Атлантарктида - Василий Головачёв

— Разрешите поискать?

— Без фанатизма.

— Слушаюсь.

«Глазастик» устремился прочь от Купола, вслед за исчезнувшим «скатом», но поиски ни к чему не привели. Неизвестное существо, то ли рыба, то ли морской скат — манта, скрылось в неизвестном направлении. Но камеры зафиксировали его силуэт, и Пименов, поделившись новым открытием с Кириллом Григорьевичем, поспешил доложить о феномене в Москву, не представляя, какую сенсацию вызовет его сообщение в научных кругах и ещё большую — в министерстве обороны.

Антарктида, озеро Восток.

30 декабря, ближе к полудню

Лобанов хотел сразу после выхода в озеро отправиться на поиски Купола, однако Вербов был непреклонен:

— Поспи! Мы спали, пока ты сидел за штурвалом, поэтому дальше не пойдём до тех пор, пока не отдохнёшь. Мне нужен капитан с хорошо работающей головой.

Лобанов сник, вопросительно посмотрел на Вершинину, но девушка тоже приняла сторону Дениса, и капитан сдался:

— Хорошо, посплю пару часов, только чаю горяченького хлебну. Кто со мной?

Чай захотели все, тем более что время завтрака уже прошло, а подкрепиться не мешало. Вскипятили чайник, разобрали пакетики.

— Ромашковый чай успокаивает нервы, — сказал Дрёмов, выбирая пакетик, — рекомендую.

— Особенно ромашковый с запахом коньяка, — подхватил Лобанов, осклабившись, — а также со вкусом коньяка и можно без чая.

Инга улыбнулась.

Воодушевлённый её реакцией капитан принялся было рассказывать анекдот, но Вербов исподтишка показал ему кулак, Лобанов оценил, перестал смешить слушателей и расположился в своей «рабочей станции», разложив её как сиденье автомобиля.

— Не расслабляйтесь, — велел он членам экипажа. — Американцы где-то поблизости.

— Не обижай, кэп, — ответил бортинженер.

Через несколько секунд Лобанов уже спал.

— Вымотался, — тихо сказала Инга.

— Двое суток за штурвалом, — согласился Вербов. — Не хотите прикорнуть?

— Благодарю, я в норме.

Помолчали, вглядываясь в темноту на экранах, скрывающую тайны озера. После долгого и сложного подводного перехода, треволнений схватки с неизвестной субмариной, после нервного напряжения, связанного с постоянным ожиданием экстрима, выход в озеро и остановка в относительной безопасности действовали на психику угнетающе, поэтому пассажиры и молчали, привыкая к новому ритму жизни, хотя и не ждали полного спокойствия, находясь на глубине трёхсот метров в водах озера, под четырёхкилометровой толщей льда.

Первым отказался от бодрствования Пальковский, оставшийся недовольным решением Вербова двигаться дальше, не тратя времени на изучение «бога антарктов».

— Пожалуй, я тоже подремлю.

— Правильное решение, — поддержал его Дрёмов. — Всё равно делать нечего. Зря не взяли шахматы или нарды, поиграли бы.

Спец по НЛО вытянул ноги, откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза.

Коек «Краб» не имел, поэтому спать приходилось на сиденьях отсека, но терпели, понимая, что аппарат не приспособлен к длительному походу под водой.

— Вы как относитесь к шахматам, Денис Геннадиевич?

— Не играю, — скупо сказал Вербов. Он любил карточные игры, покер и преферанс, но признаваться в слабости не стал.

— А вы, Инга?

— Тоже не очень люблю, хотя отец когда-то учил меня играть.

— Чем занимаетесь в свободное время?

— Свободного времени у меня практически не бывает. На ночь книжки читаю.

— Ридером пользуетесь?

— Нет, новомодные гаджеты не уважаю, папа приучил меня любить книгу.

— Что читаете?

— В основном женские романы, — смущённо призналась Вершинина. — Я просто отдыхаю, не принимая близко к сердцу похождения героев, хотя иногда встречаются настоящие драмы. А вы что предпочитаете?

— Исторические романы, плюс археологические манускрипты, профессиональное чтиво, так сказать. Беллетристику не люблю, ни детективы, ни тем более фантастику. А вы, Денис Геннадиевич?

Вопрос застал Вербова врасплох. Книги он читал и тоже, как Инга, не любил планшеты, но признаваться в своих предпочтениях не был готов.

— Я человек старых устоев.

— Вы же ещё молоды.

— Зато воспитывали меня на традициях советских времён. Классику люблю перечитывать, Джека Лондона, особенно его рассказы южных морей, О. Генри, Эдгара По, Ефремова… ну и кулинарные книги, рецепты.

— Кулинарные?

— Он любит готовить, — пояснила Инга удивлённому археологу, — причём вполне мог бы работать поваром.

Вербов улыбнулся, чувствуя себя польщённым.

— В случае если уволят с работы, не пропаду, устроюсь в каком-нибудь ресторане, буду вас приглашать.

— Это здорово, а я не умею готовить, разве что яичницу поджарю, да и то не уверен. Откуда у вас склонности к кулинарии?

— Отец увлёк, он тоже хороший повар. Мог бы книгу написать, особенно по приготовлению грибов.

— Он грибник?

— Потомственный, ещё дед любил это дело, да и сам готовил хорошо. Но отец его превзошёл.

— Солёные рыжики и грузди под пивко хорошо идут.

— Они и отдельно от пивка хорошо идут, — улыбнулся Вербов. — Мои родичи алкоголем не баловались.

— Вообще?

— Разве что медовуху варили, а так ни-ни.

— Правильно делали, пиво — жуткий скрытый наркотик, хуже водки, хотя так называемые «лёгкие алкосмеси» ещё страшней, молодёжь садится на них элементарно, здоровье губит, становится алкозависимой.

— Молодёжь от всего становится зависимой, — проснулся Пальковский. — Особенно от Интернета. А её ещё и увлекают специально. Помните рекламу? «На интернетзависимых не наживаемся». Разве это не поощрение зависимости, не тихая пропаганда ухода от реальной жизни? Мол, ныряйте в виртуал, ребята, а мы вам пособим.

Вербов и Инга переглянулись.

— Старческое брюзжание, — усмехнулся Дрёмов. — Мы с вами, уважаемый Андрон Рифгатович, уже не в состоянии понять, что движет молодёжью. Может быть, для них это счастье — сидеть сутками в Интернете.

— Счастье — это когда желаемое совпадает с неизбежным, дорогой Виктор Степанович, а Интернет вряд ли можно отнести к категории неизбежного. Зависимыми от него становятся только слабохарактерные люди да бездельники.

— В этом я с вами согласен.

Разговор сам собой увял.

Пальковский снова обмяк на сиденье, закрыв глаза.

Дрёмов уставился в экран.

Моторист и бортинженер о чём-то разговаривали вполголоса, бдительно следя за показаниями приборов и радаров.

Инга молчала, думая о своём.

Вербов поискал тему для разговора, потом решил не проявлять инициативы при отсутствии таковой у остальных членов экспедиции, и тоже закрыл глаза.