Школяр - Дмитрий Таланов

От леса к карете снова метнулись угрожающие тени, не меньше полудюжины. Якоб, чересчур размахнувшись, врезал кнутом по спине Филю, и тот распластался на деревянных досках, а конюх потерял замах и не сумел как следует огреть очередного волка. Зверь прыгнул, приземлившись на лежавшего Филя. Заглянув в желтые волчьи глаза, тот подумал, что пришел его смертный час.

Анна шустро ухватила волка за хвост, с силой потянув его на себя. Изогнувшись, зверь щелкнул зубами. Едва не оставшись без рук, Анна шарахнулась к стенке, не выпуская хвост.

Якоб всё охаживал кнутом преследователей, не обращая внимания ни на что другое. Филь вскочил на ноги и выдернул у него из-за пояса тесак. За его спиной раздался такой рык, что он похолодел.

Зверь прижал Анну к стенке, но она вцепилась ему в шею, не давая добраться до себя, а волк нырял к ней мордой и драл на ней одежду когтями. С очередным толчком лап руки Анны ослабли, волк вытолкнул себя вверх и повис на стенке кареты. Скребя задними лапами, он сунулся пастью в помертвевшее лицо обернувшейся на рык Меты. Не помня себя, Филь со всего маху всадил зверюге тесак в хребет.

Волка схватила судорога, он свалился со стенки. Всё такой же страшный и щелкающий зубами, он стал изгибаться, царапаясь и пытаясь встать.

Анна, как подкошенная, упала на зверя и, впившись руками в его уши, стала дубасить его головой о доски. Схватив её в охапку, Филь с трудом поставил её на ноги. Затем Якоб ударом кнутовища проломил волку голову.

Анна вдруг нечленораздельно выкрикнула что-то и, развернувшись к Якобу, стала дубасить уже его. Конюх оторопел.

Филь в замешательстве попятился, едва не оступившись на тесной площадке. Он в детстве видел припадок девушки, которую все считали бесноватой, и с тех пор боялся сумасшедших. Хотя Якоб в овчинном тулупе был в безопасности, только смущенно прикрывая лицо.

Обернувшись к ним с козел, Ян глянул на происходящее и, крикнув: «Мета, вожжи!», сиганул вниз, угодив сапогами Якобу по плечу. Оторвав Анну от конюха, он прижал её к себе так, что она могла лупить его только по спине. Одна рука Яна была окровавлена, перчатки на ней не было.

— Тихо, тихо, — проговорил он скороговоркой. — Всё прошло, всё, их больше нет, Анна, они отстали, дорогая, успокойся!

Габриэль привидением привстала на козлах и дико воззрилась на двух близнецов. Её губы были искусаны в кровь.

— Они отстали и больше нас не тронут, — продолжал говорить Ян. — Мы в безопасности, всё уже закончилось, мы подъезжаем к Алексе. Посмотри, вон она!

Карета или скорее то, что от неё осталось, выскочила из леса и заложила пологую дугу перед знакомым холмом. На нем, воткнув бревна забора в серое небо, возвышалась бывшая тюрьма. Никогда еще Филь не был так рад увидеть её, как сегодня.

— Анна, правда, смотри, вон она! — закричал он. — Мы приехали, мы вернулись!

— А ты лучше помалкивай, — сказала ему Анна.

Она отлипла от брата, её взгляд больше не был безумным. Не чувствуя вины за собой, Филь дернул плечом. В конце концов, не скачи они так быстро, они бы не удрали от волков. И кажется, вовремя, потому что бег лошадей замедлялся с каждой минутой.

Огромные ворота всё еще стояли распахнутые. Рядом с ними переминался с ноги на ногу одинокий солдат. Завидев, в каком состоянии карета, он свистнул, и на его свист из-за ворот выбежал второй.

— Закрывайте, ребятушки, — сказал им Якоб, когда карета проезжала мимо. — Больше никого не будет!

Габриэль, полуобернувшись, спросила слабым голосом:

— Якоб, а у кого ключи от Первой Медицинской? Нам нужно там остановиться.

— У меня, однако, — сказал конюх. — Профессор Иллуги отдал мне все ключи.

— Якоб, — сказал ему Ян, — ты нас не жди. Поверь на слово, эти лошади скоро упадут и заснут крепким сном, так что отведи-ка ты их сразу на конюшню!

В лаборатории Габриэль чуть оживилась. Бывая здесь чаще других, она пошуровала по шкафам и выставила на пустой стол две бутылочки темного стекла и моток коричневой ленты.

— Дай руку, — сказала она Яну.

Оторвав от ленты кусок, она смочила его одной из бутылочек. Резкий запах заполнил собой лабораторию. Едва лента коснулась пострадавшей руки, Ян зашипел от боли. Габриэль замерла.

— Давай дальше, — подбодрил он. — Мало ли что было на зубах этих зверей!

Очистив его ладонь от засохшей крови, Габриэль сказала:

— Здесь только в одном месте прокушена мягкая часть, остальное просто глубокие царапины.

Щедро намочив остаток ленты из второй бутылки, она весьма умело обмотала ладонь Яна. Все, кто был в лаборатории, скривились от неприятного запаха. Филь распознал лекарство: точно такой вонючей лентой были обмотаны его руки три с половиной года назад, когда он очнулся в Хальмстеме наутро после лютого шторма.

— С тобой всё. Кто следующий?

Габриэль посмотрела на Анну, чей плащ свисал спереди рваными лохмотьями.

— Не стоит беспокоиться обо мне, со мной всё хорошо, — невежливо ответила Анна. — Проверь-ка лучше Мету!

— Я в порядке, — тихо сказала Мета, глядя в пол.

— На мне тоже ни царапины, — доложил Филь, не дожидаясь вопроса.

От сумасшедшей скачки лицо Меты заливал яркий румянец. Длинные опущенные ресницы бросали густые тени на пылающие щеки. Время от времени она взглядывала на Анну, будто её что-то тревожило, но так, чтобы та этого не заметила. Выходя на улицу, она придержала Филя за рукав.

На Алексу быстро опускались сумерки. Сыпавший с утра снег перестал, но его успело навалить по колено. Пустынные улицы с черными окнами домов нагоняли тоску.

— Голдарн! — выругалась Анна, пробивая себе дорогу в снегу. — Да что ж мы будем делать здесь все эти три недели?

Филя посетила та же самая мысль, но он вовремя прикусил язык, заметив, что Мета нахмурилась.

— Филь, обещай, пожалуйста, — тихо сказала она, следуя за остальными в некотором отдалении, — что ты придумаешь, чем нам заняться.

Он чуть не споткнулся, ошалело уставившись на неё.

— Провалиться мне на месте, Мета, ты про уроки говоришь? Потому что тут больше нечего делать, мы в западне. Могу обещать, что сначала отосплюсь за весь семестр, а там поглядим.

Она помотала головой:

— Я беспокоюсь об Анне!

Филь отметил, что в лаборатории он не ошибся, и немедленно загорелся узнать, в чем дело.

— Мета, не валяй дурака, выкладывай всё сразу!

Она вздохнула и, взяв его руку, вперила в него прямой бесхитростный взгляд.

— Вы с ней похожи, вы оба не любите скуку, только у тебя талант находить себе занятия. Когда она скучает, она очень злится. А ей нельзя этого делать, она теряет голову. Это перешло к ней от нашего отца. Так что, обещаешь?