение, которое кажется наиболее обоснованным в свете этих соображений (по крайней мере, когда дело касается начальной и средней школы), состоит в сочетании государственных и частных школ. Родителям, которые предпочтут отправить детей в частную школу, будет выплачена сумма, равная ориентировочной стоимости обучения ребенка в государственной школе, при условии, что как минимум эта сумма будет потрачена на образование в официально утвержденной школе. Такое положение дел будет ответом на веские соображения, содержащиеся в аргументе от технической монополии. Оно удовлетворит законные жалобы родителей на то, что, посылая детей в частные несубсидируемые школы, они вынуждены платить за образование дважды: один раз в форме общих налогов и второй — прямо. Оно сделает возможным развитие конкуренции. Таким образом появится дополнительный стимул к развитию и улучшению всех школ. Появление конкуренции будет благоприятствовать здоровому разнообразию школ. Помимо этого, оно будет способствовать повышению гибкости школьной системы. Не последним преимуществом конкуренции будет создание условий, в которых зарплата учителей станет более чутко реагировать на рыночные силы. Благодаря этому у властей появится независимый критерий для оценки ставок заработной платы и более оперативного внесения поправок в соответствии с изменяющимися условиями спроса и предложения.

Часто заявляют, что система просвещения более всего нуждается в дополнительных средствах на строительство новых сооружений и на повышение зарплаты для привлечения хороших преподавателей. Мне представляется, что это ложный диагноз. Количество денег, истраченных на обучение, увеличивается чрезвычайно стремительными темпами, куда быстрее, чем наш общий доход. Зарплата учителей растет гораздо быстрее зарплаты многих других служащих. Проблема не в том, что мы тратим слишком мало, — хотя это не исключено, — а в том, что мы получаем слишком мало отдачи на каждый истраченный доллар. Возможно, деньги, потраченные во многих школах на постройку величественных зданий и роскошные спортплощадки, по праву заносятся в рубрику расходов на обучение. Но трудно согласиться, что это расходы на образование. Точно так же, очевидно, следует рассматривать такие предметы, как плетение корзинок, бальные танцы и бесчисленные прочие специальные дисциплины, делающие честь изобретательности педагогов. Спешу добавить, что трудно возразить против того, чтобы родители по собственному желанию тратили на такие забавы свои собственные деньги. Это их личное дело. Возражать можно против использования для подобных целей денег, полученных за счет налогов, которые платят и родители, и посторонние люди. Что это за «внешние эффекты», которыми можно обосновать подобное использование налогов?

Одной из главных причин того, что общественные деньги используются таким образом, является нынешняя система, при которой управление школами сочетается с их финансированием. Родители, которые предпочли бы, чтобы деньги расходовались на хороших преподавателей и на учебники, а не на тренеров и коридоры, не имеют никакой возможности выразить свои пожелания, кроме как убедить большинство граждан изменить первоочередность расходов для всех. Это частный случай того общего принципа, что рынок дает каждому возможность выбрать себе по вкусу, то есть обеспечивает эффективное пропорциональное представительство, тогда как политический процесс навязывает единообразие. Плюс к тому возможности родителей, которые хотели бы истратить какие-то дополнительные средства на образование своих детей, резко ограничены. Они не могут увеличить суммы, расходуемой ими на обучение ребенка, и перевести его в пропорционально более дорогую школу. Если они-таки переводят ребенка, им приходится платить полную, а не только дополнительную сумму. Они без труда могут приплачивать лишь за внеклассные занятия: уроки танцев, музыки и проч. Поскольку возможности вложения дополнительных средств в частное образование чрезвычайно ограничены, потребность увеличить траты на обучение детей выражается в повышающихся государственных ассигнованиях, которые все меньше связаны с теми основами, которыми оправдывалось вмешательство государства в систему обучения.

Как можно заключить из этого анализа, принятие предложенных здесь мер может означать не только уменьшение государственных расходов на обучение, но и увеличение общих расходов на него. Оно позволит родителям расходовать деньги по своему усмотрению с большей отдачей, в связи с чем они станут тратить больше, чем тратят сегодня прямо и опосредованно (в виде налогов). Благодаря этому родители, желающие истратить больше денег на обучение, не будут обескуражены ни нынешним требованием единообразия в трате этих денег, ни вполне понятным нежеланием людей, чьи дети не обучаются в школе в данный момент (не говоря уже о тех, чьи дети не будут ходить в школу в будущем), обременять себя более высокими налогами для целей, которые часто имеют мало общего с образованием в привычном для них смысле этого слова{18}.

Что касается зарплаты учителей, основная беда не в том, что она в среднем слишком низка (на самом деле, она вполне может быть в среднем слишком высокой), а в том, что ставки чересчур единообразны и негибки. Плохим учителям сильно переплачивают, а хорошим — сильно недоплачивают. Ставки заработной платы, как правило, единообразны и определяются не столько достоинствами преподавателя, сколько старшинством, степенями и различными преподавательскими лицензиями. Это тоже в большой степени результат нынешней системы, при которой государство ведает школами, и чем больше административная единица, контролируемая государством, тем хуже обстоит дело. Именно поэтому профессиональные педагогические организации столь активно выступают за расширение этой единицы: от местного школьного округа к штату и от штата к федеральному правительству. В любой бюрократической организации, построенной на принципах гражданской службы, стандартная шкала заработной платы почти неизбежна; здесь практически невозможно стимулировать конкуренцию путем введения разных ставок в зависимости от достоинств служащего. Работники системы просвещения, то есть сами учителя, начинают осуществлять первичный контроль. У родителей или у местной общественности контроля остается совсем мало. Работники в любой области, от плотников и водопроводчиков до учителей, в большинстве своем предпочитают стандартную шкалу зарплаты и выступают против оплаты по достоинствам по той очевидной причине, что особо талантливых людей всегда мало. Это частный случай общей человеческой тенденции вступать в сговор для установления монопольных цен, делается ли это посредством профсоюза или промышленной монополии. Но эти монопольные сговоры, как правило, падают под ударами конкуренции, если, конечно, государство само не санкционирует их или хотя бы не оказывает им значительной поддержки.