Посвященный - Лошаченко Михайлович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На верхних этажах горел свет, слышался шум пирушки, женский смех. Вдруг неожиданно раздалась песня - исполняли дуэтом два пьяных и маломузыкальных мужских голоса. Один из них явно хорошо знаком Императору.
- Капитан, всем стоять, послушаем концерт по заявкам.
Из открытого окна полились задорные куплеты:
У бегемота нету талии
У бегемота нету талии
У бегемота нету талии
Он не умеет обнимать.
Его по морде били чайником
Его по морде били чайником
Его по морде били чайником
И научили обнимать
У крокодила морда плоская
У крокодила морда плоская
У крокодила морда плоская
Он не умеет целовать
Его по морде били чайником
Его по морде били чайником
Его по морде били чайником
И научили целовать.
Император не стал дальше слушать песню, он ногой вышиб дверь и, бросив загадочную фразу - убью мерзавца - ринулся внутрь.
Десятка воинов во главе с капитаном затопала по лестнице следом, бряцая шпорами. Когда они зашли в трапезную монастыря, то увидели живописную картину - за длинным столом сидели святые отцы, впрочем не все (некоторые лежали под ним). Меж ними пировали ярко одетые женщины с размазанным макияжем. В торце стола находилось трое мужчин - причем двое явно русичи, третий худющий монах в черной сутане и круглой шапочке. Он спал, уткнув морду в тарелку, остальные пытались подпеть солистам, стуча в такт глиняными кружками по столу.
А на нем чего только не было - и жаренные поросята, и каплуны в зелени, и всякая-всякая рыба с овощами.
Вина хоть залейся - служки таскали кувшин за кувшином, наливая его из трех огромных бочек, лежащих на боку.
В исполнителях веселых куплетов Владимир сразу узнал Карчи и его второго секретаря Возницкого - оба пьяные в хлам, но тем не менее, решившие допеть песню до конца.
У бегемота нету талии
У крокодила морда плоская
А у жирафа шея длинная
И их не надо обижать
Не надо бить по морде чайником
А надо просто всех любить.
Взревев на последней строчке куплета, дуэт ненадолго успокоился. Коллектив святых отцов с бляжьими жонками зааплодировал русичам, заблажив гугняво по-французски. Эти два обормота ничего не нашли лучше как встать и поклониться пьяной публике. И только сейчас дипмиссия с ужасом увидела сурового Императора в окружении гвардейцев.
В трапезной наступила жуткая тишина, до монахов дошло что что-то не так.
- Значит говоришь у бегемота нету талии? - Мы там анус рвем - наши дипломаты в застенках инквизиции, а они тут винище хлещут и песни орут. - Отвечай, засранец.
Карчи, протрезвевший на глазах, печатая шал подошел вплотную к Императору и прошелестел тому на ухо несколько фраз. Тот хмыкнул:
- Почему Илюху своего сразу не известил?
- Извини, Государь, но наши съехали домой на следующий день. - Рация оказалась с ними.
- Значит небольшой сеанс гипноза и инквизиторы твои лучшие друзья. - Хм..., но наказать я их обязан, обнаглели сволочи. - Все без исключения отведают гвардейской плетки. - Кто у них за главного?
- Да вон спит, секретарь Святой Инквизиции, отец Жозеф.
- Капитан, взять этого господина и под замок, в подвале наверняка есть камеры. - Карчи, пойдешь с гвардейцами, выпустишь невинных людей. - Лагерь разобьем возле замка, здесь ночевать не будем, но караулы расставить везде.
Утром, после допроса отца Жозефа и, выяснив у него структуру и адреса всех крупных организаций Святой Инквизиции, Романов велел вздернуть его на воротах замка. Остальных монахов перепороть и вытурить в три шеи, объявив им о прекращении деятельности Инквизиции во Франции, да и во всей Европе тоже.
После обеда через большой грузовой портал начала переправляться армия князя Благовещенского. Войска в конном строю перли широким потоком четверо суток, с небольшими перерывами. На пятый день Император провел короткое совещание.
- Инквизицию стереть с лица земли - во Франции, Испании и Италии. - Римского папу со всем кагалом епископов и кардиналов арестовать. - Князь Иван, постоянно будь на связи, информируй о своих делах.
- Слушаюсь, Государь.
- Да, если здешний монарх начнет вякать и заявлять протест, влепите пару снарядов во дворец, в котором он находится. - Тоже самое и в других государствах. - Думаю, это охладит их пыл, ну а если они отважатся на боевые действия, не стесняйтесь, раскатайте войска противника в блин. - И последнее, князь, захватив испанский флот после Ватикана, отправишься в Англию. - Ну ты знаешь, что там. - Флот англичан на дно, переправитесь обратно через Ла-Манш, испанский флот туда же. - И сразу радируй, отправлю твою армию через портал домой, в Россию. - Ну все, давай обнимемся, не провожай меня. - Карчи, забирай своего паренька и вперед.
Дверь за ушедшими захлопнулась, князь Иван обратился к присутствующим офицерам:
- Ну-с, господа, продолжим наше совещание. - Итак....
.....
В штабе 2-го гвардейского полка из показаний пленного турка знали, что в Аргеше находится 6 тысячный гарнизон. Из дивизии пришел приказ - взять городок в течение суток. Полковник Устин Ветров немедля приступил к его исполнению.
Ранним утром силами полка, Аргеш окружили, артиллерийские дивизионы встали на позиции. Последовала команда, рявкнули пушки - ба-бах, ба-бах. После трех залпов тридцати орудий огонь прекратился. Орудия били почти прямой наводкой, метров с семисот. Трое ворот взрывами разметало в щепки, крепостная стена зияла проломами шириной в 3-4 метра. Минометчики добавили свои пять копеек. После четырех залпов, городок заволокло дымом. Гвардия пошла на штурм, в вышибленные ворота вливались одна рота за другой. Турки подняли вой, затрещали выстрелы карабинов, взревели крупнокалиберные КПВ - в городке пошла страшная рубка.
Рота Одоевского первой ворвалась в Восточные ворота. Продвинувшись метров на двести, гвардейцы, прячась за строениями от турецких лучников, принялись отстреливать неприятеля. На помощь подоспели две повозки с КПВ и началось веселье.
Турки охренели - пулеметы доставали любую цель в радиусе километра и пробивали насквозь аккуратные белые домишки горожан.
Сбив с позиции неприятеля, Алеша скомандовал в атаку - рота поэскадронно, ручейками потянулась узкими улочками к центру города. Выскочив на огромную площадь гвардейцы обнаружили - их ждут.
Конница турок, сверкая обнаженными ятаганами, плотными рядам, перекрывала всю площадь. Вот турецкий офицер, подняв саблю, обернулся к янычарам и что-то заорал. Наверное, отдавал приказ в атаку.
Ряды гвардейцев расступились, вперед вырвались четыре повозки с КПВ. Они лихо развернулись на месте и начался ад.
Пулеметы ревели во всю мощь, только гильзы сыпались на брусчатку. Длинные очереди кромсали конницу на куски и людей, и лошадей. Площадь залило кровью.
Одоевский махнул саблей, наступила звенящая тишина. Алеша гаркнул:
- В атаку!
- Ура! - раздалось в воздухе.
Гвардия рысью ломанулась на турок, скорости набрать не удалось, оно и к лучшему. Приблизившись к первым рядам неприятеля, кони стали скользить - вся брусчатка в кровище, всюду мешанина из раздавленных тел. Тяжелое зрелище, особо для новичков, некоторых гвардейцев выворачивало на ходу.
Алеша крепился, унимая тошноту - наконец контакт с противником. Янычары, хоть и несколько ошарашенные бойней, однако оказали ожесточенное сопротивление. Одоевский быстро расстрелял магазины в обоих пистолетах, сунув их в кобуры, схватился за саблю. Удар, еще удар, турки валятся с коней, слева навис противник, Алеша подставил свою саблю. Турок развалил ее пополам и скорее инстинктивно Алеша выбросил кулак в сторону неприятеля, чувствуя прилив большого количество энергии.
Турка, вместе с конем, отбросило назад, словно они с размаху влетели в кирпичную стену. Алеша с недоумением уставился на свою руку - ладно, потом разберусь.
Быстро зарядив пистолеты, стронул с места Орлика, выглядывая, кому из рубак нужна его помощь. Но все уже кончилось, янычар порубили в капусту, правда тех, кто поднял руки не тронули.
От 6-ти тысячного гарнизона в живых осталось тысячи полторы. Полк потерял 79 бойцов, да около 200 раненных, несмотря на мизерные, казалось бы потери, полковник Ветров, был взбешен, гвардейцы при такой мощи вооружения не должны терять ни одного бойца.
У турок даже кремневых ружей не наблюдалось, на весь гарнизон, две допотопные пушки - так и не успевшие выстрелить. Их разорвало вместе с янычарами-канонирами при первом же артналете.
Полковник, бросив на стол донесение о потерях, с матерками бегал по штабу. Внезапно остановившись, он вспомнил о некоем факте, что-то царапнуло его сознание.
