Мой любимый (не) медведь (СИ) - Юнина Наталья

— Ну ладно, сам напросился, — Саша быстро раздевается и принимается за мой халат. — Пока ты не снял его полностью, я хочу тебе кое-что сказать. Я тебя люблю, вот без приколов, как есть говорю, — Саша перестает расстегивать халат и скептически на меня смотрит.

— Они что-то сделали тебе?

— Да нет же. Просто я никогда тебе это не говорила нормально, вот так, как надо.

— Да я итак это знаю, я тебя тоже люблю, хотя я это говорил тебе много раз, но ты почему-то всегда в это время делаешь пху-пху-пху.

— Скажи спасибо, что не хрю-хрю. В общем, ты… я…блин! Я вела себя немножко неадекватно после поездки, потому что после съеденного экзотического фрукта со странным названием, которого я не помню, у меня кое-что случилось.

— Что?

— Небольшая аллергическая реакция.

— И?

— И… я не хотела, чтобы ты видел на мне эту реакцию, поэтому и куталась в этот ужас и не давала себя трогать. Вот, — Потапов тут же распахивает халат.

— Твою мать!

— Я же просила не трогать мою маму.

— Алина, ну как так? Почему мне не сказала?

— Потому что я ужасна! Вот почему.

— Ну ты чего, плакать собралась?

— А что, всем бабам можно, а мне нет?!

— Ну все, пойдем в душ, малыш. А тебе это точно мочить можно?

— Вообще нет, но я чуть-чуть.

— А может не надо?

— Надо!

Глава 27

— Тебе точно не больно? Вытираю свою пострадавшую девчонку махровым полотенцем.

— Саш, не будь нытиком, это всего лишь аллергия. Это пройдет, просто чешется по ночам, а ночью моя рука мне не владыка.

— Хочешь я прикую тебя наручниками к кровати?

— У этой кровати нет нужного изголовья.

— Кстати, о кровати, — беру на руки Алину и несу в спальню. — Мы через неделю переезжаем загород. На то, чтобы перевезти свою одежду и прочую фигню времени тебе хватит. Завтра мы выплачиваем до конца твою ипотеку и закрываем этот вопрос. И чтобы ты ни говорила и как бы ни возникала, будет так.

— Вообще-то я не против, — скептически смотрю на Алину и не верю своим ушам. — Что ты на меня так смотришь?

— Странно, что ты не вопишь.

— Говорят, мужчина должен решать все проблемы, вот и решай. Я тебе доверяю, Саша. Оплачивай мою ипотеку, перевози мою тушу загород, только работать я останусь там же.

— И ездить с водителем.

— Договорились.

— С тобой точно там ничего не сделали?

— Точно. Просто чего тянуть? Я в том подвале пробыла всего несколько часов и если с твоим кокосником я еще справилась, то вот с теми мордоворотами уже нет. Я когда их увидела, поняла, что это конец, реальный хреновый конец, и уж точно не надеялась, что появишься ты. А ты появился, как в кино, в последний момент. Потапов, ты мой герой.

— Ой, тебе точно по голове чем-то ударили.

— Дурак, — Алина встает с кровати и забирается ко мне на колени. — Саш, а что будет с кокосником? Ты только, пожалуйста, не убивай его.

— Я не собираюсь его убивать. Зачем мне об него руки марать? Тебе может сложно в это поверить, но я не занимаюсь мокрухой. Еще тогда дал себе установку, пускать в ход силу только тогда, когда стоит выбор между жизнью и смертью. Рокотову хватило пару ударов в морду, зачем мне его добивать? Он же слабак по сути. Мало того, умом не блещет.

— И что с ним будет?

— Этим уже занимаются менты. Но вероятно срок, и немаленький.

— Так, наверное, даже лучше.

— Да ладно?

— Да, — Алина зарывается в мои волосы и целует в губы. — А ты меня совсем не хочешь? Очень страшная, да?

— Конечно нет, я тебя просто попой к верху уложу, попа не в сыпи, я проверил.

— Хорошо, Потапов, укладывай.

Полтора месяца относительного спокойствия и обычного счастья. Терентьева даже утихомирила свой пыл, хотя язык по-прежнему в ходу. Только иногда всплывали воспоминания, как малинку похитил этот ушлепок и все ради простых клубов. Как же он меня тогда взбесил, я даже не успел поначалу особо испугаться за Алину, сразу связался с Озеровым, а он по своим связям нашел, куда спрятали мою болтушку. Но вот, когда ехал в клуб, тогда пришло осознание того, что убить-то ее — не убьют. А вот подпортить ей психику или еще хуже изнасиловать могут, ведь я замечал, как Рокотов на нее смотрел. Тут меня передернуло, но была надежда на то, что Алинкин язык без костей сделает свое дело и не даст к ней прикоснуться. Какого было мое облегчение, когда я увидел этого урода не с Алиной и с каким удовольствием я ему зарядил пару раз. А Терентьева не подвела, вопила, как тысяча рябчиков, когда я к ней ворвался.

А сейчас, наверное, я виноват сам, если бы настоял, она бы никуда не пошла. И вот теперь я пожинаю плоды собственной глупости. Нет, я правда ей доверяю, но, сука, как же тяжко осознавать, что она вот уже три часа сидит со своим бывшим ушлепком. И плевать, что они никогда не встречались как пара, все равно это дико злит и гложет. Все что надо я о нем узнал, да что там, даже больше, чем надо и реально ничего плохого не нашел. Вот только был один нюанс. Наш дружочек Артемка был донельзя хорош. На таких мужиков бабы липнут на раз- два. Сам себе не могу объяснить, чего боюсь, только вот факт, чего-то, да боюсь. Я даже в клубе так не волновался, через считанные минуты знал, что, где и как. Там нужно было только быстро среагировать, что собственно я и сделал. А здесь сам не знаю чего мне ждать, и хуже всего, что от меня здесь ничего не зависит.

На часах одиннадцать вечера и это пи*дец как меня не радует, не хочу ей названивать и ссориться, она сама должна приехать, без моих напоминаний, вот только сказать самому себе проще, чем сделать. Измеряю шагами гостиную и тихо бешусь. Только один Венц на меня смотрит снисходительно, мол сядь хозяин, придет твоя балаболка в целости и сохранности. Наконец-то, пока еще Терентьева, шлет мне смс, что отправляется в путь. Это я итак знаю, бестолочь. После Рокотова эта особа никуда одна не выходит, как и сейчас мой водитель, а по совместительству Алинкин надзиратель, мне итак все это заранее сообщил. Договариваюсь с собственным Я не злиться и вести себя нормально, но как только Алина заходит в дом, остатки разума машут мне ручкой. Терентьева сто процентов пьяна. Вот же маленькая сучка, при мне ни разу не напивалась, а тут….

— Сашуня, — скидывает с себя сапоги, шубу и с улыбкой до ушей идет в мою сторону. — Привет, ты меня ждал?

— Разве мы договаривались о том, что ты будешь пить?

— Прости, как-то само получилось, но я немного. Наверное…Просто не пила давно, только не злись, пожалуйста. Я честно-честно не делала ничего плохого, клянусь своей жизнью.

— Что ты несешь?!

— Ну, я же вижу ты злишься, но у меня не было ничего с Артемом, мы только болтали и все, он конечно, думал, что между нами будет секс, но потом я все рассказала о тебе и…

— И?

— И он все понял, кстати, он сам кажется в кого-то влюблен, так что не думай, он во мне не видит женщину, а я в нем мужчину. У меня же есть только ты, Сашуня. Знаешь, я тебе этого никогда не говорила, но мне так повезло с тобой. Наверное, все женщины надеются встретить если уж не хорошего мужика, то хотя бы нормального, а я правда не надеялась. Вот нисколечко! Честно. А тут ты появился. Я как тебя увидела на той дороге, чуть со страха в штаны не наделала, а потом как-то комфортно что ли стало, несмотря на твой внушительный и грозный вид. Я тебя даже не боялась, а, наверное, надо было? — это прям не речь, а услада для моих ушей, может и надо ей иногда напиваться.

— Может и надо было бояться, но уже поздно об этом думать.

— В общем, Потапов, мне кроме тебя никто не нужен. Ты сделал из меня рохлю и…женщину.

— Женщина, пойдем спать. Мои претензии ты выслушаешь завтра, когда протрезвеешь.

— Нет, говори сейчас! — топая ногой, кричит Алина. — Что не так? Я тебе тут можно сказать душу вывернула, а ты… ты гад, Саша, — беру Алину за руку и веду в спальню. — Ну, скажи, что не так!