Карусель невозврата (СИ) - Шумаева Екатерина

— Прости. Прости меня, если сможешь. Я ненавижу себя. Я виновата. Я никогда не прощу сама себя, но хотя бы ты меня прости. — По моим щекам катятся слезы. Меня бьет мелкая дрожь. Оказывается, так сложно извиняться. Особенно, если ты действительно виновата.

— Я не хочу тебя видеть. — На ее лице ничего не дрогнуло. Никаких эмоций, ничего. Она тоже похудела со дня нашей последней встречи. Синяки под глазами выдают ее бессонницу, а красные глаза то, что она сейчас плакала.

— Хорошо. Я все понимаю. Мама испекла торт. Спустись, забери, пожалуйста, она старалась. Я бы принесла, но не могу. — Отвечаю я. Да, я и не думала, что будет легко.

Мари обувается, закрывает дверь и идет к лифту. Я ковыляю за ней.

— Тебе помочь? — Спрашивает она.

— Мне надо привыкать самой. Спасибо. — Отвечаю я.

— Болит?

— Нет. Нога не чувствуется по сравнению с тем, как болит душа. — Я отворачиваюсь, и по моим Щекам начинают катиться слезы. Больше нет сил. Все эмоции выходят наружу, я долго их держала. Я или лекарства, не знаю. Но сейчас мои эмоции нашли выход.

Дверь лифта открывается.

— Иди, поставь чайник. — Говорит Мари. — Сейчас поднимусь и поговорим.

Я стараюсь справиться со слезами и даже не сразу понимаю, что Мари уехала вниз. Я медленно захожу к ней в квартиру, безуспешно пытаясь разуться.

Костыли падают в разные стороны, и это становится последней каплей. Я немощная, хоть и временно.

Я не могу принять душ, приготовить себе еду, не могу налить себе чай. Но все это такие мелочи.

Потому что внутри у меня зияет огромная дыра.

Раньше я думала, что большая проблема — это когда ты не подготовилась к контрольной.

Потом большой проблемой для меня было то, что меня отверг Ден.

Расставание с Артемом было вселенским горем, самым худшим в моей жизни.

А сейчас я понимаю. Все это лишь мелочи, которые всегда можно пережить.

Проблема, это когда молодой, красивый, успешный Ник покинул меня.

Я буду жить дальше.

Я закончу школу, может, поступлю в университет.

У меня будут друзья, у меня есть семья.

Когда-то у меня будут муж и дети. А потом внуки.

Мне предстоит много радостей в жизни, а у него не будет больше ничего.

И его больше нет. Никиты больше нет.

Мари открывает дверь, все заходят и Артем кидается мне на подмогу.

— Аккуратно. — Он помогает мне разуться и отводит на кухню. Мы садимся за стол. Крис и Мари садятся напротив. Я слышу, как закипает чайник.

— Какой там торт? — Спрашивает Артем, пытаясь заполнить паузу.

— Прости меня. Я очень скучаю по тебе. Я не знаю, захочешь ли ты со мной общаться. Сможем ли мы дружить как раньше, но знай. Мне будет очень больно потерять еще и тебя. — Говорю я. Либо сейчас, либо никогда.

— Я тоже скучаю. Просто я была очень зла и боялась сорвать злость на тебя. — Говорит Мари. Она встает, обходит стол и обнимает меня. У меня по щекам катятся слезы.

— Сейчас заплачу. — Улыбается Артем.

Следующие два часа мы провели в разговорах. Артем рассказывал как у него дела, какую квартиру он снял, и то, что мама хочет, чтобы он переехал обратно. Крис рассказывала, как Макс возил меня есть мороженое, а я покрасила волосы. Мари говорила о том, что прочитала новую книгу про хоббита. А мне рассказать было нечего. Пока мои друзья живут дальше, я лежу и смотрю в потолок.

— Когда тебе снимут гипс, ты снова станешь блондинкой? — Спрашивает Мари.

— Не знаю. Мне осталось 20 дней. — Отвечаю я.

— Ты считала? — Улыбается Крис.

— Да. Я считаю каждый день. Хочу лечь в ванную и лежать. Желательно часа два. — Отвечаю я.

Мари обещает разблокировать нас и извиняется перед Крис. Ей было слишком тяжело видеть всех нас, поэтому она разорвала контакты сразу со всеми. Она обещает зайти ко мне завтра, после обеда.

Я улыбаюсь, киваю, мы встаем и уходим. Возле подъезда Крис прощается с нами и уходит по делам. Мы с Артемом остаемся одни.

— Прокатимся? — Предлагает он.

— Я боюсь. — Отвечаю я.

— Прости, не подумал. Тогда поехали, я отвезу тебя домой. — Он помогает мне сесть в машину, и мы едем.

Если уж я решила меняться, то нужно идти до конца. Мы останавливаемся в моем дворе, и я прошу его:

— Можно с тобой поговорить?

— Конечно. — Говорит он.

— Прости меня. Прости меня за все, что было. Я не ценила тебя, я предала тебя, я была глупая. Ты все правильно сделал. Правильно то, что ты бросил меня. Я не заслуживаю такого парня как ты. Мне важно, чтобы ты просто простил меня и знал, что это искренние извинения. Мне просто важно, чтобы ты знал это. — Я смотрю на него с виноватым видом. Мне очень стыдно то, что я поступала с ним так.

— Я давно тебя простил, Диана. Давно. — Он берет меня за руку и смотрит прямо в глаза. — Я просто хотел увидеть тебя, поддержать, потому что я знал, что тебе плохо. В моей голове все было именно так, как есть сейчас.

— Я хотела сказать тебе еще кое-что. Я любила тебя. — Говорю я. — Возможно все еще люблю. Просто спасибо тебе за все. За то, что ты был рядом, старался сделать меня лучше, старался удивить меня. За то, что приехал сейчас. После всего, что я натворила. Спасибо.

Я стараюсь улыбнуться. Выходит не очень, поэтому нужно быстро уходить.

— Я пойду, приезжай ко мне, хорошо? — С надеждой говорю я.

— Обязательно. — Он подмигивает и выходит из машины.

— Я дойду сама, спасибо. — Я обнимаю его на прощание, а он обнимает меря в ответ. В его объятиях тепло и хорошо.

Разворачиваюсь и иду к подъезду.

Ник, я обещаю тебе, я изменюсь. Я уже начала меняться.

Глава

21.

Учусь

жить

заново

Cat's Cradle — John Russell Bradshaw, Tom Monger, Angela Penhaligon

«Дорогой дневник! Сегодня великий день. Мне снимают гипс. Я ждала этого дня с нетерпением, и, хотя, бегать кроссы я не смогу, я их не бегала и раньше, но я смогу нормально жить.

Уже две недели я не пью никаких таблеток, кроме снотворного. Спать по ночам я по-прежнему не могу. Как только я закрываю глаза, передо мной возникает та ночь, фары машины и удар. Боль и последние слова Ника. Он просил у меня прощения. Поэтому я просыпаюсь по ночам и кричу.

Мама купила мне бадик для хождения первое время, пока нога не начнет нормально функционировать. Костя разукрасил ее с помощью аэрографии, чтобы мне не было грустно с ней ходить. Смотрится классно. Мне не было бы грустно просто потому, что ходить я смогу. Да еще и без костылей и коляски.

Каждый день приходит Артем, для того, чтобы погулять с Чаком. Чак-это словно частица Ника, которая осталась у нас. Он не отходит от меня ни на минуту. Спит в моей комнате, ждет меня пока я ем, даже сидит у двери ванной, пока я там. Чак чувствует мою печаль и пытается по-своему меня поддержать.

Мама вернула мне мой телефон, но я еще не включала его. Я боюсь. Там столько всего, что напоминает мне о брате. Звонки, сообщения, видео. Больше двух месяцев я не заходила ни в одну социальную сеть и не хочу. Поэтому мой телефон лежит на полке и ждет, когда я посчитаю себя готовой.

У меня освободилось много времени на раздумья, я решила, кем хочу стать когда вырасту. Я хочу помогать людям. Врачом, либо хирургом, либо психотерапевтом. У меня есть еще пара месяцев, чтобы определиться окончательно. Мама поддерживает мою инициативу. Так же я решила стать волонтером. Помогать детям и подросткам. Мама все разузнает мне, когда я восстановлюсь.

Завтра первая игра сезона, я обещала Максу прийти и поддержать их. Мне больно и сложно идти туда, но дружба это взаимность. Мои друзья поддерживали меня весь период после аварии, а теперь мне нужно отдавать долги.

Друзья — это те, кто делить с тобой и радость и горе. Горе они со мной разделили. Пришло время мне делить с ними радость.

Я полностью пересмотрела свое отношение к людям, которые меня окружают и очень благодарна Нику за то, что он свел меня с ними. Он был словно связующим звеном нашей компании. Он был самым лучшим братом, не смотря ни на что. Он всегда желал мне добра и очень меня любил. А я буду любить его и дальше. Помнить, любить и стараться каждый день становиться лучше ради него.»